Белый вождь - Томас Майн Рид

И негодяй продолжал смеяться, уже даже не потому, что это воспоминание было настолько смешным, а для того, чтобы еще раз подчеркнуть и убедить Вискарру в том, какой ничтожной безделицей было все это событие.

– Успокойтесь, друг мой, рассейте свои мрачные мысли! Выбросьте их из головы! – прибавил он.

– Не получается, Робладо. Напрасно я стараюсь отогнать их: сон этот преследует меня, как тень, у меня будто какое-то плохое предчувствие. Сейчас я думаю, что лучше бы эта девчонка оставалась в своей земляной хижине, – да, клянусь всеми святыми, я хочу, чтобы она возвратилась туда! Я не успокоюсь до тех пор, пока не избавлюсь от нее. Мне эта проклятая сумасшедшая теперь настолько ненавистна, насколько прежде внушала самую пламенную любовь.

– Э, полноте! Вскоре вы измените свое мнение и полюбите ее еще больше, чем прежде.

– Ошибаетесь, Робладо, сам не знаю, отчего она мне опротивела. Дай Бог, чтобы она поскорее оказалась подальше от меня.

– Ничего нет легче от нее избавиться и возвратить на место прежним путем. Для этого нужен только еще один маскарад, и никто никогда ни о чем не догадается. Если вы действительно говорите серьезно…

– Никогда еще я не говорил серьезнее, Робладо, – воскликнул Вискарра, схватив капитана за руку. – Придумайте, Бога ради, способ возвратить ее без шума и скандала. Говорите скорее, потому что я как на иголках.

– Нам остается только переодеться индейцами, и тогда…

Но неожиданный крик Вискарры прервал капитана. Глаза полковника округлились от испуга, губы побелели, на лбу выступили крупные капли пота; дрожащей рукой он указывал на дорогу, которая вела к воротам крепости.

Капитан не понял, что случилось. Вискарра стоял у внешнего края террасы, откуда хорошо просматривалась эта дорога. И он первый увидел…

Робладо, находившийся на середине террасы, кинулся к решетке и взглянул в указанном направлении. Покрытый пылью, весь в поту всадник галопом скакал по дороге. Он был достаточно близко, чтобы капитан узнал его, как уже узнал полковник.

Это был Карлос, охотник на бизонов.

Глава XXXII

Заросли

То, что сказал Карлос дону Хуану на вершине утеса, поразило скотовода подобно электрическому удару, стало для него непостижимым открытием. До тех пор наивный скотовод был уверен, что шел по следам индейцев, и его даже не поразило то, что следы эти снова возвращались в долину. Он предполагал, что дикари в этих местах еще кого-то ограбили, но об этом станет известно после того, как преследователи спустятся в долину.

Когда Карлос, указывая ему на крепость, сказал: «Она там!», дон Хуан с сомнением покачал головой, он просто не мог этому поверить.

Но после некоторых дополнительных разъяснений и минуты раздумья хватило, чтобы эти сомнения рассеялись. Он припомнил, как Вискарра вел себя во время праздника, вспомнил посещение комендантом ранчо Карлоса, разные другие подробности и убедился, что охотник на бизонов был прав.

Несколько минут бедный молодой человек находился в крайнем волнении, задыхался от нахлынувших мыслей и чувств, не мог произнести ни слова, его состояние было невыносимо мучительно. Он меньше страдал бы при мысли, что его возлюбленная находится во власти дикарей; своеобразные законы чести, принятые у индейцев относительно пленниц, давали бы ей надежду на то, что она сможет избежать унижения и мук, что жених и брат успеют явиться и оказать ей помощь. Но на что он мог надеяться, зная такого разбойника, как Вискарра!

И силы дона Хуана ослабели. Отъехав в сторону, он слез с лошади и упал на траву, охваченный горем и отчаянием.

Карлос еще оставался на утесе, устремив глаза на крепость. По-видимому, он обдумывал план. Он видел прохаживавшихся вдоль стен часовых в красных и синих мундирах. К нему даже долетали звуки кавалерийской трубы. Он заметил, как какой-то офицер, ходивший взад и вперед по террасе, остановился, чтобы лучше рассмотреть его.

Это было как раз в ту минуту, когда Вискарра заметил всадника, вид которого привел его в такой ужас. И, конечно, это не было видение, коменданту ничего не померещилось.

«Неужели это он? – подумал Карлос. – Очень возможно. О! Почему он находится не на расстоянии моего карабина! Но потерпите! Я отомщу ему».

Охотник подъехал к дону Хуану, чтобы посоветоваться о том, как действовать дальше. Позвали также Антонио, которому Карлос высказал свое предположение: его сестра – пленница в крепости. Разумный метис уже догадался об этом – он ведь сам был на празднике, видел поведение Вискарры и уже разоблачил тайну нападения мнимых индейцев. Его хозяину не требовалось тратить время на продолжительные объяснения.

Время было слишком дорого, чтобы тратить его на пустые слова. И Карлосу, и дону Хуану хотелось как можно скорее приступить к делу: может быть, в ту самую минуту девушка, обоим им родная и близкая, подвергается крайней опасности со стороны гнусного похитителя. Во что бы то ни стало надо поторопиться, чтобы успеть вовремя и спасти бедняжку!

Но каким образом спасти Розиту? Скрываться ли и бродить вокруг крепости, выжидая благоприятного случая, – это значило бы терять часы, а, может быть, и целые дни. Да, надо действовать открыто. Имеет же право брат потребовать возвращения сестры. Мысли путались, рассеивались, предположения мелькали самые ужасные. Какого случая и когда ждать? А если пройдет несколько дней? Дней – когда счет идет на минуты и секунды. С другой стороны, если открыто потребовать возвращения девушки, полковник может прибегнуть к лжи и уверткам и отказать в просьбе как абсолютно бессмысленной. Что же делать? Это было единственным средством, – по крайней мере, общество узнало бы о преступлении. Несмотря на унижение и рабство простых жителей, они, может быть, приняли бы сторону брата, требовавшего возвращения сестры, и кто знает, не пошли бы сами с требованиями вернуть Розиту и не заставили бы виновника возвратить девушку?

– Если мы не спасем ее, – воскликнул Карлос, скрежеща зубами, – я отомщу ее похитителю, пусть бы это грозило мне петлей!

– И я клянусь! – воскликнул дон Хуан, сжимая рукоятку кинжала.

– Почтенные мои господа, – сказал Антонио, – вы знаете, что я не трус, я ваш помощник и готов за вас пожертвовать жизнью, но это страшное дело! Здесь необходимо действовать крайне осторожно и осмотрительно, а иначе все погибло.

– Правда, – согласился Карлос, – я обещал матушке быть осторожным. Но что же нам делать? Как быть осторожным? Надо ли выжидать… О Господи!

И все трое замолчали; ни один подходящий план не приходил им в голову. Действительно, слишком сложным было их положение. Негодяй, державший Розиту в какой-нибудь глухой камере, не мог возвратить ее, не обнаружив своей виновности. За исключением двух-трех сообщников, солдаты гарнизона ничего не знали о гнусном похищении. Если бы Карлос вздумал прямо рассказать обо всем этом, его бы подняли на смех, схватили и подвергли бы наказанию. Чего ему было ждать от правосудия? Сан-Ильдефонсо подчинялся военному управлению, сохраняя лишь слабую тень гражданской власти, на которую нечего было рассчитывать невинному, она всегда поддержит его противника. При этом обвинение, выдвигаемое против Вискарры, основывалось на таких фактах, которые были известны только людям, часто общавшимся с индейцами, и которые никогда не поймут те, к кому можно было бы обратиться. Если бы полковник и решился оправдываться, то он легко объяснил бы, почему следы снова повернули к городу; Карлоса же сочли бы просто сумасшедшим. Уже по самой своей жестокости преступление казалось невероятным. И им никто не поверит.