Обманувшая смерть - Анна Малышева

Просуществовала выставка недолго. Бесконечные долги графа Андрея заставили его распродать коллекцию отца по частям. Самые драгоценные, знаменитые полотна он отправил по морю в Лондон на аукцион, не озадачившись страховкой. Вскоре пришло известие, что корабль наткнулся на мель, и коллекция бесценных картин отныне выставляется на обозрение рыбам Балтийского моря. Однако через несколько лет, во время коронации Александра Второго, Ростопчин обнаружит свои «утонувшие» полотна в салонах графа Морни и в мистическом ужасе воскликнет:

– Мой Вауэрман! Мой Ватто! Как это может быть?!

«Танец» Ватто – любимая картина графа Федора Васильевича, предмет его особой гордости, никогда не вернется в Россию.

– Вряд ли еще когда-нибудь я посещу Россию! – откровенно признавалась графине Софи де Сегюр виконтесса Элен де Гранси.

Вернувшись в Париж в декабре тысяча восемьсот тридцатого года, она снова встретилась с подругой детства в салоне мадам Свечиной.

– Неужели ты оставила в Москве свою индийскую воспитанницу, эту наивную девочку? – не уставала удивляться графиня. При слове «Москва» в ее глазах вспыхивал ужас.

– Ей пора было выйти из-под моего попечения, – отвечала Елена. О своей поездке она рассказывала скупо, как о чем-то непримечательном, и, не желая далее распространяться на этот счет, перевела разговор в другое русло, прекрасно зная, как отвлечь Софи:

– Ну а что нового в литературном Париже? Виделась ли ты с Анри Бёйлем? Знаешь, Майтрейи не на шутку влюбилась в его героя.

– Господи! Ты же еще наверняка ничего не знаешь! – Глаза мадам де Сегюр загорелись. – Только что из-под пера Анри вышел новый роман, который буквально взорвал весь Париж! Он называется «Красное и черное». Обязательно прочти! Стендаль завтра обещал быть у Свечиной, я вас непременно познакомлю…

Графиня Софи де Сегюр уже считалась своей в литературной среде Парижа. В русской аристократке ценили умную, эрудированную собеседницу, обладающую недюжинным литературным чутьем и вкусом. Ее мнением дорожили не только молодые литераторы Сент-Бёв и Эжен Сю, но и маститые авторы, такие как Стендаль. К ней прислушивался даже старик Шатобриан. Кроме того, салон мадам Свечиной часто посещали русские публицисты и издатели, для которых мадам де Сегюр была своего рода путеводителем по современной французской литературе. Так, уже в тридцать втором году во многом благодаря Софье Ростопчиной в русском издании появились первые морские рассказы и повести еще никому не известного писателя Эжена Сю, ставшего в девятнадцатом веке самым переводимым на русский язык автором.

В роли матери и супруги Софи была не так удачлива, как на литературной сцене. Она родила восьмерых детей, из которых двое умерли в младенческом возрасте. Сын Гастон родился слепым. После появления на свет последней дочери Ольги графиня серьезно заболела. Парализованная наполовину, она долгое время была прикована к постели.

В сороковые годы Софи практически не выезжала в Париж, предпочитая столице свой нормандский замок Ноэт, свадебный подарок отца. В этом замке среди детей и внуков она чувствовала себя спокойно, часто повторяя, что это место напоминает ей Вороново.

Ее красавец муж, Эдмон де Сегюр, имевший большой успех у светских дам, не раз изменял Софи, о чем постоянно судачили в обществе. Слухи естественным образом доходили до графини. Скандалы и ссоры стали обыденностью в семействе Сегюров, так что граф, наконец, решился оставить парализованную жену и вовсе перебраться в Париж. Формально оставшись в браке, супруги до конца своих дней проживут в разъезде.

После отъезда мужа графиня де Сегюр всецело посвятила себя детям и внукам. Но не забыл ее и литературный мир – в замок Ноэт съезжались знаменитые художники и писатели, связанные с Софи многолетней дружбой.

Укладывая детей и внуков спать, Софи рассказывала им сказки, которые всегда являлись оригинальными порождениями ее фантазии. Сказки эти так нравились детям, что однажды, когда две старшие внучки должны были ехать с родителями в Лондон, они ни за что не соглашались расставаться с бабушкой и ее чудесными историями. Софи обещала плачущим внучкам, что запишет все новые сказки на бумаге и вышлет в Лондон.

Вскоре после этого в гости к Софи приехал Эжен Сю, сопровождаемый своим другом, публицистом Луи Вельо. Хозяйка замка Ноэт разбирала почту из Лондона, небрежно откладывая в сторону вернувшиеся рукописи.

– Чьи это манускрипты? – поинтересовался Сю.

– Мои, Женечка, – так ласково, на русский манер, она звала всемирно известного писателя. – Это сущие пустяки, сказки для внучек.

– Дайте взглянуть! – попросил он.

Пробежав глазами первую страницу, Эжен воскликнул:

– И вы столько лет скрывали от нас свой талант! Немедленно читайте! Мы с Луи будем слушать не хуже внучек!

Софи, посмеиваясь, прочла им первую сказку.

– Сударыня, вы понимаете, что создали шедевр? – спросил ошеломленный Вельо. – Это необходимо опубликовать!

После долгих уговоров графиню убедили отдать рукопись для публикации. Так в пятьдесят седьмом году была издана первая книга графини де Сегюр «Новые сказки фей», имевшая огромный успех во Франции и за ее пределами. Популярное издательство «Ашет» сразу же заключило с писательницей договор на десять книг, назначив высокий гонорар – пятнадцать сантимов за строчку. Всего за четырнадцать лет было издано восемнадцать книг. Это был триумф – миллионные тиражи, постоянные переиздания, переводы на все европейские языки… И только на родине, в России, ее творчество осталось малоизвестным. Возможно, виной тому был злой памфлет «Генерал Дуракин», высмеивающий русские чиновничьи нравы и администрацию Александра Второго.

Именем Софи де Сегюр названы улицы во многих городах Франции, а в Париже – целая аллея. Ее бюст установлен в Люксембургском саду между бюстами Антуана Ватто, любимого художника ее отца, и Шарля Сент-Бёва, ее многолетнего друга.

Графиня Екатерина Петровна Ростопчина скончалась в возрасте восьмидесяти трех лет. В последние годы она жила затворницей, компаньонок-француженок в ее доме осталось немного. Уцелели только самые верные фаворитки. Внучки, дочери графа Андрея, посещали бабушку не часто, и то по обязанности. Перед первым своим балом девушки в нарядных белых платьях заглянули к Екатерине Петровне. Та, смерив их холодным, презрительным взглядом, прочла наставление: «Вы воображаете, что хороши в этих нарядах? Вовсе нет! Во-первых, вы некрасивы, во-вторых, перед Господом Богом вы гнусны, и, наконец, вы лишаетесь надежды попасть в Царствие Небесное. Вы служите утехой дьяволу, наряжаясь таким образом, чтобы идти кружиться в объятиях мужчин…»