Черный бушлат-2. Первозакрыватель. - Александр Конторович

  - Слушаю!

  - Спустись вниз, найди там кого-нибудь из наших. Должен же там хоть кто-то живой остаться? Доложишь — дот взят, уничтожено семнадцать фашистов. Захвачено три пулемета, много патронов. Ждем приказаний. Взорвать дот не могу — взрывчатки нет. Нужна связь! Как воздух нужна! Понял меня?

  - Так точно, понял!

  - Шуруй! Очень на тебя надеюсь!

  Выпустив Ивлева, я поднялся наверх. Минометный огонь уже прекратился. Выглянул в амбразуру. С немецкой стороны клубился туман, закрывая дорогу к станции. Ничего, скоро уже его развеет, тогда и посмотрим, что там у немцев приготовлено. Сколько Ивлеву до наших ползти? Полчаса? Минут сорок? Со стороны немцев этот участок только мы и контролируем, так что стрелять по нему некому. Есть у него шанс. А у нас? Сложно сказать…

   Прошло еще минут двадцать.

  - Старшой!

  - Тут я!

  - Немцы идут!

  - Сколько?

  - Четверо.

  - Налегке?

  - Тащат чего-то.

  - Далеко от нас?

  - Прилично еще.

  - Чалый!

  - Здеся!

  - Бери двух бойцов — и вниз! Встретите немцев. Брать в ножи. Только перед этим оттащите фрицев мертвых от входа. А то, гости раньше времени задергаются. Одного из них постарайтесь мне живым притащить.

  - Кого?

  - Кто понравится — того и тащи. Опосля этого вытаскивайте станок из каземата и ставьте пулемет в траншею, у поворота. В каземате и ручника хватит. А то, у нас с той стороны только один пулемет. Спуск в траншею завалите чем-нибудь.

  Чалый призывно махнул рукой бойцам и спустился вниз.

  - Старшой! — это уже Микляков.

  - Чего тебе?

  - Смотри!

  Я выскочил в угловой каземат. Что он там усек? Опа… на склон карабкалась одинокая фигурка. Это кто еще? Что у него на спине? Катушка? Связист!

  - Игорь, там, внизу, должен быть аварийный выход.

  - Где?

  - Обычно он в складе боеприпасов. Но может быть и еще где-то. Найди его и тащи этого парня сюда. Давай!

  Микляков подхватил винтовку и сбежал вниз.

  Так, что там у Чалого? Я вышел в каземат, смотрящий в сторону входа. Вот и немцы. Уже не очень далеко. Один несет на плече пулемет, похоже что МГ-34. Еще двое тащат коробки с лентами. Неплохо, запас патронов нам не помешает. Передний немец вооружен автоматом, погоны явно не солдатские. Надо полагать, его прислали вместо убитого унтера. Учтем. Подбежав к лестнице, я окликнул Севергина.

  - Чалый!

  - Здеся!

  - Переднего живьем брать! Того, что с автоматом идет. Это унтер-офицер, может что-то полезное поведать.

  - Усек! Еще пару человек нам в помощь дай.

  Я обернулся к бойцам у пулемета.

  - Ты и ты — вниз! Винтовки оставить, вон в комнате штыки немецкие возьмите, они для рукопашной в самый раз будут. Задачу вам на месте объяснят. Понеслись!

  Сам я занял их место у пулемета. Проверил его, поводил стволом вправо-влево. Нормально, работать можно. Немцы, между тем, подходили ближе. Вот они спустились в траншею, подошли к двери и унтер стукнул по ней кулаком.

  - Эй, там! Хорош спать!

  - Один момент, господин унтер-офицер! Уже пошли открывать дверь! — крикнул я в ответ.

  Однако… Что-то, видимо, не то ляпнул, и унтер насторожился. Положил руки на автомат. Внизу заскрипела, отворяясь, дверь. Перехватив автомат поудобнее, унтер шагнул в проем.

  Хрясь!

  Возня, приглушенные крики!

  Из двери выскочил взъерошенный немец, пробежал пару шагов и осел на землю — под лопаткой у него нарисовалась рукоятка заточки. Надо же! У Чалого их что — запас? Из дота выскочил боец, и подхватив немца под руки, уволок его назад. Снизу поднялись бойцы, которых я посылал в помощь Севергину. Они несли несколько коробок с патронами.

  - Что там?

  - Порядок, старшой!

  - Полный?

  - Унтера скрутили, остальных… ну, в общем, успокоили. Патроны куда тащить?

  - Тут все?

  - Нет, Чалый себе четыре коробки оставил, вместе с пулеметом.

  - Тогда три коробки здесь оставьте, остальные — к угловому пулемету, тому, что на дорогу смотрит. После этого, в той комнате посмотрите, я ленты пустые видел, сюда их давайте, и всех свободных усаживайте ленты патронами набивать.

  Снизу поднялся боец, толкавший перед собой связанного унтера. Тот был весь помятый и какой-то скособоченный. Видать, его неплохо приложили в драке.

  - Ага! Вот и гостенька дорогой пожаловал! Волоките его в угловой каземат!

  Боец провел его в каземат, и весьма нелюбезно пихнул унтера на ящик, стоявший в углу. Подтащив к себе такой же ящик, я уселся напротив.

  - Итак, ваше имя, звание и номер части?

  - Герберт Моргенталь, фельдфебель второй роты, первого батальона, восемнадцатого пехотного полка.

  Ага, вот чего он дернулся! Это я, по растяпости своей, фельдфебеля не так протитуловал. Учтем на будущее!

  - Что находится там? — я махнул рукой в направлении станции.

  - Я не буду отвечать на этот вопрос.

  - Да?

  -…

  - Вы представляете себе, солдаты какой части захватили вас в плен?

  Немец изобразил на лице вопрос.

  - Это штрафники, фельдфебель. Вам надо объяснять, чем они отличаются от строевых частей Красной Армии?

  А немца-то проняло! Аж побелел, горемыка. Ничего, родной, сейчас я тебе еще добавлю.

  - Как вы понимаете, в отличие от строевых армейских подразделений, штрафники не очень озабочены вопросами морали и нравственности. Так что, и способы их обращения с пленными, скажем так, далеки от общепринятых.

  - Вы не посмеете! Есть же Гаагская конвенция об обращении с военнопленными…

  - Которую Германия как раз и не подписала. Видимо, по забывчивости, не так ли? Впрочем, вам лично, от этого не легче.

  - Но, вы же офицер! Вы не можете…

  - Я — такой же штрафник, как и все остальные. Вы видите у меня знаки различия офицера?

  - Все равно! Вы их командир и вы отвечаете по законам военного времени!

  - Значит, так, родной, — я вытащил из кармана коробок спичек и повертел его перед лицом немца. — Что это?

  - Спички…

  - И как я могу их сейчас использовать?

  - Вы хотите меня поджечь?!

  Господи, ну и фантазер!

  - Нет, фельдфебель, все гораздо проще…

  И я популярно пояснил ему некоторые, доселе ему неизвестные, аспекты применения обыкновенных спичек. К концу моего повествования, немец был бледен, как хорошо побеленный потолок. Голос его задрожал и плотину молчания наконец прорвало…

  Через некоторое время фельдфебель умолк. Я не перебивал его, переваривая услышанное. Наступила тишина, которую прервал зуммер телефона.

  - Это может звонить ваш командир, — повернулся я к фельдфебелю. — Если он спросит вас, я дам вам трубку. Надеюсь, мне не надо объяснять, что именно должны вы ему ответить?

  - Да-да! Конечно, я все скажу ему, как надо! Но… вы не убьете меня и не отдадите своим солдатам?

  - Нет, на этот счет вы можете быть спокойны. Я отправлю вас в тыл. В наш тыл. Для вас война окончена.

  Я поднял трубку телефона.

  - Слушаю!

  - Это обер-лейтенант Гофман! Кто у аппарата?

  - Рядовой Айсманн, господин обер-лейтенант!

  - Фельдфебель Моргенталь прибыл?

  - Так точно, господин обер-лейтенант, прибыл!

  - Где он? Дайте ему трубку!

  - Слушаюсь, господин обер-лейтенант! Господин фельдфебель! Вас вызывает к аппарату господин обер-лейтенант!

  Бледный фельдфебель поднял трубку. Я показал ему жестом, чтобы он держал ее таким образом, дабы слова офицера были слышны и мне.

  - Слушаю, господин обер-лейтенант!

  - Как обстановка? Дот в боеспособном состоянии?

  - Все в полном порядке, господин обер-лейтенант! Пулеметы установлены и проверены.

  - Как раненый? Ему требуется эвакуация?

  Я чиркнул ребром ладони по горлу. Фельдфебель понимающе закивал головой.

  - Увы, господин обер-лейтенант, он уже умер.

  - Печально, Герберт, печально… Вечером я пришлю за погибшими похоронную команду. Осмотритесь в доте и пусть Айсманн письменно изложит все обстоятельства нападения.

  - Так точно, господин обер-лейтенант! Будет исполнено!

  Моргенталь положил трубку и сел на ящик. Руки его тряслись.

  - Не переживайте, фельдфебель, — я вытащил из вещмешка флягу, подаренную старшиной, и взболтнул ее в руке. Почти полная. Открыл пробку и принюхался. Водка — что ж еще? — Держите, это успокаивает.

  - Старшой! — в дверях появился Микляков. — Связист пришел!

  - Отлично! Давай его сюда.

  Фельдфебель глотнул из фляги и поперхнулся. Закашлялся и снова глотнул.

  - Что, непривычно? Зато отпускает почти сразу, — я забрал у него флягу и спрятал ее обратно. Немец-то! Успел ее почти ополовинить! — Успокойтесь, ваше положение в настоящий момент, еще не самое трагическое. По крайней мере, не придется переживать многое из того, что вскоре выпадет на долю немецкой армии.