Паруса над волнами - Николай Андреевич Внуков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Судно не слушается руля!
Мьюди послал на ют матроса. С огромным трудом тот добрался до кормы и через несколько минут, цепляясь за ванты, возвратился.
— Что там стряслось? — крикнул Мьюди.
— У нас оторвало руль, сэр! — доложил матрос.
— Плотников! Плотников! — заревел Мьюди. — Пусть из запасного рангоута сейчас же сколотят руль!
В этот момент высокая волна положила клипер на борт.
Когда «Катти» выпрямилась, началась лихорадочная работа. Никого не нужно было подгонять. Все знали, что это — схватка со смертью. В считанные минуты из брусьев связали что-то похожее на рулевое перо, укрепили его тросами под кормой. Качка уменьшилась, но все понимали, что долго эти устройство не выдержит. Нужно делать руль, похожий на настоящий.
Один из пассажиров, принятых на борт в Шанхае, подошел к Мьюди:
— Я корабельный кузнец, сэр. Если у вас есть переносный горн, могу выковать новые штыри для петель на ахтерштевне[28]. Остальные пусть вяжут руль. Мне нужен один помощник.
Переносный горн на «Катти» нашелся. Помогать кузнецу вызвался сын Мьюди, двадцатилетний практикант, которого капитан взял с собой в этот рейс.
Кузнец, поминутно сбиваемый с ног волной, падал у наковальни. Горн опрокидывался, рассыпая вокруг пылающие уголья. На молодом Мьюди вспыхнула куртка. Руки у обоих были обожжены. Но через четыре часа рулевое перо, грубо сколоченное из брусьев, завели под корму и посадили на петли…
«Фермопилы» уже четвертый день стояли в порту, когда в Темзу вошла «Катти Сарк». 8000 миль по двум неспокойным океанам сделала она с аварийным рулем.
Когда Кембол узнал об этом, он поднялся на борт соперника.
— Джордж, — сказал он Мьюди. — Я хочу пожать тебе руку. Я проиграл эту гонку!
Капитан «Катти» криво улыбнулся.
— Благодарю тебя, но меня теперь это не интересует.
В тот же день он заявил Уиллису, что хочет получить расчет.
— Что вы будете делать? — спросил Уиллис.
— Я хочу спокойной работы на пароходах.
Уиллис передал «Катти Сарк» Френсису Муру, своему бывшему управляющему. Мур имел репутацию отменного капитана и человека с большими коммерческими способностями. Но слишком долгое время не ступал он на капитанский мостик. Он совершил на «Катти» всего лишь одно круговое плавание. Выйдя из Лондона 26 ноября 1872 года с генеральным грузом на борту, он через сорок семь дней отдал якорь в Мельбурне. Однако клипер «Томас Стеффене» проделал тот же путь всего за сорок дней. «Катти» (как всегда!) задержал шторм в Английском канале…
Нагрузив судно углем — теперь приходилось брать и такой черный товар! — Мур на сорок первый день пути ошвартовался в Шанхае. В этом пробеге «Катти» опередила наконец «Фермопилы» на два дня. Однако клиперы «Хэллоуин» и «Дуэн Кэстл» прошли это расстояние за тридцать пять дней!
В Шанхае «Титании», «Фермопилам», «Сэру Ланселоту» и «Катти Сарк» повезло — им удалось получить груз чая.
Снова началась гонка.
«Катти» опять угораздило попасть в тайфун. И хотя она успешно отштормовалась, но была отброшена назад и достигла родных берегов на сто семнадцатый день. «Фермопилы» стояли дома уже две недели. «Хэллоуин» совершила пробег за девяносто дней…
Тем не менее Мур получил самый высокий фрахт — 7400 фунтов стерлингов. «Фермопилы» и «Хэллоуин» — всего по 4600 фунтов.
Дело в том, что Ллойд выплачивал высокие премии тем, кто рисковал плыть в неблагоприятную погоду. «Фермопилы» и «Хэллоуин» вышли из Шанхая не одновременно с «Катти Сарк», а на четыре месяца позже, когда полоса штормов уже кончилась.
Мура сменил капитан Типтафт, очень осторожный человек, который никогда не рисковал.
Он повел «Катти» старым путем, уже проложенным Муром, — в Сидней. Взяв там ненавистный всем капитанам клиперов уголь, направился с ним в Китай. Увы! — чая в Шанхае не оказалось. Агенты Уиллиса решили направить корабль в Ухань — за 600 миль вверх по реке Янцзы. Заплатив большие деньги за буксировку, они все-таки получили там чай нового урожая. На этот раз обратный путь обошелся без приключений— «Катти» сделала рейс за сто восемнадцать дней. И снова «Фермопилы» обогнали Типтафта, придя в Лондон на четырнадцать дней раньше!
Выгрузив чай, «Катти» сразу же взяла курс на Австралию и добралась до Сиднея за семьдесят три дня, но «Фермопилы» достигли Мельбурна за шестьдесят четыре дня. Им опять удалось избежать шторма, в который, конечно же, угодила «Катти»!
— Если бы мне такого капитана, как Кембол! — восклицал старый Уиллис, в который уж раз изучая судовой журнал «Катти» и ища в нем хотя бы намек на ошибки своих шкиперов. Но ошибок не было. Было страшное невезение с погодой, Кембол всегда каким-то сверхъестественным чутьем угадывал момент отплытия и успевал опередить шторм или буквально прилететь на его гребне.
Впрочем, тот сточетырехдневный рейс «Фермопил», когда «Катти» брала чай в Ухане, был последним для Кембола — он, как и Джордж Мьюди, навсегда распростился с парусным флотом.
21 ноября 1875 года Типтафт снова отплыл в Сидней, «Катти» шла очень хорошо — в «ревущих сороковых» широтах при штормовом ветре скорость достигала пятнадцати узлов (27 километров в час). И все же вышедшие на семь дней позже «Фермопилы» — уже с новым капитаном — прибежали в Австралию на семь дней раньше!
В 1876 году Типтафту наконец повезло. Приняв чай в Ухане, он дошел до мыса Старт на полуострове Корнуэлл за сто восемь дней и обогнал «Фермопилы» на целую неделю! Фрахт стоил 7830 фунтов стерлингов, в то время как владельцы «Фермопил» получили всего 6160.
— Наконец-то моя лошадка обрела форму! — потирал руки старый Уиллис. — Теперь она покажет себя!
Однако чай как груз кончался для парусных судов. Паровики доставляли его в Англию не за три месяца, как клиперы, а всего за сорок — сорок пять дней. Стоимость фрахтов снижалась.
В 1877 году «Катти» в последний раз получила груз чая, но при этом фрахт уже едва покрыл стоимость буксировки по Янцзы. И все же Уиллис еще раз послал свой лучший клипер в Китай.
Шел ноябрь 1877 года. На следующий день после выхода из Лондона заштормило. Вскоре шторм превратился в настоящий ураган. Типтафт лег в дрейф[29] на рейде[30] маяка Даунс, где уже скопилось около двадцати паровых и парусных судов, едва держащихся на якорях. К ночи подошло еще десятка полтора кораблей. Ветер усиливался. Он налетал шквалами. Корабли наваливались один на другой, ломали рангоут, опрокидывались. На берегу тревожно мелькали световые сигналы,
