Игры с призраком. Кон второй. - Райдо Витич

— Ты на викерс персонал проверил? — в ответ спросил Ричард.

— Когда?! Народу на территории дворца — мама дорогая! Коста занялся, помогает — проверяет! А ты что стоишь?! Зови врачей! — закричал на Кирилла.

— Сам дойду, — разжал Ланкранц посеревшие губы. Его не волновал ожог, поверхностная рана на груди, как в принципе не волновала собственная судьба. Но то, что предатель — человек Паула среди своих, вводило в состояние, близкое к безумию, и хотелось разровнять дворец и прилегающую к нему территорию, чтоб хоть так достать врага.

А что с женой — Ричард думать себе запретил, иначе желание взорвать дворец станет самоцелью.

— Всех проверить, всех! — процедил король.

— Занимаемся.

— Куклу не трогать!

— Ну, что ты? Как мог подумать?… Мы ей приз выдадим, карамелью! — рявкнул Пит. Видимо его переполняло негасимое желание, сродное желанию короля.

Шерби кивком показал ему — отведи Рич к врачу, и тот, подталкивая в плечо, спину, заставил Ричарда идти.

Глава 15

Небо бездонно и прекрасно.

Халена смотрела на облака, острые пики елей, темные раскидистые лапы кедров и слушала мерный скрип колес по каменистой дорожке.

Куда ее везут? Зачем? — подумала только и вновь то ли заснула, то ли потеряла сознание.

Небо стало темным, скрип еле слышным. Лес густым, черным, как всадники, что идут рядом. Красивая у Карола лошадь — молодая, резвая. То и дело косится на Халену, а та лишь слабо улыбается ей — ничего у меня нет для тебя, извини, милая…

Кто-то поил ее. Кто? Не знала, не видела. Лишь удивилась — кому охота возиться? Зачем?

И опять уснула.

Она открыла глаза и увидела седые волосы Карола. Нет, не похож он на старика. Тогда почему седой? И кого он ей напоминает?

Покосилась по сторонам — все тот же лесной пейзаж, разбавленный парой десятков всадников. Воины в черном, но в отличие от лютичей одежда богатая, добротная и вооружение на порядок, а то и два выше. На поясе мечи, через грудь кожаные ремни, что держат за спиной арбалеты и тулы. Волосы у всех длинные, не собранные, ложатся кому на колеты, кому на широкие плащи. Лица, как из гранита вытесаны. Не люди, а монументы воинской доблести. Вот только последней много меньше, чем хитрости да подлости.

Халена поморщилась, трогая рану в боку. Странно, перевязали, что ли? С чего вдруг такое милосердие проявляют? Покосилась на свое ложе — еще больше удивилась — на мехах лежит, в повозке.

Прищурилась на Карола. Тот одними глазами усмехнулся и взгляд отвел.

`Ладно, повременим с расспросами, сил наберусь пока', - решила.

Интересно, а… А впрочем, и так ясно, спрашивай — не спрашивай, проверяй — не проверяй — нет при ней оружия. Один нож на поле остался рядом с Маликом, другой с Миролюбом уплыл, а меч, вон у седла Карола прикручен — рукоять узорная выглядывает.

Ладно, и это пока неважно.

А вот добрался ли Миролюб до своих, очень даже важно.

`Помоги ему, Гром. Пусть не ради него, не ради меня, ради себя — помоги'! — уставилась в небо. Огромная птица, расправив широкие крылья, пролетела мимо.

`Это: да или нет'? — гадай теперь. А почему — нет? Не самое худшее занятие, пока в телеге трясешься, сил набираешься. А там бы дотянуться до меча и рвануть в лес, переплыть реку, пройти знакомыми местами через Славль или Звенигород — в Полесье, к своим.

А может она роск? — мелькнула мысль.

Поэтому с ней обходительны? Думают, что она, как Малик, служить станет, предаст братьев по духу ради братьев по крови?

Ага, — скривилась, глянув на Карола сквозь полуопущенные ресницы: послужу. Только до меча дотянусь и так послужу, век вы сестру помнить будете.

— Не кривись, дева-воительница. Все не так плохо, как тебе кажется, — сказал Карол. До чего речь его странная — протяжная. Не сказал — пропел с ленцой каждую гласную.

Отвернулась: ну, его, лучше поспать. Быстрей день пройдет, а ночью темно, пленница не связана — кто на недужную подумает, что она сбежать сможет?…

К вечеру ее напоили, сунули в руку кусок душистой лепешки. Она не отказалась — желудок давно забыл, что и когда принимал.

Поднесла ко рту кусочек и принюхалась: блазнится что ли? Ванилью пахнет, сдобой. Откусила — еще больше удивилась — из пшеницы пекли и привкус ванили явный!

Покосилась на Карола, что, не отставая от телеги, рядом на лошади ехал: откуда пшеница, тем более — ваниль?

Мужчина улыбнулся тепло, почти ласково — не как пленнице, скорей, как дочери или очень близкой женщине.

`Э-э, дяденька, не желаешь ли и ты в женихи податься'? — прищурилась. Мужчина отвернулся.

`Ладно, твои фантазии, твои трудности', - решила Халена. Съела лепешку и закрыла глаза: сплю я! А сама чутко прислушивалась к каждому звуку, к себе: сможет уйти? Теоретически — да, практически — вопрос. Из-под опущенных ресниц осторожно поглядывала на воинов, отмечая расстановку сил, вооружения, выявляя брешь в охране. Разговаривали бы они еще, вообще хорошо было бы — узнала, что интересное, а может и важное. Да молчат все, как немые.

К темноте отряд остановился на небольшой поляне. Рассредоточились воины, поставив лагерь кругом, телегу с Халеной почти в середине остановили. Плохо, но все равно все спать будут, а она выспалась. Подождет благоприятного момента и исчезнет, прихватив, если удастся, оружие. Обязательно кто-нибудь зазевается, только верить надо, что повезет, и не такие уж они бывалые воины, как кажется.

Долго она ждала, звезды уже меркнуть начали, как, наконец, вроде все уснули.

Огляделась осторожно, приподнялась, прислушиваясь — тихо, лишь сопение сонное да потрескивание дров в костре. Слезла осторожно с телеги, морщась от боли в боку, тихонько начала красться к ближнему воину — меч у него под рукой, но у сонного взять — не проблема.

Только руку протянула — воин зашевелился, повернулся к Халене спиной, обняв меч, словно суженную. Пришлось довольствоваться ножом из его поясных ножен. И то — добыча. Скользнула тенью в глубь леса, да идти больно — перетянули ей рану тряпицей, и та въелась в рану, срослась будто с засохшей кровью.

`Кто ж так врачует'? — поморщилась и только за круг воинов вышла, в кусты рванула, как запнулась и рухнула во весь рост на лесной дерн, только звездочки перед глазами заплясали.

— Мама, — простонала невольно и губу закусила, скрючившись — рану словно подожгли.

— Рано в пляс пошла, — раздался тихий голос сбоку.

Халена повернулась и увидела Карола. Слева и справа еще воины вышли. Как же она их не углядела? Зато ясно, обо что запнулась и почему.