Преодолевая сопротивление (СИ) - Заозерная Марта

- Совсем не спал?

- Я рядом с тобой просидел почти до утра. Когда убедился, что спишь крепко и безмятежно – спустился сюда. Я, в отличие от тебя, уснуть в возбужденном состоянии не могу. У меня в обратную сторону срабатывает.

Не сразу доходит, что он имеет в виду. По дурости вчера ему проболталась о том, что близости мне не хватает.

- Да ну тебя, - снимаю с турника., закрепленного рядом, полотенце и бросаю в Диму.

- Спасибо, - он забрасывает полотенце на плечо.

Наблюдаю за тем, как капелька пота стекает у него по виску. Смахнуть её хочется, или поцеловать. Всю ночь хотелось до него докоснуться. Волнует меня по прежнему сильно.

- Пошли, пока в душ схожу, ты нам с мелким завтрак приготовишь.

Хочу возразить Диме, по сути из вредности, но не успеваю. Он подхватывает меня, отрывая от пола и стремглав по лестнице наверх поднимается, закинув меня на плечо себе.

Ума приложить не могу откуда у него энергия после бессонной ночи берется, но выглядит Дима свежее меня, при том, что сейчас я получше себя чувствую – токсикоз почти прекратился.

Завтракаем с ним в тишине, только взглядами перекидываемся, сидя друг напротив друга.

- Жаль, что не попали в театр вчера. Надо было меня растормошить всё таки, - не выдерживаю первая.

- У меня в конце месяца командировка, на пару дней, в Москву намечается. Можешь со мной полететь. Сходим там посмотреть, - Дима уже полностью собранный. Свежий, как обычно идеально опрятный. Только влажные волосы на затылке витиевато торчат. – Постарайся не задерживаться сегодня. Я заеду за тобой, поедем за вещами твоими. Я за*лся, Юль. Как дятел летаю вокруг. Если не хочешь в отдельную квартиру, я её кстати купил, то можешь жить тут или в моей городской. Но обсуждать, уговаривать тебя я больше не буду. Не согласишься –сам вещи перевезу. Ставлю в известность – с сегодняшнего дня право выбора у тебя отсутствует, - расчетливо жестко произносит, глядя мне в глаза. – Ротик захлопни, - добавляет с иронией.

Можно согласиться, а можно скандал закатить грандиозный. Мы с ним многое обсудили, но не наши с ним отношения, которые я слила резко. Так ничего и не объяснив.

- Ты предлагаешь с тобой полететь, чтобы не тратиться? Сертификат мой подарочный потратить решил? – небрежно интересуюсь, кружку с чаем вертя в руках. Очень волнительно. Всё внутри весит на тоненькой ниточке, того и гляди оборвется. Мы с ним оба понимаем, что это последний шанс к проявлению сопротивления был.

- Раскусила, блин, - хлопает по столу ладонью. Выражение лица Димы смягчается, в глазах виднеются веселые искорки. – Все твои сбережения потратить хочу. Чтобы сидела тут и носу никуда не высовывала. Будем с тобою знакомиться по новой. Я ничего лишнего не узнавал о тебе. Хочу от тебя. И тебя тоже хочу. Каждый день, - если он и пытается полыхающее в глазах пламя скрыть, поднеся к губам кружку с кофе, то у него это получается плохо. Зато меня смущать – хорошо.

- Кстати об узнавать. Ты не говорил, что был чемпионом Европы по боксу среди юниоров, - вспоминаю об утренней находке моей. Пока искала его, забрела в кабинет Димы. Как оказалась, там он хранит не только почетные грамоты связанные с адвокатской карьерой.

- Ты не спрашивала, - пожимает беспечно плечами. – Больше двадцати лет прошло. Так себе повод для гордости. Через пару лет после того турнира я со спортом завязал. Никаких значительных успехов на профессиональном уровне я не добился, - Дима продолжает наблюдать за мной всё с тем же раздражающим спокойствием.

- Ни капельки тщеславия? – вскидываю брови, наклоняя вперед.

- Нууу, все, что мог сливки я собрал почти сразу, - его губы ухмылка трогает. Всем своим видом дает мне понять, какого рода были те «сливки».

В следующую секунду у Димы телефон звонить начинает. Взглянув на экран он поднимается с места, беря в руки мобильный.

- Посуду не мой. Если хочешь – сложи в посудомоечную. Или просто оставь. После восьми Марина придёт. Сегодня день генеральной уборки, - вскользь проводит большим пальцем по моей щеке.

Не знаю с кем он до меня общался, но я не представляю насколько надо облениться, чтобы было трудно три тарелки, две кружки помыть. Три минуты руками и полтора часа в посудомоечной. С уборкой я всё равно заканчиваю раньше, чем он успевает договорить по телефону, поэтому выходя в холл я застаю его около окна стоящим.

- Меня это всё не интересует. Начнем с того, что должность прокурора города один человек занимает, остальные - его заместители, помощники заместителей, помощники помощников. С Лахотиным я договориться смогу. А самое главное, ты фильмов пересмотрел похоже, это не тот уровень, чтобы криминал крышевать. Через связи в части бизнеса прикрыть можно, но уголовку никто не возьмется. Через два часа жду от тебя информацию по всем инстанциям, от налоговой до ростехнадзора, - интонацией Дима дает понять, что разговор окончен.

Я цепенею на месте. Не знаю откуда, но я знаю, точно знаю, о ком он собрать информацию хочет. Мирон.

Дима оборачивается и по - моему виду всё понимает.

- Ты только не нервничай, ладно? Повода нет абсолютно. По вашему делу срок давности привлечения к ответственности уже вышел. Если только статью менять, но это ненадежно…

- Дим, мне не нужно…, - ничего не осталось кроме боли и ужаса у меня не осталось относительно прошлого. Если Мирон сядет, легче не будет.

Дима подходит и обхватив ладонью, мой подбородок фиксирует, касаясь большим пальцем моей нижней губы.

- Я не сказал, что это нужно тебе. Прошу тебя просто себя не накручивать и не думать об этом. Юль, пора учиться расслабляться. Ты теперь не одна.

Глава 43

Многочисленная аневризма аорты. Откуда у пятилетнего мальчика может быть настолько тяжелая стадия патологического выпячивания стенок сосудов? Сидя в сестринской потоки слез буквально глотаю, губы свои облизывая. Чего я только не видела, но детские страдания переношу с трудом. Сейчас так тем более. Мне дурно от мысли…

- С тобой, моя крошка, всё хорошо будет. Мама постарается себя не накручивать. Папа за этим следит, - кладу руку на живот, который к моему счастью и облегчению наконец-то начал расти, поглаживаю. – Мы очень любим тебя. Так сильно, что я передать не могу. Когда ты уже начнешь пяточками своими простукивать? Я хочу их потрогать, - так сильно хочу, что снова плакать начинаю. Теперь уж от счастья.

Поднимаю верх медицинского костюма, указательным и средним пальцами шажочки по животу имитирую. Упиваюсь мыслями, что внутри меня маленький человечек живет. Совсем крохотной. Абсолютно беззащитный. Мой. Наш с Димой.

Натянутость в нашем с ним общении исчезла так резко, будто её и не было вовсе. Испарилась в одночасье. Дима стал таким мягким, что во мне зародились подозрения, что я его порчу. Правда они разлетаются, когда во время очередного телефонного разговора он начинает отчитывать кого-то. Такое чувство, что влетает всем кроме меня.

Себя я тоже не узнаю. Раньше была убеждена, что боль давно съела мою душу и мозг. Тело жило по инерции. Но сейчас скорлупа спала, а под ней я, оголенная. Согревает меня только забота Димы.

Как бы я не сопротивлялась, надо признать я эмоционально от него сильно завишу. И не представляю как быть без него.

Когда-то давно муж заставил меня поверит в то, что меня могут тоже любить искренне. Диме же миссия в более тяжелой форме досталась – я сама перестала верить, что заслуживаю какой бы то ни было любви. Я потеряла эту веру в тот день, когда в больнице очнулась после того, как всё случилось. Ужас, который я тогда испытала, разрушил всё живое во мне.

- Юленька, моя умница, ты чего тут сидишь, - даже не заметила, как зашла сестра старшая. – Поднимайся на ножки и топай ими домой. Тебя уже ждут. Я в третий корпус ходила и видела твоего кавалера на парковке. Представляю какое загляденье ты родишь. Даже если не позовешь, приеду к вам на выписку, - от слов Томы моё сердце удар пропускает сразу по множеству поводов.