Пленительная невинность - Ферн Майклз

Он стоял перед ней полностью обнаженным, желая ее, любуясь ее маленькими приподнятыми грудями с шоколадными сосками. Элони опустила глаза и раскрыла ему свои объятия.

Себастьян стоял перед стойкой для бритья, пытаясь отвести взгляд от отражения, которое имело такое поразительное сходство с его врагом, бароном. Уголками глаз он заметил в зеркале отражение Элони. Она прищурила глаза, наблюдая за ним. Ему надоели ее постоянные вопросы: разве Элони не красива? почему я не могу пойти с тобой? ты стыдишься своей Элони?

Она будет продолжать хныкать, пока он не оденется и не приготовится уходить. Тогда она сменит тактику из страха, что он прикажет ей покинуть его дом, и снова станет его сладкой и нетребовательной любовницей.

— Я думаю, возможно, Элони уйдет. — Тренированное всхлипывание застряло у нее в горле.

Себастьян повернулся к ней, разозлившись на такие слова.

Глаза Элони теперь были не больше щелок.

— Это серьезно. Я думаю, возможно, Элони надо уходить. Мой Себастьян думает о другой.

— Что ты такое говоришь, Элони? Я не думаю о другой.

Даже произнося эти слова, он знал, что лжет. На самом деле права была она: их занятия любовью были омрачены его мыслями о Ройалл. А один раз в экстазе он чуть было не произнес ее имя.

— Это правда. Себастьян нашел другую, я чувствую это здесь, — сказала она, драматично дотронувшись до сердца. — Это одна из тех белых пухлых леди, что ты видишь в опере? Нет, Себастьяна не заинтересует толстая леди. Возможно, — продолжала Элони свои предположения, — это золотая леди, разговор о которой я слышала на рынке.

Себастьян не стал ее утешать.

— Довольно, Элони, — сказал он сердито.

— Значит, я права, — захныкала она. — Это золотая леди! Я знала это, чувствовала. Теперь ты выбросишь меня, как одну из своих грязных простыней.

Разозлившись на проницательность своей любовницы, Себастьян схватил сюртук и выскочил из комнаты.

Элони, тихо всхлипывая, последовала за ним. Злость бурлила в нем, и он почувствовал внезапное желание ударить ее, остановить поток слов, который изливался из нее. Он тут же покаялся, устыдившись своего порыва. Что это нашло на него? Он что, сошел с ума? Внутри бился ответ: Ройалл Бэннер.

— У меня дела, Элони. Я вернусь к вечеру. Вели приготовить что-нибудь легкое к обеду. Возможно, мы сходим сегодня потанцевать в «Чосер Гарденс». Тебе хотелось бы?

Он знал, что Элони это понравится. Она всегда умоляла его взять ее куда-нибудь.

— У Элони нет нужды в этих красивых платьях. Элони никогда никуда не ходит, где ее могли бы видеть, — дулась она.

Однако он заметил, как ее лицо просияло. Раньше он мог бы быть доволен собой. Теперь же ему не было никакого дела до того, счастлива Элони или нет. Все его мысли были о Ройалл и о тех коротких часах, которые они провели вместе. По правде говоря, он не хотел признаться себе, что начал уставать от Элони и ее детских прилипчивых манер. Для женщины двадцати четырех лет она слишком часто вела себя как ребенок.

Она подошла к нему, обвила руками его шею и с благодарностью поцеловала.

— Ты делаешь Элони такой счастливой!

— Будь готова, когда я вернусь, — коротко бросил он.

Себастьян подошел к ожидающей его карете и дал указание кучеру:

— Венгар де Сольтеро, контора адвоката Моррисона.

Затем откинулся на мягкое сиденье кареты, направляющейся по улицам к авеню Холостяков.

Проклятье! Когда же Элони повзрослеет? «Никогда», — ответил он на свой собственный вопрос. Ему действовало на нервы, когда она использовала свое имя вместо личного местоимения. «Дьявольщина», — мысленно выругался он. Неужели он не мог думать ни о ком, кроме той златовласой женщине, так похожей на кошку? Положив голову на мягкую спинку сиденья, он гнал мысли о Ройалл и старался думать о встрече со своим другом, адвокатом Виктором Моррисоном. Наконец карета остановилась.

Себастьян выпрыгнул на тротуар и зашагал к красному кирпичному зданию, где жил адвокат.

Камердинер Моррисона улыбнулся Себастьяну, словно был рад видеть его. И он действительно был рад. Азус служил у Моррисона много лет, будучи семейным слугой, и знал, как тяготился сеньор адвокат своей уединенной жизнью после ухода на пенсию. Не часто друзья старого джентльмена приходили навестить его, а Себастьян всегда был одним из его любимцев.

— У сеньора Моррисона сейчас посетительница, сеньор Ривера, но я уверен, что их встреча скоро закончится. Если вы не возражаете против того чтобы подождать в гостиной, я принесу вам стаканчик любимого бренди хозяина.

— Да, Азус, я подожду. Посетительница? Кто-нибудь из тех, кого я знаю?

— Не знаю, сэр. Я никогда прежде не видел леди, хотя сеньор Моррисон был очень рад, когда я объявил о ней.

Себастьян хотел воспользоваться дружбой Азуса и выпытать у него имя посетительницы, но передумал. Он принял бокал бренди и сел, чтобы зажечь сигарету.

Несколько минут спустя дверь в гостиную распахнулась и вошел Виктор Моррисон вместе с Ройалл Бэннер.

Лицо Себастьяна потемнело, да и выражение лица Ройалл было не лучше.

— Себастьян, как приятно видеть тебя! Когда ты приехал в Манаус? — спросил Виктор Моррисон.

— Несколько дней назад, — коротко ответил Себастьян, не сводя глаз с Ройалл.

— Извините, миссис Бэннер, позвольте представить вам Себастьяна Риверу.

— Мы с сеньором Риверой уже знакомы, благодарю вас, мистер Моррисон. Как поживаете, сеньор Ривера? — небрежно спросила Ройалл.

— Хорошо, сеньора Бэннер, а вы?

Его тон был таким же холодным.

— Благодарю вас, — коротко ответила она.

Как будто ему было дело до того, как она живет!

Виктор Моррисон нахмурился, сбитый с толку последовавшим молчанием. Неужели этим двоим красивым молодым людям не о чем поговорить?

— Мистер Моррисон, благодарю вас, за то что встретились со мной сегодня. Я свяжусь с вами через неделю, — спокойно сказала Ройалл.

Показалось ли это Себастьяну или же золотисто-янтарные глаза Ройалл послали предостережение мистеру Моррисону?

Когда слуга закрыл за ней дверь, Виктор Моррисон налил себе бокал бренди и присоединился к Себастьяну.

— Я не знал, что ты знаком с сеньорой Бэннер, Виктор. Ты, определенно, старый повеса. Мне бы следовало догадаться, что ты знаком с каждой хорошенькой девушкой, приезжающей в Манаус.

Глаза Виктора Моррисона посерьезнели, когда он окинул взглядом Себастьяна.

— Я бы хотел, чтобы ты присматривал за ней для меня, Себастьян.

Ривера чуть не подавился бренди.

— Ты шутишь, Виктор! Присматривать за ней! Будь я проклят, если сделаю это!