Конан и Слуга Золота - Андрей Мансуров

Даже разрубленная на куски туша монстра горела плохо.

Но всё же сгорела до тла.

Часа три Пелиас поддерживал огромный костёр в центре внутреннего двора, непрерывно заставляя огромные сухие стволы и сучья подлетать туда со всех сторон.

Удушающий чёрный дым на добрую милю поднимался из замка чародея, и не мог не пугать жителей города Канарии, расположенного от замка в двух-трёх милях. Но никто, как всегда, не осмелился приехать и узнать, в чём дело.

Когда костёр догорел, Конан и Пелиас сели на большой, толстый и пушистый ковёр, и полетели на северо-запад. Величественные красоты Немедийской природы, а затем и Гандерлендской, предстали их взору.

Всё путешествие заняло почти четверо суток: полдня в первый конец, и сутки — на каждый из ещё трёх…

Над болотами Ванахейма пролетали уже в сумерках.

Толстая и тёплая огромная шкура белого медведя спасала обеих от ветра, а узел с едой и с кувшинами с вином — от жажды и голода.

Над величественной бескрайней равниной вод Северного, грозно волнующегося океана, они вылили четвёртую часть огненной жидкости из бака, в которой был растворён без остатка заклятый сосуд.

В тех местах, где жидкость, которую киммериец выливал огромным черпаком, касалась воды, загоралось на какое-то время зловещее жёлто-красное зарево, впрочем, быстро размываемое неутомимыми волнами, и проваливающееся, словно раскаленныен подковы в бак с маслом для закаливания, в глубину. Чёрно-стальной Северный океан вновь сурово катил свои валы вперёд и вперёд, в вечной войне с утёсами, тесня и подмывая могучие скалы и превращая их, медленно, но верно, в песок.

Потом они сутки летели на юго-восток.

Здесь находились настолько огромные и величественные горы, что, когда их ковёр пролетал даже над перевалами, дышать становилось ужасно тяжело. Когда же они зависли над самой громадной горой, Конан еле справлялся с жутким головокружением и слабостью. Пришлось для улучшения настроения и возвращения сил здорово приложиться к любимому кувшинчику, который Пелиас, разумеется, взять не забыл. Отпил и маг.

Тем не менее, они добросовестно вылили ещё четверть злосчастной жидкости, пронаблюдав, как она проедает себе путь прямо сквозь чёрную скалу, выделяя ядовитый жёлто-зелёный дымок.

Только вернувшись на своём ковре ниже на пару миль, они смогли более-менее нормально дышать, зато уж были вполне довольны — если и верно то, что самые высокие горы со временем станут дном океана — до этих вершин вода доберётся через миллионы лет…

Ещё сутки полёта на юго-запад привели их туда, куда, как радостно сообщил Конану Пелиас, никогда не ступала, да и вряд ли ступит, нога человека.

Осматривая гигантский обледенелый континент под собой, варвар подумал, что маг прав — только сумасшедший может захотеть пожить, или даже просто побывать в этих юдолях вечной зимы и леденящего холода.

В снегу жёлто-красная жидкость исчезала без следа, даже не дымя. Поэтому они долго летели перед тем, как вылить каждый ковш…

Теперь сутки полёта на северо-запад принесли их к огромной пустыне прямо в сердце чёрного континента. Остатки жидкости песок поглотил так же равнодушно, как и снег. Пелиас заметно взбодрился, да и Конан успокоился — собраться воедино все части жидкости если и смогут, то — очень нескоро!

Домой, вновь на северо-восток, летели, как на праздник: вдвоём съели все оставшиеся продукты, и выпили всё вино — благо, Пелиас, пока был относительно трезв, успел наколдовать ещё запасец.

Всё равно, когда ковёр оказался во дворе, откуда и начал своё тяжкое путешествие, Конан еле держался на ногах, слезая с него, а Пелиаса пришлось стаскивать. Каринэ ничего не сказала, просто помогла донести расслабившегося чародея до его любимого кабинета с диваном, а Конану — доковылять в их комнату.

На следующий день последствия похмелья мужчин маг убрал быстро.

Каринэ не отрываясь смотрела на него, хотя, собственно, уже поняла, что со своей сложной и хлопотной задачей они справились.

— Да! Теперь — всё! — радостно подтвердил чародей, — Мы можем быть уверены в полном уничтожении монстра под именем Слуга Золота! Океан разнесёт его остатки по всему миру, и даже если… когда-нибудь… эти остатки смогут приблизиться к тем, что на суше, это случится через тысячи и миллионы лет! Даже и не знаю, будут ли тогда здесь, на земле, существовать люди…

Но своё поколение, свою генерацию — мы спасли уж точно!

Остаются, правда, ещё кучи его… э-э… Помёта.

Но если переплавить их в монеты, как, несомненно, и поступит практичный Боташ, размер рождающихся из них монстриков будет не больше, чем у… блохи! И особого вреда от них уже быть не должно — ведь появляться они смогут на час-два в месяц, и то — только ночью.

— Э-э-э… Подожди! — Конан ошарашено тряхнул лохматой головой, — Ты хочешь сказать, что монстр ещё не умер?! Что ещё за монстрики — откуда?!..

— Ну… Как бы это объяснить. Души тех, кого съел монстр, частично остались там, в этом золотом помёте. Поэтому, сколько людей было съедено — столько и маленьких злобных тварей будет появляться из каждой кучи помёта. Но — когда их переплавят, число таких загубленных душ останется тем же, а вот размер…

Да, они окажутся куда меньше блохи!

— Но… Не породят ли они, эти монстрики, ещё — других?

— Нет-нет, Конан, уж это точно невозможно. А монеты со временем разбредутся по всему свету, будут стираться, теряться, переплавляться… Лет так скажем, через… триста почти все дети Слуги Золота исчезнут. Вернее, станут так малы, что заметить их станет совершенно невозможно! А когда монеты изотрутся — они сгинут навсегда!

— Хм!.. Не хотелось бы… всё равно… Получить такую монету!

— Не волнуйся. Шансов почти нет. Но если вдруг получишь — привози мне! Я-то как раз буду страшно рад. Вдруг удастся что-нибудь узнать из того, что происходило в ту эпоху из первых, так сказать, рук! А то — всё пересказы пересказов пересказов…

— Хорошо, буду иметь в виду… Пелиас! А как же другие… в смысле — сосуды с другими Духами?

— Не знаю, Конан. Но одно могу сказать тебе точно: если где-то появится такой Дух, и поработает хотя бы несколько лет, — это не пройдёт незамеченным.

И у нас с тобой вновь появится работа!

Шеймос сидел в своей святая святых — подземном кабинете с удобной кроватью и печкой, которую сейчас протопил телохранитель — и считал прибыль последней недели. Если верить расчётам, то дела идут неплохо…

Всё как-то вернулось на круги своя.

Даже последние сведения из дворца радовали — отсутствие потрясений и сопутствующих ужасных слухов и домыслов говорило само за себя. Боташ восьмой снова начал толстеть. Даже если бы не было другой информации, уже одно это сказало бы Шеймосу всё, что нужно. Люди Рината, сообщив посреднику о добросовестном окончании «работы», мирно рассчитаны, и заняты на других делах. Уж они-то придержат языки.

Проститутки снова работают спокойно, надобность в охране, иногда отпугивавшей особо нервных клиентов, отпала. Аппарат осведомителей и шпиков, созданный недоброй памяти Хаттаф-беком, рассыпался, как карточный домик — кто был у полицмейстера, вернулся, как говорится, в родные пенаты. Остальные — подвизаются кто где. Больше всего радует то, что не осталось горцев — и его нищие снова могут работать как обычно, не боясь лже-нищих.

Похоже, Турфан снова постепенно становится тем, чем и должен быть всегда — провинциальным тихим болотом. И можно надеяться, что в будущем он тоже сможет… Помочь ему таковым и остаться!

А ещё месяца через два — но не раньше! — можно будет вернуть назад любимую жену и детишек.

Интересно… Что там поделывает чёртов варвар?

На следующий день слегка дующаяся Каринэ сама предложила как-то поторжественней отметить событие — ну, то есть, организовать банкет.

Конан, и, как ни странно, и Пелиас, с энтузиазмом отнеслись к этой идее. Естественно, все хлопоты по подготовке пищи, выпивки и интерьера легли на хозяина. А «консультировала» его, естественно, хрупкая и тактичная гостья.

Вечером, рассевшись в величественной и великолепно декорированной и освещённой зале за огромным столом, они вначале чувствовали себя несколько сдержано.

Каринэ решила эту проблему, пересадив всех на один край стола, и отослав подальше всех пышно разряженных слуг и виночерпиев.

Еды и вина там вполне хватило бы и на двадцатерых, поэтому скоро даже киммериец довольно крякнул, откинувшись на спинку роскошного, словно королевское, кресла. Пелиас и Каринэ, как вполне благовоспитанные люди, скорее, попробовали от неисчислимых диковинок, наколдованных по каким-то древним, и не-древним рецептам.

Еда оказалась превосходной, о чём быстро посоловевший Конан сразу и сказал Пелиасу.