Мой самый-самый бывший (СИ) - Сакру Ана

- И как? Помогает? - Сашка чуть склоняет голову набок.

- Не очень, - цежу, бросив на Лютика враждебный взгляд.

- Значит, есть чуть-чуть, - делает вывод и достает из блистера сразу две таблетки.

Закидывает их себе в рот и отбирает у меня стакан. Смотрим друг другу в глаза, пока он пьет. И...

Время будто исчезает. Все вообще вокруг исчезает, кроме этого человека передо мной.

Нет, ничего не изменится. Ничего...

Но почему я должна себе отказывать в своих желаниях именно сейчас? Мы ведь оба понимаем, что это просто потребность, очень навязчивая...

Сашка отставляет стакан, продолжая удерживать мой взгляд. Его желания так очевидны, что я уже устаю их стесняться. Как и своих.

Вижу, как он сглатывает, прочищая горло, как медленно размыкаются его губы.

- Пригласишь? - звучит тихо и хрипло.

- Зачем? - спрашиваю на автомате, даже не подумав, что логичнее было бы поинтересоваться "куда?".

Но ведь и "куда", и "зачем" мы на самом деле оба прекрасно знаем.

У меня кончики пальцев нервно зудят. И влажный жар в теле все требовательней от того, как Сашка едва заметно коротко и криво улыбается, не отвечая. Молчим. Слова все равно не способны ничего передать. Во мне борьба, в нем - требовательное ожидание.

Но свой бой я проиграла уже полчаса назад, лежа в постели одна и мечтая о том, что сейчас произойдет.

- Пошли, - бросаю ровно, будто зову его в кабинет решить пару рабочих вопросов, а не в свою постель.

Сразу отвожу глаза - не хочу видеть его ответное выражение лица. Отталкиваюсь рукой от столешницы и, обогнув Сашку по дуге, направляюсь в спальню, каждой клеточкой ощущая, что он следует прямо за мной.

48. Лиза

48. Лиза

Первая захожу в комнату, погруженную во мрак. Не включаю свет. Сашка мягко прикрывает за нами скрипнувшую дверь. Дыхание спирает. Мысли путаются. Какие-то из них откровенно панические.

Часть меня вопит, что надо остановиться, прекратить это всё! Но я не успеваю даже дослушать до конца свой встревоженный внутренний голос.

Секунда, и Сашка уже разворачивает меня и крепко прижимает к себе. Еще мгновение, и его губы вдавливаются в мои, а язык проникает в рот.

И я уплываю. От него так горячо...

Тело к телу. Кожа к коже. Какие-то крохи одежды на нас. Лихорадит от этого всего. Ноги подкашиваются, пока пячусь от Сашкиного напора к кровати. Он так целует, что я выгибаюсь до ломоты в пояснице, и все равно мне нечем дышать.

Чувствую, что белье мое уже насквозь мокрое. Болезненное возбуждение, накапливающееся в течение всего вечера, сейчас бешено пульсирует по венам, оседая жгучей тяжестью внизу живота. Выделяется влагой.

Очень хочу его на себе, в себя.

Плевать, что потом. Просто испытать это ощущение.

Наш поцелуй агрессивный и жадный. Сбивчиво дышим друг другу в рот, кусаясь и толкаясь языками. Руки беспорядочно шарят по телу другого, задирая одежду, щупая, сжимая.

Сашка спускает лиф моей сорочки, не удосуживаясь ее снять - просто оголяет грудь. Мнет, щипает соски, тут же лезет под юбку. Я стягиваю с него хлопковые шорты, высвобождая член и крепко его сжимаю. Ощущение бархатистой тонкой кожи и каменной твердости под ней обжигает ладонь, мурашки бегут до самого плеча и дальше рассыпаются по всему телу. Сашка инстинктивно толкается мне в руку, сплетаясь языком с моим в развязном поцелуе, прежде чем отстраниться и опрокинуть меня спиной на кровать.

Тяжело дышу от перевозбуждения, наблюдая, как муж, стоящий у края постели, избавляется от шорт. На локтях отползаю на середину кровати, снимаю трусики и широко развожу для него ноги, гладя одной руку свою грудь. Внизу живота уже просто нестерпимо печет, хотя вроде бы ничего такого особенного мы делали.

Но мне хватает одной неясной в темноте картины, как Саша, голый, подается ко мне, намереваясь лечь сверху, чтобы тело вынесло на новую ступень возбуждения. Когда я чувствую его тяжесть на себе, я уже почти задыхаюсь, ощущая, что осталось мне совсем чуть-чуть.

Зря я не довела дело до конца полчаса назад, мелькает едкое в голове. Сашка воспримет все на свой счет, а мне этого не очень хочется...

Он снова меня целует. Обхватив ладонями мои виски, глубоко толкает язык в рот, фиксируя голову, и этот жест вдруг настолько знакомый, характерный для Сашки, что внезапно у меня во внешних уголках глаз скапливаются слезы. Это ничего не значит, кроме того, что к телу подключилась душа, но хорошо, что Саша в пылу похоти этих слез не замечает. Он просовывает одну руку между нами, направляет член, и я глухо стону, замирая, потому что наконец чувствую его в себе.

- Блять, ты там кипяток...- шепчет мне в губы сбивчиво, сразу начиная двигаться.

- Тише…дети, - неразборчиво бормочу в ответ, закидывая ему ноги на бедра и за шею крепче притягивая к себе.

- Себе это скажи... Очень горячая...Ждала меня? - и снова целует, повторяя толчки члена движениями языка и не давая ответить.

В ответ во мне пульсирует все в такт. Лоно жадно сжимается, пытаясь удержать член внутри, пресс сокращается от подступающих судорог. Слишком быстро нарастает во мне это ощущение. Я пытаюсь продлить, оттянуть, но мне так горько- сладко, что я не могу, не могу...

Сашка было снова просовывает руку между нами, намереваясь погладить клитор, но я не даю.

- Не надо, я уже, я...

- Я чувствую, да, - выдыхает мне в губы, - Кис, Кисуля моя...

Шепчем друг другу что-то еще, стараясь тихо-тихо, одними губами. Дыхание наше сбитое в сотни раз громче, чем это интимное бормотание, его уже не так легко заглушить.

Сашка вдавливает меня в матрас своей тяжестью, немного меняет угол, пара глубоких, резких толчков и меня выносит. Запрокидываю голову, конвульсивно дрожа, с губ срывается утробный стон, который глушит ребро ладони мужа, к вискам стекают слезы.

Твою мать...Не могу перестать дрожать, скручивает всю.

Обычно я в такие моменты пытаюсь отпихнуть Сашку, отдышаться, а тут наоборот до кровавых полос на его спине и ребрах цепляюсь за него, будто пытаюсь сиамскими близнецами стать. Я не знаю, что это, но очень смахивает на накрывшую истерику.

Сашка не замечает, не чувствует боли от моих ногтей. Спазмы, сотрясающие меня, воспринимает как волны оргазма. Его кожа становится влажной, мышцы каменеют, он поджимает мне колени к самой груди, широко разводя их стороны, вбивается так резко, что мне становится больно, и внутренности будто теснятся к грудной клетке.

Распахиваю глаза и напарываюсь на его расфокусированный, поплывший от кайфа взгляд. Вижу, как губы беззвучно шепчут, что он меня любит, а потом Сашка крепко сжимает челюсти, и по его телу тоже проходит крупная судорога. Во мне разливается горячая сперма - томительное, сладкое ощущение. И я, жадно ловя его, прикрываю глаза.

Сашка обмякает, наваливаясь сверху, отпускает мои колени, не выходит - я чувствую его. Просто лежим. Дышим спертым, разогретым воздухом, пропитанным тем, что сейчас между нами произошло.

В комнате становится тихо. Пугающе тихо. Так тихо, что можно услышать собственные мысли...

И первая моя - а с ней ему было так же хорошо?!

Это словно ледяной душ. Вздрагиваю. Упираюсь Лютику в грудь, пытаясь сбросить с себя. Не анализирую, что делаю. Просто вдруг так противно всё!

Сашка не понимает, думает, что я просто ворочаюсь под ним из-за того, что он слишком сильно меня придавил, и мне нечем дышать.

Дышать мне действительно нечем, но не из-за его тяжести, а от тяжести того, что он натворил.

- Кисуль, я люблю тебя, - бормочет мне в ухо жарко, чуть приподнимаясь и давая свободу, - Очень люблю...Любимая...Роднуля моя...Кис-Кис…

Получив возможность двигаться отталкиваю его уже в полную силу и тут же сажусь на кровати, рвано дыша. Сашка послушно перекатывается на спину, наблюдает. Взгляд у него еще сильно плывет, мягкий и ленивый. Ему сейчас хорошо, он не понимает...