КПСС у власти - Николай Николаевич Рутыч-Рутченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Со свойственной ему интуицией Троцкий во время гражданской войны схватил (или послушался своих военных советников) военные взгляды на руководство армией. Он всегда лично появлялся после поражения или во время кризисной обстановки на месте событий и, вникая в положение дел самостоятельно или с помощью своих советников, стремился найти правильное решение. То, что его выезды на фронт носили, по выражению члена Реввоенсовета Гусева, характер «великокняжеских поездок», относится уже к личному характеру Троцкого, но в то же время у него никак нельзя отнять, что в ряде случаев он действительно был организатором побед.
В отличие от Троцкого, Ленин за три года гражданской войны ни разу не выезжал на фронт, ни разу не наблюдал частей Красной армии в боевой обстановке. Правда, как мы знаем по событиям 1917 года ему не хватало личного мужества Троцкого. Ленин вносил в армию типичные приемы и методы партийного аппарата, методы, с которыми Сталин начинал войну 1941 года, а Гитлер кончал.
В гражданской войне Сталин в своем маленьком, сравнительно, масштабе — в 10-ой армии 1918 года и в Реввоенсовете Южного, а потом Юго-Западного фронтов в 1919–1920 гг., придерживался методов Ленина и чувствуя, конечно, свою неполноценность, накапливал в себе зависть и ненависть к предреввоенсовета Троцкому и к ряду таких комиссаров, которые следовали примеру последнего — Пятакову, Смилге, Муралову и др.
Разрастание гражданской войны и необходимость создавать многомиллионную армию заставило Ленина снова пересмотреть свою политику в отношении крестьянства.
Политика комбедов, рассматривавшая едва ли не половину крестьянства как «вампиров», была теперь отменена. «Смешивать средних крестьян с кулачеством, распространять на них в той или иной степени меры, направленные против кулачества — объявляла резолюция съезда „Об отношении к среднему крестьянству“[187] — значит нарушать самым грубым образом не только все декреты Советской власти…» Комбеды были упразднены еще раньше.
Казалось бы, что Вешенское восстание на Дону зимой 1919 года и другие восстания в тылу Красной армии, равно как и переходы красноармейцев на сторону белых, принявшие массовый характер, подсказывали Деникину и Колчаку (сменившему в ноябре 1918 года правительство «Директории», сформировавшееся на основе Комуча и сибирского правительства) необходимость выступить по крестьянскому вопросу. Деникин, которого лично никак нельзя упрекнуть в «реакционности», всегда был либерально настроен и его радикализм был настолько известен, что еще Временное правительство поспешило назначить его начальником штаба Верховного главнокомандующего в 1917 году. Он соглашался, что «надо закрепить за крестьянами земли, полученные в ходе революции»[188]. Но апрельская декларация 1917 года возглавляемого им Особого совещания была противоречива и говорила о выкупе по добровольному соглашению крестьянами земли у помещиков, хотя в принципе и признавала создание сильного класса крестьян-собственников.
Не справляясь со своим собственным тылом, а также не сумев обуздать реставраторские элементы, влившиеся в «вооруженные силы юга России» особенно после побед весной 1919 года, Деникин вынужден был констатировать в своем приказе от 22 июня 1919 года следующее положение на занимаемой его войсками территории:
«По дошедшим сведениям вслед за войсками при наступлении в очищенные от большевиков места являются владельцы, насильственно восстанавливающие, нередко при прямой поддержке воинских команд, свои нарушенные в разное время права, прибегая при этом к действиям, имеющим характер сведения счетов и мести … население, — писал Деникин, — будет видеть в войсках добровольческой армии не избавителей от произвола, а пристроенных заступников за интересы одного класса в ущерб другим»[189].
Но слова генерала Деникина не сопровождались решительными действиями и крестьянство на юге быстро разочаровалось в добровольцах.
Адмирал Колчак тоже выпустил в апреле 1919 года декларацию о земле, где соглашался пока на право собирать урожай на обрабатываемой крестьянами земле, кому бы она раньше ни принадлежала, передавая общее решение по вопросу о земле будущему Учредительному собранию.
Несмотря на неумение использовать политически выгодную для них обстановку, армии Деникина и Колчака весной и летом 1919 года продолжали наступать. Их сила заключалась в той жертвенной, национально настроенной молодежи, которая составляла ядро их армий.
В партии это хорошо знали и понимали, хотя и продолжали по пропагандным причинам говорить о «помещиках и капиталистах».
«Из проходимцев армии строить нельзя, — писал в 1920 году К. Радек, — Деникин, Колчак, Юденич держались тем, что вокруг них собралось значительное количество искренно патриотически настроенной, честной молодежи, которая боролась против и верила, что хорошее дело защищает»[190].
Ленин решил использовать в трудный для партии момент даже своих врагов из революционной демократии 1917 года в лице правых эсеров и меньшевиков, сохранивших, особенно среди рабочих, еще кое-где свое влияние.
Зимой 1919 года большевики предлагают легализацию и сотрудничество в советах правым эсерам, указывая на ликвидацию Брест-Литовского договора и опасность «реакции» справа.
Ленин знал достаточно хорошо представителей революционной демократии и умел играть на их ослепленном классовой идеологией сознании. Вожди Комуча действительно прибывают в Москву ради борьбы с Колчаком, в том числе такие видные эсеры, как — Вольский, Ракитников, Буревой, Светицкий. Только немногие, как, например, Зензинов и Авксентьев предпочитают эмигрировать за границу.
На VII съезде советов Ленин с триумфом говорил о Вольском — председателе Самарского комитета Учредительного собрания, которому большевики предоставили слово на этом съезде[191].
Восстанавливается ненадолго и орган правых эсеров «Дело народа».
Такую же позицию, при поощрении Ленина, занимают и меньшевики. В «Социалистическом вестнике» от 12 марта 1936 года Ф. Дан писал об этом периоде: «… наша партия не только беспощадно исключала из своих рядов всех так или иначе прикосновенных к поддержке интервенции и вооруженной борьбы против большевиков (пример нынешний советский посол в Англии Майский), но мобилизовала своих членов для борьбы в рядах Красной армии против армии белой контрреволюции … и что заявлению нашей партии в гражданской войне, сделанному на VII съезде советов в 1919 году товарищем Даном аплодировал, как специально отмечала тогдашняя большевистская пресса, „сам Ленин“».
Ленин всегда в критические минуты умел отказываться от своих «принципиальных позиций» и в опасные месяцы 1919 года лишил белые армии значительной части общественной поддержки, создав иллюзию «единого фронта» против них. Впрочем этот «единый фронт» продержался недолго — с одержанием побед Красной армией союзники из революционной демократии (допущенные с правом «совещательного голоса» в советы) были снова загнаны в подполье.
К косвенным союзникам большевиков присоединился позже, осенью 1919 года, один из вождей той пресловутой Антанты, которая, согласно Ленину, осуществляла в этом своем втором походе интервенцию
