Соль и шторм - Кендалл Калпер

Он перевел дух.

– Так что означает мой сон?

Его голос казался таким чужим, что руки покрылись гусиной кожей. И все равно ничто меня не заставило бы открыть ему правду.

– Ничего, – упрямо повторила я.

Повисло тягостное, ужасающее молчание, будто воздух в комнате вдруг превратился в лед, и мы застыли, глядя друг на друга в упор и не в силах пошевелиться.

Хотелось сказать ему: доверься, забудь обо всем! Просто верь мне! Но он смотрел на меня с таким гневом, что я не могла вымолвить ни слова. Он сжал кулаки и медленно, очень медленно поднял их к груди, но я точно оцепенела и даже не дрогнула. Вдруг я подумала: что испытывала мать, когда мужчина, которого она любила, срывал с нее одежду? В ушах стоял ее голос: «Магия изменит его». Вспомнились и слова бабушки: «Будь осторожна с этим парнем». Женщинам Роу не везет в любви – всегда связываются с мужчинами, приносящими страдания и боль, и этого хватает, чтобы окончательно пробудить магию, заставить ее работать в полную мощь.

И тем не менее я бы не отвернулась от Тэйна, не сбежала бы от него. Я верила, что он никогда не причинит мне вреда и его силы хватит, чтобы не поддаться проклятью. Верила, что вместе мы сумеем выстоять. И я решила – что бы ни случилось, приму это с гордо поднятой головой.

Он задрожал, а затем с кошачьей ловкостью метнулся в мою сторону. Я отскочила, но он и не думал бить, даже не коснулся. Склонив голову, он обогнул меня и стал спускаться по лестнице.

– Подожди! – Я потянулась за ним, но когда он оглянулся, снова замерла в ужасе – его глаза вдруг снова стали таким чужими.

– Я ухожу, – бросил он. – Я не могу остаться.

Плотно сжав губы, он покачал головой, развернулся и шумно сбежал по ступеням. От его стремительных шагов лестница жалобно заскрипела, и стены старого маяка содрогнулись. Хлопнула дверь, и все смолкло. Обессиленная, я сползла на пол, который до сих пор ходил ходуном. А может, и не пол качался, а меня так трясло.

Стоило вспомнить сон Тэйна, как нервное возбуждение и отчаяние, что странным образом придавали мне сил, тотчас испарились.

В его сне я увидела то, о чем не решилась ему рассказать. У Тэйна было два будущих. Два пути на выбор – мне еще такого встречать не доводилось.

Сон Тэйна показал, как я умру. Меня убьет человек, разгневанный тем, что магия бабушки больше не действует. Но была и другая картинка: Тэйн попытается защитить меня и погибнет сам, я же останусь жива. Но как?! Тэйн не может меня спасти, если мне суждено умереть, и не может умереть, если меня убьют первой! Это что-то непостижимое! Оба этих исхода, сбыться мог только один. И выбор оставался за мной.

Я могла встретиться с убийцей лицом к лицу или же позволить Тэйну умереть вместо меня.

Это и означал его сон: два возможных будущих и выбор… А еще я теперь знала, что случится это в ближайшие сутки. До следующего рассвета один из нас попрощается с жизнью.

Часть 3

Остров на краю

Глава 23

Должна признать, непросто и не сразу далось мне это решение!

В душевном смятении я медленно спустилась по лестнице – такая одинокая – и шагнула в ночь. Солнце село, и воздух успел остыть – по крайней мере, меня знобило и руки закоченели. Мне не хотелось оставаться в Нью-Бишопе, а уж тем более возвращаться к матери. Либо Тэйну, либо мне осталось жить меньше суток. И теперь предстояло решить – кому.

Я бездумно брела по знакомой с детства земле, твердой и каменистой. Брела, куда глаза глядят. Постепенно миновала пляж и все продолжала идти на север, удаляясь от города и доков. По правую руку был океан, и я старалась держаться ближе к воде так, что ноги утопали в мокром песке. В сердце тяжело ворочались тревожные предчувствия, ноги вязли в мокром песке. На изрядном расстоянии сияли огнями большие богатые дома – где-то ужинали, где-то устраивали светские рауты. Я же держала курс прямо на север, пока тропинка не изогнулась полукругом и не устремилась к моему дому на самом кончике «запятой».

Я слушала ветер, шелестевший в лугах, что простирались слева от меня. Большие Серые болота наполняли ночь своими звуками: шорохом травы, уханьем птиц, стрекотом насекомых, изредка доносился плеск рыбы. Не останавливаясь ни на миг, я упрямо шла вдоль западного побережья острова Принца и, к тому времени, как начало светать, добралась до рыбацкой деревни Уэлд-Хэйвен.

Рассвет едва брезжил, но на берегу уже вовсю копошились рыбаки – проверяли лодчонки и снасти, а в окнах ветхих хибар мелькали силуэты их жен. Я поднялась довольно высоко, стараясь идти подальше от берега и заглушая шаги, и поначалу думала, что они не видят меня. Но этим рыбаков, как оказалось, не проведешь. Вскоре один, потом второй, а затем и все остальные повернули в мою сторону свои морщинистые лица. Они смотрели вверх, на дюны, пристально наблюдая за мной.

Как и моряки, они наверняка уже знали, что заклинания бабушки теперь бессильны. Обладая особым, необъяснимым сродством к океану, рыбаки, возможно, уже догадались, что она умерла. От магии Роу они зависели больше, чем моряки и кто-либо еще на острове, ведь только рыбалкой им удавалось прокормить семьи. Замерев, они смотрели на меня, их ловкие, быстрые пальцы замерли.

Я напряглась, выжидая. Однако вскоре, словно по молчаливому согласию, рыбаки вновь принялись за работу. Некоторые ненадолго подняли руки, потряхивая ладонями, как трепыхается на палубе пойманная рыба. Этот жест среди рыбаков означал приветствие и прощание. Здравствуй, девочка-ведьма, и прощай. Здравствуй и прощай, магия. Затем они погрузились в лодчонки и отчалили, а я ушла, не оглядываясь.

От Уэлд-Хэйвен дом бабушки всего в часе ходьбы. Как и накануне, я собиралась выспаться, а заодно подкрепиться чем-нибудь из ее скудных запасов, но прежде всего мне не мешало помыться. В уголке стояла оловянная ванна. Я согрела на огне оставшуюся драгоценную пресную воду и до середины наполнила емкость. Смыла пот, вычистила грязь из-под ногтей, ополоснула лицо, выполоскала волосы. Кожа, казалось, сияла от чистоты!

Сидя спиной к огню, я тщательно, прядь за прядью, расчесывала мокрые волосы. Они подсыхали и кудрявились, щекоча кожу. Одежды у бабушки было немного, но я умудрилась отыскать в шкафу белое платье с голубой лентой на поясе. Оно, конечно, совсем не подходило к старым ботинкам, но в нем я чувствовала себя такой хорошенькой! Сытая, чистая и принаряженная, я какое-то время осматривала притихший дом, а затем подошла к изножью кровати. Там стоял он, большой черный сундук, который я помнила еще с детства.

Едва приоткрыла крышку, как кончики пальцев едва не завибрировали от напряжения. А внутри… В сундуке аккуратно лежали все необходимые для заклинаний вещи. Там же я обнаружила учебник по языкам Элмиры Роу, травник, составленный Фрэнсис Роу, с инициалами ее возлюбленного на полях – Х.К. Я с уважением прикоснулась к тонким листам, испещренным многочисленными заметками и рисунками – их оставили женщины нашего рода десятки лет тому назад, ими пользовалось не одно поколение. Нашлись и безделицы, которые к магии не имели отношения: цветок меж двух стекол, бусы из ракушек, кольцо. Казалось, эти милые вещицы призывают дочерей, внучек и правнучек Роу помнить о том, что нужно любить и беречь себя, что они не только всесильные ведьмы, но и просто женщины.

Я долго разглядывала эти предметы, затем подобрала грязное платье, которое бросила на пол, и достала из кармана рисунок Тэйна. Тот, с моим портретом. Он так и лежал в кармане, немного измятый и потрепанный. Еще бы, я столько дней носила его с собой!

Девушка с рисунка смотрела на меня. Я коснулась пальцем ее глаз и губ. Такой меня видел Тэйн: напуганной, но сильной, охваченной смятением, но непреклонной и решительной. И я поняла. Мне никогда не стать ведьмой, но, возможно, я смогу спасти Тэйна…

Я аккуратно убрала лист бумаги в сундук, к другим памятным вещицам Роу, и опустила крышку. Теперь, когда решение было принято, оставалось только вернуться в Нью-Бишоп. День едва начался, так что, если поторопиться, можно успеть в город до наступления темноты.

Пора идти… Поднимайся, пора в дорогу. Эвери, давай же, не ленись!

С трудом я поднялась и встала посреди комнаты. Оставалось еще одно дело, которое надо было завершить, прежде чем я покину этот дом (может, я и тянула время, но кто меня обвинит?).

Совком я зачерпнула в камине горячих углей и, кашляя от дыма и густой черной пыли, рассыпала их вдоль стен.

Не успела я спуститься к пляжу, как маленький серый дом уже полыхал не на шутку, словно на утесе зажглось крохотное солнце или маяк, чей свет был виден аж в Уэлд-Хэйвене.

В воздухе запахло гарью и дымом. Я бросила прощальный взгляд на скалы и, полная решимости, отправилась в город.

Я не знала, как люди нашего острова отнесутся ко всему случившемуся со мной, к тому, что магия Роу иссякла. Будут ли осуждать меня из-за кораблекрушений? Вспомнят ли, сколько лет я боролась с матерью, чтобы вернуть все на круги своя? Узнает ли хоть кто-нибудь, что я отказалась от всего – колдовства, их благополучия и даже собственной жизни ради паренька-гарпунщика?