Лилия Для Повелителя (СИ) - Суворова Мария

Демон все еще стоял передо мной во всей своей красе и, слава Светлым Богам, не пытался подойти ко мне.

— Говори! — крикнула, с удивлением осознавая, что прозвучало это как приказ.

— Не могу, пока ты не успокоишься.

— Как мне успокоиться, когда ты передо мной!? Вот такой.

— Тебе придется, пожалуйста… — его слова действовали на меня успокаивающе. Смотря на него, я уже не испытывала смертельного страха, остались только вопросы и желание уйти. Навсегда.

Не знаю, смогу ли я забыть, как его Тьма, как он сам убивал человека. Не быстро. Будто не для смерти, а для того, чтобы причинить ему как можно больше боли. Я видела в глазах светлого так много — страх, неизбежность, угасание надежды. Я видела в его глазах смерть. И выглядела она, как образ демона, стоящего сейчас передо мной.

— Ты можешь превратиться обратно?

— Нет, — покачав головой, ответил он. — Моя Тьма защищает меня. От тебя, между прочим.

— Тогда уходи! Не могу так…

— Ты должна меня слушаться, а не я тебя, — как-то обреченно прозвучал его голос.

— Ты чуть на разорвал беднягу, за что? Что он мог тебе сделать? — повторила свой вопрос. — Ты монстр, настоящий. И мне очень хотелось, чтобы это было не врожденное, твоя жестокость…Она не знает границ? Ведь так?

— Раз так. Слушай внимательно, Лилия, — сделал шаг вперед. — Когда-то давно я тоже был ребенком, таким, как все остальные. Сложно представить, но даже мы, монстры, рождались по старинке, и даже пили молоко матери, а не кровь, как ты себе придумала, наверно. Я отличался лишь тем, что мне была уготована судьба правителя. За это я и поплатился в пятнадцать лет. Меня украли и ставили опыты, мучили и доводили почти до смерти, но, когда жизнь угасала во мне, мне не давали умереть, хотя этого я желал. Это продолжалась долго, так долго, что мне не забыть того ужаса никогда. Меня наверно спасло то, что я был не один, и мне казалось, умри я, и они не оставят никого в живых. Жестокость порождает жестокость. Это закон, и кто я такой чтобы его рушить. Я тому прямое доказательство.

— Причем тут тот бедняга? Он причастен к тому, что с тобой случилось?

— Не знаю, но, чтобы узнать правду и докопаться до истины и, самое главное, найти виновного, могут пострадать невинные, без жертв не бывает победы. А еще он сказал лишнего, много лишнего.

— Нельзя так, — покачала головой, наблюдая, как мои руки все меньше и меньше светятся. Сейчас это было еле заметное мерцание. — Что с тобой делали? И кто? Зачем?

— Как только все выясню и убью последних причастных к этому деянию, все тебе расскажу. Могу сказать лишь то, что такого не должно повториться. Именно для этого я все это делаю.

Горько было осознавать, что он не хочет мне рассказывать, как напал на мой народ, как убивал его. Спросить про это было бы равнозначно признанию, кто я… и зачем я здесь.

Подняла глаза, чтобы взглянуть на него. С его Тьмой происходило что-то непонятное. Черная как самые дальние закоулки Бездны, она не стояла на месте, а будто волна, гонимая ветром, устремлялась в разные стороны от Эйтона.

— Что с ней?

— Не знаю, но лучше не подходи, — неуверенным голосом прошептал, пятясь назад.

Демон напрягся, все мышцы его бугрились, будто сейчас он с кем-то боролся. Он и боролся, только сам с собой.

Неожиданно Тьма отделилась от Эйтона, вырвалась на волю и красивым черным облаком устремилась… ко мне. Ни разу не видела, чтобы его Тьма, неотъемлемая часть самого демона, отделялась от него.

Она не спешила, будто плыла, как по морю. Меня одолевали разные чувства, но страха не было. Я не слышала, что говорил Эйтон, все отошло на второй план. Мое внимание сосредоточено на Тьме. Протянув руку к ней ладонью вверх, я ждала. Чего? Не знаю, просто ждала. И все во мне трепетало от этого ожидания.

Тьма прошла через меня. В меня! Теперь меня окружало не только свечение, но и Тьма парила с ней заодно. Мне было хорошо, спокойно и как-то безопасно. И эта безопасность, спокойствие шло изнутри меня. Безмолвно подбадривала, твердя, что все будет хорошо. Все закончится именно так, как и должно. Но как? К загадкам я была не готова, поэтому все мысли улетучились, не задерживаясь в моем разуме.

Слух вернулся так же внезапно, как и пропал. А, может, он не пропадал, а лишь притупился, потому что я была так сосредоточена, что все остальное казалось незначительным.

— Что ты чувствовала? — знакомый голос раздался совсем близко.

— Не знаю, — пожала плечами. — Я чувствовала себя сильнее. Хорошо. Будто под защитой, и внутренний голос мне твердил, что все будет хорошо. Не могу объяснить это чувство, но оно мне незнакомо.

Преодолев небольшое расстояние, широкими мощными шагами, он притянул меня к себе так сильно, что я не могла даже пискнуть. Не знаю, хорошо ли это, но в его объятиях я тоже чувствую себя в безопасности, и от этого еще больнее осознавать, что я предатель. Он точно не из тех, кто прощает. Он не забудет моей ошибки никогда. Я бы не простила.

— Я научу тебя магии, но мне хотелось бы, чтобы моя Тьма перешла обратно ко мне, янтарная моя, — он произнес это с улыбкой, слышимой в каждом слове. Голос его переливался словно радуга после теплого дождя в летний день, и мне не оставалось ничего, кроме как тоже улыбнуться, сквозь слёзы.

Его поцелуи были напористы, не как обычно. Это была смесь дикой жажды и невероятной нежности. Горячими губами он осушил мои слезы. А потом все мысли испарились, окончательно исчезли из головы, оставив только ощущения и желания.

В какой-то момент я поняла, что он превратился в себя прежнего.

Эйтон был красив, по-мужски прекрасен. Сегодня я разрешила себе признать это. Красивый, сильный, жесткий, ничего лишнего, ни одной детали, которая могла испортить его. Да, он идеальный, но создан точно не для меня.

Не выдержав ту волну эмоций, которая бурлила во мне лавой, приподняла ногу и бессознательно потерлась ею о бедро Эйтона. Он отреагировал, тут же приподняв меня за попу и прижимая к себе так близко, что я чувствовала твердость его тела, его желание и необузданную страсть, которая поглотила нас обоих. Тут же обвила ногами его торс, не забывая тереться о него, как кошка, мурлыча от удовольствия.

От желания прикоснуться к сильному голому телу закололи кончики пальцев. Что же со мной такое?

Не знаю, как мы раздевались, но я клянусь, что пыталась разорвать его рубашку. Услышав смешок, хотела было остановиться, но потом плюнула и продолжила начатое. Пуговицы со звоном отлетали и катились по комнате в разные стороны, причем пуговицы не только от его камзола, но и от моего платья.

Оказавшись без одежды, и, сделав шаг назад, пьяными глазами я позволила себе без утайки любоваться его красотой. Серьезное напряженное лицо, чуть пухловатые губы, которых я раньше не замечала. Вздымающаяся грудь, будто он только что пробежал не один километр, сильные бедра, длинные жилистые ноги. Мой взгляд сам поднялся чуть выше бедер, чтобы получше в свете дня рассмотреть его восставшую плоть. Непроизвольно во рту образовалась слюна, которую как-то очень громко сглотнула. Он был идеален, твердый, я, кажется, отсюда увидела его подрагивание.

Видимо, я залюбовалась, потому что сильное, голое и горячее тело накрыло меня, повалив на кровать.

Эйтон знал, что мне нужно. Целовал мою грудь, играл с сосками, выбивая стон за стоном. Пальцы его добрались до лона, замерли.

Было стыдно за то, какая я была влажная и горячая там. Если это чувствовала я, то он и подавно. Скрыть мое влечение было невозможно, я лишь подалась вперед, давая ему понять, что именно мне нужно.

Прижималась к нему, целуя колючую щеку. Раскрыв бедра, дала возможность моему демону расположиться удобнее. Не медля, он очень осторожно начал входить. Я не могла дышать от ощущения заполненности и дикого необузданного наслаждения. Все во мне ликовало и тянулось к нему. Так точно не было, и не уверена, что мы сможем повторить.

Не сразу, но я поняла, что горело не только мое тело. Горела моя душа, превращаясь в тлеющие угли. От отчаяния, боли и… невыносимого желания, которому не было сил сопротивляться.