Алекс (СИ) - Николаева Елена

— Упакуйте сумку в рюкзак, я оплачу обе.

— Алекс? — смущение затапливает меня изнутри, просачиваясь румянцем на лице. — Нет! Коричневой будет достаточно.

Тёплая коробка в руке пахнет ароматным дымком и согревает пальцы. Отпиваю ещё глоток и ещё. Чувствую, как жар расходится по желудку. От ликёра приятно кружит голову.

— Сколько с меня? — Лекс достаёт из кармана куртки портмоне и вынимает несколько зелёных купюр по сотне евро каждая. Лучше сделать ещё глоток и притвориться слепой и глухой.

— Пятьсот, — звучит довольно ошеломляюще, так, что я успеваю поперхнуться джеропигой и закашляться.

— Не благодари, — цепляет рюкзак на моё плечо, прислоняясь губами к уху. — Я хочу, чтобы ты надолго запомнила наш уикенд, потому что сейчас ты делаешь меня счастливым, Софи.

Зачем шептать такое на ухо, когда на нас устремлены десятки любопытных глаз. Моё лицо красноречиво выдаёт весь спектр эмоций, вплоть до вспыхнувшей похоти в глазах.

Трясу коробкой, чтобы хоть немного отвлечься. Характерный звук позволяет понять, что внутри.

— Каштаны? Ммм… это же так вкусно, — прикусываю губу, сдерживая желание броситься ему на шею и расцеловать за милый сердцу подарок.

— Ещё джеропигу будешь?

— Хочу… — шепчу, не разрывая наши взгляды.

— А меня?

— И тебя хочу… — проговариваю одними губами, забывая об окружающих. Всё-таки это наш уикенд, наше первое романтическое свидание, наша притягивающая и неописуемая «химия», поэтому я отпускаю все ненужные мысли из головы и растворяюсь в нашем маленьком мире…

— Бессовестная ты ведьма, Софи, — доносится сквозь вату хриплое урчание и следом зубы Волка жалят мочку моего уха укусом. Обжигающим и распаляющим страсть в крови. — Идем? Купим свитера с оленями для рождественского ужина. Нужно следовать семейным традициям. Как считаешь?

— А рога в этот раз нам обойдутся подешевле?

— Хахаха… — его бархатный смех рассыпается мурашками по коже, — ты невыносимая заноза моя…

Алекс.

«Олени» нам обошлись наполовину дешевле рюкзаков, учитывая высокое качество стопроцентной овечьей шерсти, но и от этой суммы моя Ведьма превратилась в маков цвет. Помнится, кто-то вымогал ботфорты и стильную сумку от «Valentinо», а когда пришло время получать подарки — притихла, смущаясь, ещё больше разжигая азарт баловать её.

— Хочешь ещё ликёра?

Чищу запечённый плод от кожуры и скармливаю его Софии. Она с аппетитом съедает каштан, запивает его горячительным напитком и вкусно облизывается, призывно глядя в мои глаза.

— Нет, хочу съесть ещё одну вкусняшку, прокатиться на канатке и домой, греться у камина, — последнее произносит настолько вкрадчиво, что я прислушиваюсь к каждому её слову, окунаясь с головой в какие-то щемящие ощущения. Похоже я влип окончательно в то, что Гаур называет любовью. Иначе как объяснить состояние эйфории, в котором я сейчас пребываю рядом с ней. Выгляжу, наверняка, так же смешно и нелепо, как влюблённый в Елену Artemio.

— Греться будешь со мной?

— С тобой… — хрипло соглашается, обнимая меня за поясницу и притягивая к себе. Прохладные пальчики Софии ныряют под пояс джинсов, касаясь моей разгоряченной кожи. Вздрагиваю, вжимаясь в неё пахом. Отправляю коробочку с остатками каштанов на каменный выступ и обхватываю ладонями очаровательное лицо, неспециально пачкая сажей порозовевшие щёки.

— Теперь ты похожа на сказочную замарашку — растягиваю улыбку, наклоняясь к её сладким губам. Прижимаю Софию к башне, у которой мы развернули небольшой пикник и целую её с такой нежностью, с какой ещё никогда и никого не целовал. Шквал эмоций накрывает меня с головой, и я временно теряю связь с реальностью, вдыхая её, не в силах сдерживать страсть. Мы растворяемся друг в друге, неторопливо и тягуче скользя языками. До того крышесносное чувство, что кажется ещё миг, и наши тела затопит абсолютной негой. Стоны вне контроля и полоснувшие кожу царапины отрезвляют мой разум. Отрываюсь от неё. Оба делаем жадные вдохи, впуская в лёгкие такой необходимый прохладный воздух.

— Господи… — задыхаясь, произносит Софи. — Я и не подозревала о твоих захватывающих способностях. Так может целоваться только…

— Влюблённый мужчина? — заканчиваю её мысль, заходясь недолгим хриплым хохотом.

— Да! И можешь не притворяться, Волк, — девчонка наигранно фыркает, вытаскивая из меня очередной добродушный смех, а затем вгоняет ногти в кожу, затрагивая ими ягодицы. Соединяю наши лбы, внимательно всматриваясь в её осоловевшие и такие невинные глазки.

— Даёшь отчёт своим словам и действиям? Канатка может закончиться в любую секунду.

— Я тебя раскусила ещё вчера, Алекс. Можешь и дальше переводить темы и врать, но с каждым днём ты становишься… другим… таким…

Тяжело дыша, делает вынужденную паузу, додумывая речь.

— Каким? — спрашиваю, касаясь кончиком языка её губ. Медленно и неторопливо врываюсь в неё снова, чтобы в очередной агонии сорваться и прикусить мягкую плоть. Ведьма… Моя маленькая, горячая заноза…

— Наглым и невыносимым паршивцем… — выдыхает в лицо, как только я снова прихожу в себя.

— Может, пойдём домой? Я бы с удовольствием погрелся у камина…

— Наглым дровосекам там не место, — хохочет Софи, подныривая под руку и заключая меня в объятия со спины. Становится слишком уютно… От её дыхания в шею каждый волосок на теле встаёт дыбом. — Но я подумаю насчёт твоего предложения. После канатки. Идём? — отпускает меня, делая в сторону шаг.

— С одним условием, Софи, — оборачиваюсь, ловя её за запястье.

— С каким?

— Сегодня вечером ты будешь покорной и послушной девочкой.

— А до этого?

— Ты срывала мои предохранители на середине пути…

— Ух ты ж… Ели ты будешь любить меня также, как только что целовал, тогда я не против.

Глава 27. Канатка

София.

— Ты сегодня разоришься по полной программе, — довольная целую Лекса в щёку и запрыгиваю в кресло, подвешенное к тросу. Алекс усаживается рядом. Обнимая меня за плечи, притягивает к себе.

— Может опустишь ограничительную планку? — озадаченно изучаю конструкцию и высоту кресельной канатной дороги над землей. Впереди спуск. Глубокая горная долина с отвесными склонами, покрытыми снегом, завораживает и одновременно пугает. Для меня это первый опыт. Когда-то мечтала прокатиться на канатке в горах, но как только села в кресло, так сердце сразу же забилось вне ритма. А вдруг такая «махина» не выдержит и оборвётся? Ох, мамочки…

Страх и азарт в одном флаконе вызывают в теле озноб, вынуждая прильнуть плотнее к Алексу и обнять его, что есть силы. Эмоции просто хлещут по нервам. Единственное, что удерживает меня в сознании — это согревающее тепло его тела и личный мужской аромат, от которого я стала зависимая с нашей самой первой встречи.

— Боишься? — его объятия становятся крепче, надёжнее, вытесняя беспокойство на задний план.

— Немного, — шепчу, прижимаясь щекой к его груди.

— Софи… — раздаётся проникновенный голос Лекса у моего виска. — Можем сойти, пока не поздно. Пообедаем в ресторане и домой, греться у камина.

— Шутишь? — ловлю его непривычно заботливый взгляд, чувствуя, как волнующий трепет заполняет до края моё нутро. — Я не собираюсь отступать! Лучше держи меня крепче, Волк, а вечером я буду самой послушной девочкой на свете. Обещаю…

— Тогда с тебя ужин, Зубная фея, — глубокий бархатный смех проникает под кожу, покалывая возбуждением. — И не вздумай врать, что ты вегетарианка. Предполагаю, готовить ты умеешь так же хорошо, как и накалять страсть.

— А если и вправду не умею?

— Я съем всё, чем ты меня порадуешь, — довольный собой, запахивает потуже воротник моего пальто, как в детстве делал мой отец, — а вот за то, что не взяла шапку — отшлёпаю, — заявляет на полном серьезе, от чего я ещё больше схожу с ума. Его надо почаще волновать, тогда Волк становится добрым, заботливым и покладистым.