Эффект домино. Падение - Кира Оллис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Господи, никакого хирурга нет, да? И гранта тоже? — поднимаю на Брайана свой отрешённый взгляд и вижу, что он сбит с толку.
Он делает ко мне пару неторопливых шагов и, остановившись возле края стола, задаёт вопрос, от которого мне становится ещё хуже:
— Это ты о чём сейчас?
Горько усмехаюсь, потому что, похоже, ему здесь не особо доверяют, и он — такая же пешка на шахматной доске, что и я.
— Я ехала в ЭлЭй, чтобы встретиться с кардиохирургом из клиники «MedHeart». Мы должны были обсудить грядущую операцию мамы. Он был единственным врачом, который отозвался на мои запросы. При мне были… необходимые документы, а теперь я осталась ни с чем.
Умалчиваю о деньгах, потому что знаю, чем это чревато. Не хочу быть должницей Брайана и, тем более, его приспешников. Найду выход сама.
— Имя доктора помнишь?
— Алистер Краун. Мы с ним переписывались.
— Уверена, что с ним?
Кроу хватает со стола планшет и начинает шустро водить пальцем по экрану, сдвинув свои красивые брови к переносице, а затем берёт телефон. Пока мы оба по громкой связи слушаем длинные гудки, Брайан безотрывно всматривается в мои глаза. Я достойно выдерживаю этот мучительный немой диалог, который, наконец, прерывается ответом:
— Здравствуйте. Клиника «MedHeart». Чем могу вам помочь?
— Доброе утро. Как я могу попасть к Алистеру Крауну?
На том конце повисает тишина, а затем мы слышим вердикт, который, в глубине души мне и без того уже был известен:
— Приносим свои извинения, но доктор Краун больше у нас не работает. Он скончался неделю назад.
ГЛАВА 6 ТЁПЛЫЙ ПРИЁМ
Кассандра
Лорен Уилсон оказывается очень приятной женщиной средних лет, чем-то напоминающей мне маму, только в более пышной и жизнерадостной версии. Лучики морщин вокруг её глаз говорят о том, что она много смеётся и улыбается. Уголки глаз моей мамы, напротив, опущены, а между бровей засела хмурая складка — свидетельство частого уныния, страданий и неумения справляться с жизненными тяготами.
Мама…
Как же хочется, чтобы она освободилась от оков болезни и хотя бы сейчас начала жить полной жизнью. Брайан уверил меня, что с ней всё в порядке, и в больнице дежурят свои люди, обеспечивающие её безопасность. Вот только у меня язык не поворачивается назвать безопасностью то, что её сердце может перестать биться в любую секунду, а я даже сделать ничего не могу, сидя в заточении.
Из-за мнимого языкового барьера мы с Лорен перемигиваемся, переглядываемся и объясняемся записками с забавными пиктограммами. Вот как бывает: человек может не произнести ни слова, но стать твоим другом, а может произнести одну неосторожную фразу — и стать врагом. Мне то и дело приходится себя мысленно шлёпать по губам, чтобы не ляпнуть что-нибудь на английском и не выдать себя, поэтому стараюсь рот не раскрывать вообще.
— Мария, вот, держи. Здесь всё необходимое для твоих булочек. — Выставив на рабочий стол необходимые продукты, Лорен развязывает фартук и начинает подписывать контейнеры с едой.
Чтобы не изводить себя зря, я решила заняться делом, которое когда-то тоже любила: выпечкой. Пока смешиваю в миске всё необходимое, миссис Уилсон продолжает говорить сама с собой. По крайней мере, она так думает, ведь я её понимаю.
— Управы нет на этого упрямого мальчишку! — женщина осуждающе качает головой при виде нетронутых контейнеров, оставленных с прошлого раза. — Эта пигалица таскает парня по ресторанам и совсем не следит за его здоровьем. Его мать наверняка обливалась бы кровавыми слезами, если бы была жива.
Моя рука с венчиком зависает. Всё моё тело охватывает лихорадочная дрожь, а в носу начинают назойливо щекотать подступающие слёзы. Меня резко бросает сначала в жар, а потом в ледяной пот при воспоминаниях, атакующих одно за одним. Шейн привёл свою угрозу в исполнение, не дав мне возможности объясниться с Брайаном или хотя бы предупредить. Всё произошло очень быстро. Если бы я только знала, чем всё обернётся, никогда не переступила бы порог его дома и ни за что не доверилась бы человеку, которого считала служителем закона и порядка. Меня обвели вокруг пальца, как последнюю дуру, а что могла сказать в свою защиту я? Брайану всего лишь нужно было поверить мне на слово, но он доверился своим глазам, а не сердцу. А после его безжалостных слов… Я поняла, что это та самая точка невозврата, потому что между нами всегда будет стоять смерть его родителей.
Я тоже была на похоронах. Издали наблюдала за небольшой кучкой людей, не смея подойти ближе, хотя очень хотелось. Если бы он только позволил… Тот кошмарный день навсегда обведён в календаре моей жизни чёрным кружком.
— Мария, с тобой всё в порядке? — Лорен кладёт свою ладонь мне на плечо и взволнованно всматривается в мои глаза.
Вымучиваю из себя улыбку и продолжаю молча замешивать тесто, мыслями уносясь в наше прошлое. Несмотря на то, что после того страшного дня я оборвала все нити, связывающие нас с Брайаном, семье Кроу навсегда была отдана огромная часть моего сердца. Без всякого преувеличения, они были и моей семьёй тоже.
Выдыхаю, когда миссис Уилсон оставляет меня одну, потому что, наконец-то, могу дать волю слезам. Эта солёная жидкость обычно редко покидает мой организм, но, видимо, даже он не в силах выдержать такой груз навалившихся на меня новостей. Пропажа денег, покушение на меня, отец на свободе, я под стражей, да ещё и без имени, моя мама в подвешенном состоянии. Интересно, а где все остальные? Макс, Глория? Меня так и подмывает спросить о том, как сложилась их жизнь, но имею ли я право?
Глядя в тесто, из которого я планировала испечь булочки с корицей, меня посещает одна сумасбродная мысль. Спешно, не давая себе возможности передумать, выбрасываю содержимое миски и начинаю осматривать кухонные шкафчики в поисках других ингредиентов. Понимаю, что это маловероятно, но, может, моя задумка хотя бы немного растопит между нами лёд?
***
Брайан
Как же раскалывается голова! Мне нужно срочно расслабиться, отдохнуть, нормально поспать, в конце концов, а что делаю я? Выбираю этой чертовке нижнее бельё. И это при том, что в машине возле торгового центра меня ждёт раздражённая Ханна, наверняка уже составившая сценарий выклёвывания моего мозга. А это она умеет. Причём так изощрённо и умело, что тот, кто её не знает,
