Арвендейл. Император людей - Роман Злотников

Когда они подъехали на две лиги, Трой невольно начал моргать, не в силах поверить, что это сияющее чудо, увенчивающее верхушку величественной горы, будто корона голову великого владетеля, — тот самый замок. Нет, он и раньше производил довольно сильное впечатление, но его мощь и величие были скрыты под слом грязи и неухоженности. А теперь стены и башни, чей камень был очищен чудесными эльфийскими вьюнами, сияли так, будто огромные каменные блоки, из которых они были сложены, что-то подсвечивало изнутри.

Похоже, преображение замка произвело впечатление не только на него. Поскольку в двигавшемся по дороге войске тоже послышались изумленные возгласы, а члены депутации, часть из которых также успела побывать в окрестностях замка в короткий промежуток между его освобождением и битвой при Южных вратах, оживленно загомонили. Лиддит, ехавшая рядом, наклонилась и, приблизив губы к уху Троя, довольно прошептала:

— Ну что я тебе говорила, любимый?

Впрочем, дорога вверх, к воротам замка, еще не была приведена в порядок, да и внутри не все соответствовало тому, как оно должно быть. Например, внимательному взгляду было заметно, что ворота еще слишком обшарпаны, а те, что вели во внутренний двор, вообще были сняты с петель и куда-то делись. Хотя эта обшарпанность наблюдалась только на металлических деталях, ибо старая древесина после воздействия вьюна преобразилась разительно. Как будто кто-то снял с дерева тонкую стружку и хорошо высушенное, да что там, уже ставшее каменеть дерево вновь заиграло тонкой природной вязью.

На этот раз все войско с удовольствием разместилось внутри замковых стен. Конечно, за прошедшие две с лишним недели его численность заметно уменьшилась. Часть наиболее тяжело раненных, как только их жизни перестала угрожать опасность, были отправлены в родные города, часть была занята в поисках и патрулях, часть осталась у Каменного города, в помощь гномам, но даже после этого его численность все равно оставалась внушительной. Однако замок поглотил столь большое количество людей без остатка. Настолько он был огромен.

Едва они въехали в арку внутренних ворот, Трой остановился и чуть было не… короче, не нанес ущерб чести и достоинству герцога и владельца замка. Поскольку никак не ожидал, что его будут встречать слуги, обряженные в ливреи цветов дома герцогов Арвендейл.

— А это-то откуда? — пораженно зашептал он в ухо Лиддит. Но та лишь покровительственно улыбнулась.

Численность замковой челяди пока еще была невелика и не позволяла устроить и обиходить столь большое количество людей. Поэтому Трой приказал сотникам выделить людей в помощь на кухню и дворецкому для поддержания порядка. После чего они с Лиддит поднялись в донжон. Этот донжон ничем не напоминал подобные в древних твердынях империи, разве что толщиной стен (впрочем, толщиной стен он их заметно превосходил). Его внутреннее обустройство представляло собой достаточно удобные, а кое-где даже роскошные… чертоги. Ну еще бы, этот замок строили гномы. А кто лучше их умел устраиваться в камне с большим комфортом?

Лиддит покинула его довольно скоро, заявив, что ей необходимо заняться подготовкой приема. Так что Трой оказался на некоторое время предоставленным самому себе. Обойдя несколько комнат (у него в голове до сих пор не укладывалось, что вся эта уйма пространства только для них двоих), он почувствовал что-то вроде приступа агорафобии (и это в крепостной башне-бастионе!) и спустился из донжона во внешнюю галерею. Замок был наполнен звуками. Мирными звуками. И Трой почувствовал, что его губы складываются в счастливую улыбку. Все, все позади! Бои, смерти, безысходность и почти полная уверенность в собственной смерти. А впереди… впереди — счастье! И мир. Нет, будут, конечно, еще и бои, и походы. Надо будет окончательно очистить от орков все западное побережье. Но это все уже не то. Это уже обычные заботы пограничного владетеля, обычная жизнь. Война кончилась… Трой счастливо вздохнул и подошел к окну. Вернее даже, бойнице, только чуть более широкой, чем обычно, и застекленной причудливо изукрашенным гномьим витражным стеклом. Левая створка рамы была открыта, и в теплый коридор, разогретый жаром искусных гномьих печей, чьи тепловоды пронизывали весь замок снизу доверху, врывалась струя прохладного воздуха. За окном был виден склон горы, а чуть дальше, на горизонте, виднелась неровная строчка далеких гор, в недрах которых таился великий Каменный город. Трой вдохнул чистый, свежий воздух. Мог ли простой паренек из дальней поселенческой деревеньки хотя бы даже мечтать о чем-то подобном?…

— Прошу простить, ваша светлость, дозволено ли мне будет нарушить ваше уединение?

Трой обернулся.

— А-а, мастер Титус… рад вас видеть. — Трой несколько смущенно улыбнулся: — Да, собственно, уединение получилось случайно. Просто я еще не слишком хорошо ориентируюсь в… своем замке, да и привычки к нему у меня пока нет. И чем заняться — не знаю. Вот и слоняюсь.

— На редкость откровенное заявление, ваша светлость, — с улыбкой отозвался мастер Титус, глядя на Троя своими проницательными глазами. — И оно очень много о вас говорит.

— И что же? — заинтересовался Трой.

— Если вам будет угодно ознакомиться с моим мнением…

— Бросьте, мастер Титус, — поморщился Трой. — Ну ладно бы вы не знали меня столько времени…

— Человеку свойственно меняться, ваша светлость, — пожал плечами олдермен Калнингхайма, — и не всегда в достойную сторону. И я рад, что к вам, ваша светлость, это не относится.

— Вы меня сейчас совсем засмущаете, — рассмеялся Трой.

— Ну что вы, упаси боги… а что касается моей реакции на ваше заявление, то… людям, как правило, свойственно преувеличивать свою значимость. И потом мучительно искать подтверждения своим амбициям со стороны других людей. А чтобы добиться этого подтверждения, многие стараются каким-то образом подчеркнуть свою собственную значимость в глазах других, прибегая для этого к внешним признакам. Как понятным всем, так и значимым для посвященных — скажем, унизывают пальцы дорогими перстнями, шьют одежду из дорогих тканей и у знаменитого портного, небрежно упоминают в разговоре о знакомствах с важными персонами или просто вешают картины, на которых они изображены вместе с таковыми, носят дорогую обувь, разъезжают в роскошной карете с кучей слуг… И лишь немногие не только точно осознают свою действительную значимость, но и на самом деле являются столь значимыми людьми, что им не нужно для этого никаких подтверждений. И так все всем ясно. — Мастер Титус замолчал и отвесил своему герцогу учтивый поклон.