Ликабет Книга 1 - Владимир Балашов

— Знаешь, Эллий показал мне весь дом, кроме отхожего места.

Сотер старательно жующий кусок свинины, хмыкнул.

— Пожалуй, и в самом деле пора передохнуть. Пойдем, я тебе покажу.

Он что — то сказал по — гречески, поскольку разговор уже шел на этом языке. Эллий и Овидий рассмеялись. Сотер хлопнул Валерия по плечу.

— Пошли.

Отхожее место, которое могло по праву носить название туалета, прилегало к дому и находилось на территории сада. Каменная клетушка имела несколько дыр в каменном полу, на широком выступе. На этот выступ укладывались сиденья с дырками. Здесь же на полу горел масляный светильник, а сквозь широкое окно под потолком, светила Луна. В этом блеклом свете Буховцев рассмотрел стены, расписанные фрифольными сценами, где мужчины и мохнатые существа с рогами на голове вытворяли невесть что с веселыми полногрудыми женщинами. Подумав о том, с какой целью это было нарисовано, он пьяно рассмеялся, справил малую нужду и пошел в сад подышать свежим воздухом. Сотер стоял около стены и смотрел вниз на море. Стена здесь была ниже и поверх нее была видна также и часть пристани, на которой горели костры и около них веселились люди. Те, кого в город на ночь не пускали, вполне могли разместиться там, на мощеной камнем пристани. Валерий глубоко вдохнул свежий, чудесно пахнущий морем и травами воздух, и хмель стал постепенно проходить.

— Ну как, почувствовал себя как дома?

По голосу сложно было сказать, смеется над ним Диоген, или нет, а лица в такой темноте не разглядеть.

— Знаешь, почти почувствовал. А эти египтяне случайно ничего не добавляют в свое вино?

На этот раз Сотер просто добродушно смеялся.

— Вот ведь, человек, ни разу не видавший виноделен Бахосарна при храме Амона раскрыл секрет, про который мне говорили, что его никто не разгадает до скончания веков.

— Значит, я угадал — констатировал Буховцев — надеюсь не травки, вроде конопли.

— Нет. Я не стал бы продавать людям такую дрянь. Ты прав, это травы. Очень древний рецепт сбора трав. Еще со времен первых фараонов. Тогда вина в Египте не было, его привозили из Эллады, Кипра и других земель и только для храмов. Когда в Египет пришли эллины, они научили египтян выращивать лозу, и виноград там растет редкий, я тебе скажу. Теперь жрецы неплохо на этом зарабатывают. Некоторые из трав, этого рецепта уже больше не растут нигде, кроме как на грядках в Бахосарне. Так что ты пил большую редкость в этом мире. Не беспокойся, ничего вредного в них нет, наоборот, завтра ты проснешься без головной боли, и если тебе будет нужна женщина на ночь, то ты ее точно не разочаруешь.

— Женщина на ночь — переспросил Валерий — какая — то из рабынь Эллия?

— Зачем рабыня Эллия — удивился Сотер — Томы город небольшой, но и здесь есть лупанарий, а рабыни Эллия пусть занимаются своими делами. Не думаю, что Сексту понравится, если чужаки будут задирать хитон рабыням в его доме, даже такие уважаемые как мы.

Буховцев кивнул, он начинал понимать, о чем говорит Диоген. Понимать образ мыслей этих людей, который отличался от того, как его представляли в его мире.

— Пожалуй, не надо. Я бы хотел пообщаться с женщинами в этом мире не за пьяным столом.

— У тебя будет возможность — подтвердил Сотер.

Из дома послышались звуки нечто похожего на флейту, и пьяные голоса грянули песню, толи на греческом, толи на латыни, из сада было не понять.

Идти в дом не хотелось, да и Овидию и Эллию было не до них. Диоген стоял, смотрел на него с несколько отрешенным видом. Очень знакомое выражение лица, так Лютаев проверял его пацер. Видимо Сотер делал тоже самое. Что он там увидел, можно было только гадать.

— Дионен, ты говорил, что нам нужно как можно скорее убираться отсюда, скажи, зачем мы заехали к Эллию?

Лицо мага вмиг стало осмысленным.

— Это та остановка Марк, которую нам нужно было сделать обязательно — немного помолчав, он добавил — это очень большая тайна, но сейчас я хорошо тебя рассмотрел, и думаю, что по дороге мне придется раскрыть тебе много тайн. Поэтому скажу, что Эллий является доверенным лицом Августа, здесь, на Понте. Он за всем наблюдает и доносит в Рим. Многие, из тех, кто считает себя здесь реальной властью, могут лишиться должности в один миг, по слову Эллия. Не думай, что он сама хитрость и вершит дела по своему усмотрению и в своих интересах. Нет, Эллий — прямой и честный человек, не без хитринки конечно, но без вранья и ненужных фантазий. За это Август его и держит. Он, конечно же, сообщит, что я везу тебя в Рим. Это сэкономит нам время и подаст сигнал нашим людям в Городе. Когда ты приедешь в Рим, будет меньше вопросов и проверок.

В общем — то было всё ясно. Прообраз службы полковника Полетаева.

— Ты здесь занимаешься тем же, и вы знаете друг о друге?

— Это обязательно. Я передаю ему сведения. Тайные сведения, которые он никогда не узнает через своих людей, и снабжаю его деньгам, поскольку веду здесь личные денежные дела Августа. Эллий ведь не только пишет письма Августу. У него есть люди и средства, и он может принимать решения самостоятельно. Так что мы помогаем друг другу.

— А я уж подумал, что вы друзья.

— Ну и друзья, конечно. Когда он прибыл на Понт, он здесь мало кого знал, и я ему помог.

— Тебе, наверное, это было не сложно. Ты ведь давно на Понте.

Диоген рассмеялся.

— Да уж давненько. Я бывал здесь, когда эллинов в этих краях не было вовсе. Я видел первых милетцев и афинян, которые строили здесь свои города. Видел первых поселенцев, их детей и детей их детей. Я знаю родословную почти всех эллинов, что живут в этих краях, а также многих варваров. Но я думаю, тебя интересует, как давно я живу сам.

Валерий только усмехнулся и покачал головой. Вообще то ему уже надоела эта игра в догадалки, и Сотер его понял.

— Знаешь, Марк, у невройцев была одна особенность, нечто вроде тайного знания. Они всегда видели суть вещей. Одни лучше, другие хуже, но видели все.

— От рождения?

— Да. Была такая особенность у этой расы. Я в жизни встречал людей с кровью невройцев. Немного, но встречал. Но никогда не видел человека, в котором бы этой благородной крови было столько, сколько в тебе.

— Что, так много?

— Да. Так много, что в это трудно поверить. Мой учитель говорил мне, что даже тайное знание они видят по–своему. Постигая в нем то, что великие посвященные могут не узнать, прожив свои долгие жизни. Я потом жил долго, и узнал столько, что не верил, будто обычный человек может постичь все это разом. До тех пор, пока не увидел тебя, и понял, как нам всем повезло, что на месте Корвуса оказался ты. Поэтому если о чем‑то хочешь спросить меня, спрашивай прямо. Я тебя буду спрашивать также. Глупо нам говорить намеками, когда в предвидении мы равны.

Буховцев кивнул.

— Может и равны. Не знаю. Но я думаю, мы равны кое в чем другом. Ты знаешь прошлое, а я будущее.

В лунном свете было видно, как Сотер улыбнулся.

— Никогда не смотрел на это таким образом. Но знаешь, есть большая разница. Свое прошлое я прожил сам, а ты свое будущее узнал из рукописей, или как ты там говорил, информационных файлов. Хотя, в целом, ты прав. Это нам тоже может пригодиться.

— Мы можем что‑то поменять?

— Мы уже меняем.

— А мы не навредим развитию мира изменениями?

Диоген поднял руки вверх, указывая на звезды, и печально улыбнулся.

— Посмотри вокруг, Марк. Ты же говорил мне, что знаешь, как устроен наш мир.

Валерий вспомнил о беседах, которые они вели. Как он пытался поразить воображение мага знаниями двадцать первого века. О том, что Земля круглая, вращается вокруг Солнца и о многом прочем. Но Сотер не поразился. Сидел и с ухмылкой теребил бороду. Все это ему было известно. Известно и много другого, чего Буховцев не знал.

— Ты и не представляешь, какие силы влияют на наш мир. Солнце, которое встает с утра и скрывается вечером, но на самом деле присутствует постоянно. Планеты вокруг нас и даже далекие звезды. Есть силы проще и ближе. Это Земля, на которой мы живем, и мир Посейдона, который ее окружает. От всего этого исходит сила, и все это в один миг может изменить нашу судьбу. Ты говорил, что тебе показывали потаенный мир силы, который нами движет, но видимо не показывали его в движении. Человек в нем как паук в паутине и скорее уж как муха. Он живет, и в каждый миг, даже когда он делает единственный вздох, на него влияют различные силы, которые тоже меняются. И они ведут тебя, а не ты их. Мы как горстка муравьев летящих сквозь бездну на булыжнике, который тоже может быть им враждебен. Чему мы можем навредить, если от нас так мало зависит. Что должно случится то и будет, с нами или без нас. Пусть дадут нам боги силы хотя бы взять свое.

Буховцев был уже почти трезв. Он судорожно сглотнул, такая в голосе Сотера была тоска. Как тогда у Лютаева в Кленовке. Вот уж воистину меньше знаешь, лучше спишь.

— Диоген, но ведь камень, он многое меняет, он даже сквозь время может пронести.