Мой муж вне закона - Ольга Джокер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Меня начинает трясти и накрывает паника. Я боюсь за Илюшу, за себя, за мужа. Я хочу жить обычной спокойной жизнью, где за весёлым семейным ужином в кругу друзей нет места таким жутким разговорам.
Заставив себя сделать шаги, прохожу на кухню с невозмутимым лицом и не смотрю при этом в глаза мужу. Дрожащими от волнения руками ставлю грязную посуду в мойку, достаю из холодильника десерт. Мы с Людмилой приготовили малиновый мусс.
Глеб уходит в гостинную и оставляет нас с Андреем наедине. Обстановка накаляется, а нервы натягиваются словно стальные канаты.
- Что из нашего разговора ты слышала? – спрашивает строгим тоном Муратов.
Плохая из меня актриса. Мне казалось, что я хорошо справляюсь с собой.
Он подходит ближе, берёт меня за плечи и легонько встряхивает, заставляя посмотреть в глаза. В них черным-черно.
- Смерть Антона – твоих рук дело? – отвечаю вопросом на вопрос.
Андрей тяжело вздыхает и качает головой:
- Маленькая, прости, я не обещал тебе сказку. Если не я, то меня. Понимаешь?
- Я пытаюсь тебя понять, но у меня не выходит, - в груди мало воздуха и говорить получается с трудом. - За что? Нет, я понимаю, что повод нашелся, наверное, но Антон казался мне хорошим человеком. Он заботился о тебе. Просил, чтобы я остановила тебя и отговорила мстить обидчикам Леры.
Андрей резко отпускает меня и подходит к окну. Нервничает, злится. Сейчас он мрачнее тучи – я задела его своими словами. Муратов достает из кармана зажигалку, подкуривает сигарету и выпускает дым в приоткрытое окно.
- Я дура, да? – грустно усмехаюсь. - Я поверила, что он беспокоился о тебе, Андрей.
- Ты не дура, Нин, - отвечает Муратов. – Я сам его впустил в свой дом. Знал как облупленного лет пятнадцать. Достаточно приличный срок.
Андрей стоит в профиль, а я, в хаотичном потоке собственных мыслей, нахожу возможность отметить его красоту и мужскую силу. Это ненормально. Так жить нельзя. Муратов вновь затягивается, выдыхает едкий дым и поджимает губы.
- Я просто пытаюсь найти того, кто хочет навредить мне и моей семье, - произносит Андрей. - Глеб в этом помогает. Я не мщу, Нина. Это было бы как минимум неразумно, учитывая то, что я вами дорожу.
Моё сердце вздрагивает и начинает учащённо биться. Если бы не паника, которая парализовала тело, я бы подошла к мужу и его обняла, выразив поддержку. Но я не могу. Всё это жутко и похоже на русскую рулетку – выстрелить может в любой момент.
- Нужно немного подождать.
- Сколько, Андрей? Год? Два? Десять? Может быть, безопаснее будет жить не здесь?
Я судорожно глотаю ртом воздух и опираюсь о кухонный гарнитур. Слёзы сдерживать не пытаюсь. Они быстро-быстро стекают по щекам.
Андрей выбрасывает окурок, достает из кармана таблетки в блистерной упаковке и выдавливает себе на ладонь. Я хочу прочитать название, но ничего не вижу. Буквы плывут и превращаются в темное пятно.
- Что за таблетки ты пьешь?
- Голова болит, - произносит Муратов и болезненно морщится.
- Часто?
Он открывает рот, глотает таблетку и на секунду прикрывает глаза в надежде, что боль вот-вот уйдет. Андрей игнорирует последний вопрос и вновь возвращается ко мне. Приподнимает пальцами подбородок, внимательно смотрит в глаза, а я замечаю что туман в его зрачках рассеивается. Мой муж становится прежним: понятным и родным.
Он медленно меня целует. Ласкает языком, слегка прикусывает нижнюю губу и улыбается при этом. Внизу живота разрастается желание. Я обнимаю его за плечи, касаюсь груди, расстегиваю верхние пуговицы и провожу кончиками пальцев по горячей коже. Мне всегда его мало... Хочется бесконечно любить, касаться, гладить и трогать...
Андрей возбуждается за считанные секунды: ведёт ладонями по спине, ягодицам и ногам. Резко дёргает моё платье вверх, задирает почти до талии и усаживает на кухонную столешницу, упираясь внушительной твёрдостью в мою промежность.
- У нас гости… - шепчу ему, не в силах прервать этот контакт.
- Они уже уехали, - отвечает, лаская мою шею Андрей.
Словно в подтверждение его слов во дворе слышится рёв мотора - Глеб и Ника действительно уехали.
Глава 36.
***
Всё течет, всё меняется.
Если бы кто-то сказал мне некоторое время назад, что Андрей Муратов будет посвящать выходные дни своей семье – я бы в жизни не поверила. Но в это воскресенье он действительно с нами. Утром будит жаркими поцелуями и забирает вместе с собой в водоворот порока и страсти, а днём выходит с нами на прогулку и катит коляску с сыном по узкой тропинке. Он в уличной одежде – темных джинсах и куртке, что совсем на Андрея не похоже. Я иду рядом и глупо во весь рот улыбаюсь в этот момент испытывая настоящее счастье. Вот оно, на расстояние вытянутой руки… Осязаемое, настоящее, можно даже прикоснуться и потрогать.
Мы с мужем много разговариваем пока Илюшка спит. Обо всём на свете. О первом, что приходит в голову. Я хочу знать о нём всё! Каждую мелочь, каждую тайну или грех. Я спрашиваю о детстве и юности Андрея и о том, есть ли у него родители? Оказывается, отец умер ещё до того, как родилась Лера, а мать на пять лет позже. Радостно, что хотя бы внучку она успела увидеть. Не могу не отметить, что о дочери Андрей разговаривает спокойно. Наверняка внутри него ещё не отболело: саднит и кровоточит, но держится он просто отлично!
Потом я спрашиваю о первой жене, которая подарила ему Леру. Андрей отвечает скупо, потому что боится ранить меня своими ответами, но на другие вопросы ведёт более оживлённый диалог. Я узнаю, что её звали Мариной и она была чудесной женщиной, которая обожала мужа и дочь. Где-то в грудной клетке болезненно ноет сердце.
