Взгляд на жизнь с другой стороны. Ближе к вечеру - Дан Борисов

Предприимчивые местные ребята музеев там понаоткрывали: музей паровозов, музей утюгов и проч. Основные памятники, ради привлечения туристов, как и везде, с изнанки полуразрушены, но хоть с лица выглядят более или менее. На Синь-камень посмотреть тоже съездили, но больше всего моё воображение там поразила одна вещь. Надгробная плита внуков Александра Невского 1294 год и 1302 год. Начало четырнадцатого века и никакой христианской символики! Мало того - на самом видном месте плиты - языческая свастика! с грубо и не до конца сбитыми крыльями. Ведь не должны же хоронить христиан под такими плитами? Или для князей своих плит пожалели, похоронили под чужой? Не может быть! А значит, не были они христианами! А, в таком случае, был ли христианином их дед? «святой» Александр Невский? Загадка!

Я в те поры увлекся дохристианской историей России, много читал о язычестве и обычаях того времени. Но я не верил авторам, думал, что отсебятину пишут. Оказывается, нет - правда проглядывает. И тогда вдруг мне пришла мысль, что я нашел главного виновника российских несчастий. Это же!. Не в прямом смысле, не как религия, а как иная система отношений между людьми, чуждая нашему народу! Я потом долго думал на эту тему и только больше убеждался в этой своей правоте. Ведь, что главное в наших бедах? Антагонизм и прямо можно сказать - война между народом и правительством. От этого и дураки во власти и плохие дороги и много другого плохого. А когда это началось?

С так называемым «крещением Руси», не раньше, не позже. Я эту свою мысль попытаюсь развернуть и исследовать подробно в отдельной книге, если бог даст.

10. Пора завязывать

Последнюю свою финансовую авантюру я начал под непосредственным влиянием одной из этих поездок - путешествия к морю. Как-то уже поздней осенью, когда в моей основной работе возникает естественный перерыв, объявился Петрович.

Когда я продавал остатки швейного оборудования, покупателем был вовсе не Ильяс, а этот самый Петрович. Ильяс был только посредником.

Этот Петрович когда-то хорошо подзаработал на торговле компьютерами, но, видно, не поделился, с кем надо было, и попал в тюрьму. Просидел он под следствием года полтора, вышел и на оставшиеся деньги начал скупать акции действующих предприятий. Пробило человека на производство. У него были контрольные пакеты каких-то электростанций, механического завода в Нижнем, сыроваренного завода на Украине. Он хотел еще иметь совсем уж своё швейное производство в Москве. Ильяс взялся ему это организовать.

Я всегда относился к Петровичу не очень хорошо, но по долгам он со мной рассчитался честно и, в конце концов, он же имел неплохой бизнес когда-то. Судя по одежде и заискивающему взгляду его свиных глазок, сейчас он находился не в лучшем положении.

Он рассказал, что обосновался в Сочи и собирается организовать там передвижную гостиницу, что-то вроде кемпинга из жилых прицепов. Он просил денег и помощи.

Если бы я не съездил перед этим к Черному морю, я бы послал его очень далеко, но я же там был, видел, что людей приезжает много, а главное, мне там понравилось и хотелось съездить еще. Поэтому мои мысли потекли в конструктивном направлении. Тем более что денег он просил не у меня, а у Ильяса. От меня нужна была в основном креативная помощь. Конечно же, я придумал, как сделать эту идею перспективной.

То, что собирался делать Петрович, была полная ерунда - никто не будет жить в вагончиках, когда рядом стационарные гостиницы. Да и гостиницы-то стоят наполовину пустые. Совершенно другое дело - ведомственная турбаза у Черного моря. В моем воображении нарисовался некий город на востоке России, где люди, работающие на крупном предприятии, с превеликим удовольствием поедут отдыхать на Юг, пусть и не в самые лучшие условия, но своей компанией, со скидкой от родного предприятия. Тем более, если эта турбаза каждый год будет переезжать с места на место. Один год, скажем, в Хосте, на следующий - в Лазаревском, а то и на грязевом озере возле Тамани. Зимой можно стоять в районе Красной Поляны, между рыболовным озером и горнолыжными спусками.

А если еще в этом городе мой старый друг Начальник владеет крупным комбинатом, а Ильяс там же трудится особым чиновником при губернаторе? Неужели они не найдут пару миллионов долларов на организацию дела?

Главным фактором риска был непосредственно Петрович. За километр были видны его устремления - набрать побольше денег, а там хоть и не рассветай. Но кто ему эти деньги даст? Деньги будут под нашим контролем.

Съездил, посмотрел на месте, и закрутилось потихоньку. Славное, что нужно было на первом этапе - создать маленькое, но безупречно работающее, самоокупаемое предприятие по размещению туристов в действующих гостиницах, а потом уже можно ехать в восточный Город и просить денег на турбазу.

Сразу после Нового года вдвоем с сыном я опять поехал в Сочи, еще раз проверить всё и заодно, отогнать Петровичу грузопассажирский Соболь, чтоб было на чем встречать людей в аэропорту. Ехали мы в четыре руки без ночевки. Мы выехали из Москвы под вечер - пришлось подремонтировать машину и заехать кое-куда по делам. Останавливаться в Ростове утром не было смысла. Сыну-то хоть бы что, но мне уже возле Джубги стало нехорошо.

Мало того, что я отсидел себе всё, что мог на крайне неудобном пассажирском сидении, но еще и стала побаливать грудь. Болтанка из стороны в сторону на серпантине доконала меня окончательно. Мы остановились на смотровой площадке. Я не стал применять полумеры, вроде нитроглицерина, а сразу выпил граммов 150 из фляжки с коньяком. И тут же стало лучше и веселее. Внизу, под скалами синело море, воздух был свежим, но не холодным, солнышко пригревало, а ведь еще в Краснодаре было около двадцати градусов мороза. Жизнь наладилась.

Доехали мы нормально, выспались, занялись работой, но, как только пришлось пройти немного пешком, я снова почувствовал боль. У меня был повод не особенно расстраиваться, можно было свалить на акклиматизацию. В дьютифри, на Абхазской границе, я закупился относительно дешевым коньяком и дальше существовал на смеси коньяка с нитроглицерином - по отдельности они уже не действовали.

В поисках территории для турбазы я познакомился с разного рода земельными жуликами. Сначала были простые жулики-риэлтеры, потом потянулись бандиты, этих и жуликами назвать было тяжело, они были честнее всех. Главных жуликов порекомендовали чиновники администрации. Вот тут я понял, что не зря переквалифицировался в управдомы - моей прежней квалификации не стало хватать даже близко.

Выглядело это так:

Мы с Петровичем пили минералку в открытом кафе на улице и ждали назначенной встречи. Подъезжает черный Мерседес последней модели, из него выходит гламурная девушка в очень дорогой коротенькой шубке и развинченный молодой человек, полукавказской наружности с плотной щетиной на лице. Он ведет себя, как паж с правом голоса, подставляет стул даме. Та садится, не глядя, уверенная, что стул будет именно там, где опустится её аппетитная попка, небрежно бросает на стол телефон в золотом корпусе с камушками и тут же начинает разговор.

Разговор небрежный с полунамеками. Достаются документы, прекрасно оформленные со всеми необходимыми печатями и подписями. Потом, в администрации подлинность этих документов подтвердили, но я не мог не обратить внимание на то, что оформлены они слишком хорошо, ну так не бывает! Даже московские институты дают документацию гораздо небрежней, а здесь, хоть это и Сочи, но провинция, не может здесь быть таких аккуратненьких цветных рисуночков с хорошо читаемой каждой буковкой.

Так фальшивомонетчики иногда попадаются на слишком высоком качестве, гораздо лучше государственного.

На этом Мерседесе мы поехали в Красную Поляну, там нам показывали участки земли. Всё это выглядело очень красиво и солидно, но во всем была еле заметная, но явственная для меня фальшь. В машине молодые люди всё время трещали между собой, лишь иногда относясь к нам, но вся их словесная река явственно была нацелена на эпатаж богатых каплунов-нефтедобытчиков или других каких нуворишей. Каких только имен они не упоминали, с кем они только вчера или неделю назад не гуляли-веселились или имели деловые контакты. И чем больше лилось слов, тем меньше я им верил, хоть и подыгрывал периодически. Но почему администрация гарантирует их честность? Я так этого и не понял.

Приехав в Москву, я почти сразу съездил на Лубянку к Бойцу, своему старому другу.

Мы дружили с ним давным-давно, я его не упоминал напрямую в этих записках, потому что он действительно Боец - боец невидимого фронта. А раз уж не видимый, значит невидимый. Я ему помогал выжить в начале девяностых, когда он был просто майором, а когда он стал майором с приставкой - он мне помогал, но дело не в этом, гораздо чаще мы с ним встречаемся за столом или на рыбалке, чем по сколько-нибудь деловым причинам. Наши друзья - это наша судьба, и для меня лично душевные отношения были всегда выше материальных.