Лестница из терновника (трилогия) - Максим Далин

– Преданная собственным Отцом. Обманутая возлюбленным. Несчастная.

– Мать Государей, И-Вэ.

У меня мороз ползёт по спине, когда я слышу, как всхлипывает Снежная Королева.

– Уважаемая Госпожа Л-Та, – вкрадчиво говорит Астролог, – не надо так драматизировать. Вы ведь не думаете, что Князя Ра и вправду обрежут, как жеребёнка, правда? Он же рубится с мальчиками из свиты на тренировочном оружии? Так будет рубиться и во дворце, а мы – выберем удачный момент, когда он будет… готов… разогрет… метаморфоза должна быть хороша, мы постараемся, чтобы она была хороша. Государыня Ра будет красавица… ну что ж вы…

Госпожа Л-Та сдавленно рыдает. Господин Л-Та что-то шепчет ей. В конце концов, она устало говорит:

– Я понимаю всё. Вы убьёте его, если я откажусь, а нас очередной раз обвините в подстрекании к смуте. Это будет стоить моей Семье дороже… А, как я ненавижу все эти дворцовые дрязги, видит Небо! Как я не хотела! Как не хотела, чтобы мои дети глотали чужую грязь в Государевом Доме! Как видно, цветы, которые я жгла, оказались недостаточно хороши – или их было слишком мало…

– Очень хорошо, – удовлетворенно говорит Астролог. – Значит, вы согласны? Чудесно, дорогая Госпожа Л-Та, замечательно. Теперь вы знаете обо всех планах Совета, как истинные члены Совета. Больше не будет никаких недомолвок – и народу объявят о поединке. Ни малейшего пятнышка на репутации вашей Семьи – кристальной. И на репутации Будущего Государя тоже не должно быть пятен. Никогда. Позаботьтесь.

– Как взгляну в глаза Младшего? – говорит Госпожа Л-Та безнадёжно.

– Весело, – подсказывает Астролог. – Вы должны знать о намерениях Совета – но Юноше это совершенно ни к чему. Поддержите в нём доброе расположение духа – и всё пройдет, как по маслу. Я сообщу при дворе – и за ним пришлют, как полагается. Не позднее полнолуния он отбудет в столицу, а вы будете его сопровождать – с подобающими почестями.

– Да, – роняет Госпожа Л-Та. – Я ухожу. Я сделаю по вашему слову. Будьте вы прокляты.

– Не стоит так, И-Вэ, – виновато говорит Господин Л-Та.

– Лучше бы мне было умереть во время метаморфозы, – говорит Снежная Королева и выходит из кабинета. Я едва успеваю отступить в тень.

Они проходят мимо меня, правильно не заметив – в коридоре очень темно, свеча в маленьком подсвечнике, которую несёт Господин Л-Та, только делает мрак непрогляднее.

Расходятся. Господа Л-Та – в свою спальню, Астролог – в покои для почётных гостей. А я…

Я дурак.

Я стою в темноте, в галерее замка Л-Та, и жалею инопланетного мальчишку, который, по самому большому счету и не мальчишка вовсе. Пешка-то должна выйти в ферзи, а я жалею.

А надо радоваться. Я всё переживал, что земная история выглядит грязнее, чем на Нги-Унг-Лян – нет, уже не выглядит, здесь тоже хватает дерьма. Удовлетворитесь, Уважаемый Господин Этнограф!

Ну и почему ты не воспринимаешь их как историко-этнографический материал? Они же – не люди, недолюди! Что он тебе, этот принц-принцесса? Сват, брат? На Земле так вот мало продавали? Девчонок, мальчишек – за деньги, за титул, за статус – да какая разница!

И вообще, этот шкет – как здешний полосатый кот-баска: откусят от него кусок – залижется, принесёт котят и будет дальше мышей ловить. Не подохнет.

Только погаснет.

А и пускай. Королевой, милочка, становятся не для того, чтобы быть счастливой.

Заглядываю в его спальню. Ра дрыхнет в обнимку с дарёным мечом – красивая и функциональная вещица, к слову. Удивительная работа. Сталь напоминает земной булат, заточка совершенно фантастическая, сложная гарда отлично приспособлена парировать и обезоруживать – а собачья головка, Разум Стали, и ножны – произведение искусства, иначе не скажешь.

И Ра спит, прижав эфес к лицу. Как младенец с плюшевым мишкой. А акварелька с барсами и письмо лежат на поставце рядом с постелью. Хочется ему верить во всё хорошее, хочется…

Я снова чувствую нестерпимую жалость. И растерянность – ну что мне делать? Может, дать ему счастливо прожить последние деньки?

Ведь скоро для него неизбежно начнётся кошмар кромешный – зачем форсировать, опережать события? И потом – ведь получится, что я предаю Господ Л-Та…

А промолчу – выйдет, что я с ними заодно.

Зажигаю свечу. Трясу Ра за плечо.

Он открывает глаза, мотает головой – непонимающе смотрит на меня:

– Ник, ты что? Слушай, ещё совсем темно… я ещё посплю… – и зевает.

Поднимаю его лицо, чтобы заставить посмотреть на меня.

– Ра, твои родители только что сошлись с астрологом на том, что поединка не будет. Ты, как у вас говорится – решённая Государыня, и чтобы сделать тебя женщиной, они и без Государя обойдутся. Они его берегут – после болтовни Эу-Рэ боятся, что ты можешь его убить.

Сон слетает с него мгновенно. И краска с лица – он такой бледный, что чуть ли не светится в темноте. На щеке отпечатался рельеф эфеса – как ожог.

– Ник, как…

– Астролог довёл твою мать до слёз. Она боится, что тебя убьют, если твои родители будут настаивать на честном поединке.

Он хватается за щёки. Глазищи огромные, в них – ужас перед рушащимся миром. Ничего не уточняет – понял, что это правда. Видимо, сам кое-что заметил.

– Ник, они меня предали… – тянет меч из ножен. – И ОН меня предал. Не лягу под Всегда-Господина ни за что. Лучше зарежусь сам – пропади оно пропадом…

Хватаю его за руку.

– Погоди, Ра, не пори горячку. Зарезаться ты всегда успеешь, не торопись. Давай думать, что делать.

Садится на постели, скручивается в узел. Кусает костяшки пальцев. Мордашка осунулась в минуту – из неё просто жизнь ушла, а ведь ещё ничего не произошло.

Дьявольщина, да эти премудрые придворные убили бы его – и всё! Наверное, и на Нги-Унг-Лян, и на Земле, и везде – есть такие, которые выживают, а вот этот конкретный – не выжил бы. Есть такие девчонки, и есть такие парни, и есть, оказывается, такие андрогины местные – которые во вранье жить не могут. Физически.

Отходы эволюции. Мрут первыми, конечно. И о них говорят, что они, мол, не приспособлены к нормальной жизни. А нормальная жизнь состоит из вранья на девяносто девять процентов. Я сам, венец творения и с эволюционной точки зрения не им, примитивным, чета – уже забыл, когда говорил правду. Легенда, легенда… И вот, перед тем, как сказать правду – истерзался, прикидывая, полезно это для дела или нет. Мы, цивилизованные люди, стараемся говорить только то, что полезно…

А он, вывих эволюции – то, что чувствует.

Дурачок.

Медленно поднимает глаза – на меня.

– Ник, седлай мне жеребца. Гнедого, необрезанного.