Град обреченный. Путеводитель по Петербургу перед революцией - Лев Яковлевич Лурье

Между Мойкой и Невским проспектом до революции располагались первые участки Казанской (до Екатерининского/ Грибоедова канала) и Спасской частей Петербурга (между каналом и Фотанкой). Это, наряду с Адмиралтейской и Литейной частями, – аристократические кварталы города. Здесь было относительно мало частных квартир, зато много дорогих магазинов, контор акционерных обществ и банков, сберкасс и ломбардов, книжных лавок и издательств. Цена аренды торговых помещений в первых участках Спасской и Казанской частей – самая высокая в городе. Квартирная плата, населенность квартир, количество прислуги на душу населения, наличие удобств в домах – на уровне Большой Морской, Миллионной или Гагаринской улиц. В отличие от Адмиралтейской части, здесь почти не было административных зданий и казарм. Употребляя выражения Черчилля, можно сказать, что эти кварталы служили «мягким подбрюшьем» административного центра.

Поражает обилие культовых сооружений – собор Спаса на Крови, Голландская, Реформатская, Финская, Шведская, Армяно-Григорианская церкви и костел Святой Екатерины. Неслучайно в этих кварталах доля иностранцев и инородцев была выше, чем где-либо в городе. Здесь всегда, при преобладающем русском населении, жило непропорционально много немцев, поляков, шведов, финнов и французов.

Невский проспект у Гостиного двора. 1913

Невский был и остается важнейшей транспортной коммуникацией столицы. По торцам неслись автомобили и извозчики, с 1907 года посредине проезжей части проложили трамвайную линию. По главной улице города шли маршруты на Васильевский остров, Петербургскую сторону, к Смольному собору. Здесь всегда было полно народу, причем самого разного. Со времен Владимира Михневича, назвавшего в 1870-е Невский «главной артерией петербургской деловитости и шалопайства, петербургской суеты и разврата», мало что изменилось. В декабре 1913 года вышел циркуляр главы военно-учебных заведений великого князя Константина Константиновича, который гласил, что воспитанникам военно-учебных заведений запрещается появляться на «солнечной» стороне Невского проспекта после 6 часов вечера. Товарищ военного министра генерал Вернадер прокомментировал циркуляр для прессы косноязычной военной прозой: «Конечно, можно только сочувствовать всему, и всем тем случаям, и тем мерам, когда бы и кем бы меры эти не принимались, если они имеют целью оберечь юношество от соблазна в той или иной его форме». Чего же опасалось военно-учебное ведомство?

Монтаж контактной сети трамвая. 1907

Невский – улица приезжих. Русский обычай: дела делают в столице. Первая забота всякого приехавшего – найти кров над головой. Гостиницы тяготеют к вокзалам и к центру. На Невском главная гостиница – «Европейская». Цены за номер в сутки («с прислугой, электрическим освещением и отоплением») здесь были от полутора до 30 руб. (жалованье чиновника средней руки – 150 руб. в месяц). У вокзалов дежурили экипажи, довозившие в гостиницу за 75 коп., от гостиницы к вокзалу путь обходился в два раза дороже. «Европейскую» любили заезжие знаменитости, здесь останавливались Айседора Дункан, Анатоль Франс, Рихард Вагнер, Гордон Крэг, парламентарии из Великобритании и Франции.

Средний класс, стремившийся к комфорту в рамках бюджета, предпочитал гостиницы, где номера стоили от рубля до пяти за сутки. Приезжающим с еще более скромными средствами приходилось пользоваться помещениями в меблированных комнатах, имеющихся в достаточном количестве в любой части города. Заплатив рубль-два за «нумер» в сутки, здесь можно было иметь вполне приличную комнату без добавочных расходов на белье, самовар и свечи. Оставив вещи на хранение при вокзале, приезжий, выбрав улицу для жительства, отправлялся туда трамваем или извозчиком и, наняв подходящий по цене «нумер», посылал рассыльного или слугу при меблированных комнатах за своими вещами.

Возле гостиницы «Европейской». 1910-е

Ну и, наконец, так называемые «гостиницы для приезжающих» – в них не жили, их снимали парочки на несколько часов. Здесь тоже были номера разных сортов. Были для адюльтера (как у героев «Дамы с собачкой»): зеленый плюш, полы покрыты бобриком и линолеумом, венская двуспальная никелированная кровать с «шишечками». А были для господ с подкрашенными дамами, требовавшими в номер шампанское, ликер и апельсины и уходившими через два часа.

Поесть на Невском было нетрудно. Хотя большинство первоклассных ресторанов находились чуть в стороне, на Большой Конюшенной или Большой Морской, при наличии денег можно было и на Невском пошиковать – например, на «Крыше» в «Европейской». Тяжелую дубовую дверь откроет вежливый и представительный швейцар, в гардеробе бережно разденут несколько услужающих, величественный метрдотель выберет столик (в общем зале или отдельном кабинете), он же примет заказ. Двое официантов стремительно и молча будут менять закуски, вина, вторую и третью перемены, принесут десерт. Ну а счет потянет минимум на два с полтиной (это если без вина и чаевых).

Дрожки у «Европейской». Т. Альбер. 1910-е

Если хотелось провести вечер за бильярдом, поболтать с приятелем, закрепить обедом деловую сделку, лучше всего было отправиться в «Доминик» или к «Палкину». Или в новый «Ресторан общества официантов», нынешний «Метрополь». Официанты лучших ресторанов объединились и организовали собственное акционерное предприятие. Цены тут были умеренные, состав посетителей постоянный, и нельзя было увидеть ни надменного гвардейца, ни кутящего купца. Пообедать можно за рубль. Ну и, наконец, если хотелось хватить рюмку водки и закусить прямо у буфетной стойки, не раздеваясь, шли к Федорову. Тридцать родов водки, зубровка, зверобой, вишневка, спотыкачи, рябиновки, березовки, калган-корень, сухие вина, херес, мадера, все виды портвейнов, коньяки…

Ресторан «Крыша» в «Европейской». 1910-е

Но главным искусом Невского были девицы и дамы, профессионалки и любительницы на разный вкус и кошелек. В галереях «Пассажа» с часа до трех – «сенаторские девушки», содержанки высокого полета. Здесь у витрин самых дорогих в городе ювелирных магазинов прогуливались почти не подкрашенные, прекрасно одетые, статные варшавянки и рижанки.

Золотоволосые эстонки и латышки, с волосами, убранными лучшими парикмахерами, в парижских туалетах, с загадочным видом восседали в кафе «Крафта» у Аничкова моста. А за ними искоса посматривали из-за листов «Берлинер Цайтунг» или «Франс Суар» старички в очках с золотой оправой, любители юности и красоты, из тех, кого в Петербурге называли «мышиными жеребчиками».

Ну а в «Квисисане» – девушки попроще: подсаживались к посетителям на колени, визжали, приставали. К ночи их разбирали студенты-белоподкладочники, чиновники, купчики. Когда темнело, девицы легкого поведения прогуливались от Фонтанки до вокзала в поисках клиентов. В 1913 году у них была особая униформа – боа из перьев. Обычное обращение к прохожему: «Студент-красавчик, пойдем, я здесь близко».

Арфистки на эстраде ресторана «Палкин»

Томные юноши, поклонники однополой любви, ждали себе подобных на Фонтанке у Аничкова моста. Это