Командир легендарного крейсера - Николай Руднев

Моряков разместили в Доме офицеров имени С. М. Кирова. Здесь в тот же день состоялся торжественный вечер.

Как и в Москве, моряки посещали воинские части, встречались с молодым поколением Советской Армии и Флота. Горячо приветствовали ветеранов курсанты Высшего военно-морского училища имени М. В. Фрунзе. Варяжцы призывали будущих офицеров свято хранить боевые традиции славных русских флотоводцев, а также воинов Великой Отечественной войны.

В стенах училища проходил когда-то курс морского дела В. Ф. Руднев, но тогда здесь царили иные порядки. Учиться в этих стенах могли только сыновья дворян, юношам из народа вход сюда был закрыт.

Побывали варяжцы и в Нахимовском морском учи-ище, на легендарном крейсере «Аврора», в Смольном, но Дворце пионеров имени А. А. Жданова.

4

Большое впечатление оставило у варяжцев посещение Кронштадта. Рано утром 12 февраля их доставили на Балтийский вокзал, а оттуда на ст. Ломоносово (бывший Ораниенбаум). Здесь их уже ожидали моряки Кронштадта. После короткого митинга на привокзальной площади все заняли места в автомашинах и по льду поехали в Кронштадт, в котором варяжцы не были пятьдесят лет, но сохранили о нем немало воспоминаний.

Балтийцы тепло встретили моряков «Варяга», показали им город. Ветераны побывали на кораблях эскад-•ры, где встречались с экипажами. Порадовали отличная выправка матросов, железная дисциплина, а главное, высокая сознательность.

Варяжцы рассказали матросам: раньше приходил на корабль новобранец прямо от сохн. он даже понятии не имел о море, о корабле и вот его начинали «учить», применяя линьки за малейшую ошибку. Офицеры держали себя высокомерно, смотрели с презрением на деревенского парня.

— Много горя пережили мы в молодости. Однажды за какой-то пустяк офицер велел с меня «шкуру» спустить,— рассказывал один из варяжцев.— В советском флоте дело поставлено совершенно иначе. Большинство молодых людей проходит морскую подготовку в клубах, кружках Добровольного общества содействия армии, авиации и флоту (ДОСААФ). На корабле многое им уже знакомо, а главное, они попадают в дружескую обстановку, офицеры их не чуждаются, с большим* вниманием занимаются с ними.

Вечером состоялись торжественный вечер и ужин в матросском клубе, ранее называвшемся офицерским собранием, на которых присутствовали представители гарнизона крепости. Каждый варяжец получил на память морскую меховую шапку. Ночевали на одном из линкоров.

У меня сохранилось много воспоминаний, связанных с Кронштадтом. Здесь наша семья прожила несколько лет. Дом, в котором мы жили, цел до сих пор. Проезжая мимо него, я с волнением вспоминал свое детство, вспоминал отца...

И вот варяжцы снова в Ленинграде. На этот раз-они подробно осмотрели окраины города. Морякам приходилось бывать здесь до революции. Вот Нарвская застава. Раньше здесь жила рабочая беднота. Вспоминаются немощенные улицы, полуразвалившиеся домишки, редкие керосиновые фонари. Теперь там выросли многоэтажные дома. Улицы асфальтированы, по ночам район залит светом.

Варяжцы только головами покачивали от удивления и восхищения. Так здесь все стало по-иному.

В ночь на 15 февраля моряки снова заняли места в поезде и утром 16-го были в столице.

Переночевав в гостинице, юбиляры отправились на разные вокзалы н покинули гостеприимную столицу с

чувством огромном признательности партии и правительству.

Тепло встретили моряков в родных местах, поздравляли с высокой правительственной наградой. Происходили встречи с трудящимися, курсантами военных училищ, школьниками, на которых варяжцы делились воспоминаниями, рассказывали о торжественных днях юбилея, о том, как встречали их в Москве. Ленинграде. Кронштадте...

5

Память о героическом подвиге крейсера «Варяг» глубоко хранится в памяти народа как яркое воплощение славных боевых традиций русского флота, приумноженных в годы гражданской и Великой Отечественной воин.

Варяжцы получали поздравления со всех концов Советской страны, теплые письма с выражением высоких патриотических чувств. Например, я получил более пятисот писем. Многие присылали выпущенные в 1904 году сборники стихов, тетради нот, песен, фотокарточки, связанные с «Варягом». Интересный материал прислал мне, в частности, коллекционер Л. И. Рабинович из Москвы, кроме того он передал ценную коллекцию литературных и музыкальных произведении, посвященных крейсеру «Варяг», во Всесоюзную библиотеку имени В. И. Ленина.

Много волнующих писем получил я и от варяжцев, делившихся воспоминаниями о своем командире. Хочется привести выдержки из некоторых писем.

Вот что сообщает А. И. Шкетннк, подшкипер «Варяга»:

«Я был по натуре спортсмен. У меня в подшкиперской были разные гири весовые, я сам занимался и еще группку составил товарищей. Один раз наш новым командир Руднев зашел в подшкиперскую и застал нас занимающимися физкультурой. Мы испугались, думали, что нам влетит, но ничего подобного. Он спросил: «Что, спортом занимаетесь? Это дело хорошее. Создавайте кружок, а гири выносите наверх, на чистый воздух. Под них, чтобы не портить палубу, подложите

Митинг у памятника морякам «Варяга» во Владивостоке

(1954 г.)

----

мат». В те времена всякие кружки строжайше запрещались. по Руднев, наоборот, поощрял совместные занятия спортом среди морякоп». Далее А. И. Шкетник пишет: «Всеволод Федорович был человек, который признавал человека «черной кости». Когда он вступил командиром на «Варяг», он сказал, что он, командир крейсера, будет также нашим отцом, и он выполнил это обещание. Он много помог нам в учении...»

А вот выдержка из письма кочегара «Варяга» П. Е. Поликова — участника восстания на броненосце «Потемкин»:

«Всеволод Федорович бывал на баке, где матросы курили, и там он с ними беседовал. Я хотя не курящий, но когда видел командира, тоже останавливался послушать его. И послушать было что. Он нам говорил, что такое родина, как надо ее любить и защищать. Для русского человека нет ничего дороже, чем защита родины, и каждый должен, если понадобится, защищать се до последней капли крови. Во время боя «Варяга» наш командир был тяжело ранен. Истекая кровью, он не оставил своего поста. Так что же оставалось делать нам, матросам? Ответ сам напрашивается... Вот так нас воспитывал наш командир Всеволод Федорович. Он мобил родину, и не меньше он любил матросов. И на эту любовь мы, матросы, отвечали такой же любовью. Командир воспитывал всю команду и также офицеров. При старом командире Бэре матросов били, над матросами издевались, матросы были бесправны. С тех пор, как командиром стал ваш отец, все это кончилось... Про вашего отца, нашего командира, можно много и много говорить, но это невозможно сделать в письме...»

Приведу выписку из письма В. И. Крутякова, матроса 1-ой статьи:

«...про вашего отца могу сказать одно: он был командир и отец родной. После «Варяга» был командиром 14-го флотского экипажа. Я служил у него в экипаже до тех пор, когда была забастовка в 14-м экипаже. Он не отдал под суд ни одного матроса. Когда нас отправили в Кронштадт, его уволили в отставку и он приезжал к нам проститься...»

А вот письмо С. Д. Крылова, машиниста «Варяга».

того самого, которого спас от смерти верный Кирюшк!:

«Я помню очень хорошо вашего отца, как истинного патриота русской отчизны, который вместе с нами, несмотря на свой ранг командира, без страха к смерти ринулся в бон с неравной силон противника, воодушевляя и в нас мужество и бесстрашие к смерти. Вместе с командиром мы отреклись от жизни ради Родины, ради чести русского морского флага, выполняя традиции морские Нахимова, Ушакова...»

М. И. Чернышев, матрос 1-ой статьи, сообщает:

«Служил я на крейсере «Варяг» с 1902 гола по 1904 год, до момента его гибели. Принимал участие в бою с японцами у Чемульпо. После гибели «Варяга» я был спасен английским судном «Талбот». Служил на «Варяге» матросом, во время боя был у лебедки при подаче снарядов. Командира корабля Руднева В. Ф. знал очень хорошо, так как плавал с ним два года. Помню его как волевого командира, который каждодневно прививал экипажу мужество, стойкость и отвагу. Тепло и отзывчиво относился он к каждому матросу, за что мы его все горячо любили и в тяжелый момент в бою с японцами на призыв командира ответили: «Умрем, но не сдадимся!» Образ его, несмотря на прошедшие пятьдесят лет, стоит в моей памяти, как будто все это было недавно. Благодаря полученному боевому воспитанию на корабле многие из нас пошли по этому пути и дальше, в том числе и я. Принимал участие в революционных восстаниях моряков в Петербурге и Кронштадте до 1906 года. В 1906 году был осужден военным судом на шесть лет каторги...»