Русские не сдаются! - Алексей Махров

– Ага… – Лукашин достал из планшета какую-то бумажку и прочитал, словно бы себе под нос: – Первый – гематома на виске, перелом шейных позвонков… Второй – множественные переломы ребер, осколками ребер пробиты сердце и легкие… Третий – размозжены лицевые кости от удара тяжелым тупым предметом. Смерть всех троих наступила мгновенно…

– Вы их нашли? – поразился я.

– Обижаешь! – усмехнулся Лукашин. – Мы там три часа на карачках лазили, пытались на след основной группы выйти. К сожалению, собаки след не взяли – немцы его кайенским перцем присыпали. Но спрятанные в кустарнике трупы нашли. Ловко ты их уделал! Нападения, говоришь, они не ожидали… Кто тебя так драться учил?

– Дык, товарищ бригкомиссар… я с детства по гарнизонам!

– Ладно, троих ты уложил… Дальше что было?

– Дальше стало кисло – я самонадеянно попер по лесу в поисках остальных диверсантов. И вроде бы уже увидел еще один пулеметный расчет, но тут мне прилетело по голове прикладом. Как выяснилось позже, там в боевом охранении здоровенный фельдфебель стоял. Он же, по словам его командира, и Жиленкова пристрелил. Очнулся я часа через два. Надо мной немцы стоят, решают, что со мной делать. Взяли с собой в лагерь. Там отвели на допрос к капитану.

– Гауптман Кригер? – заглянув в немецкий доклад, спросил Лукашин.

– Хер знает, как его зовут! Он не представился, но подчиненные обращались к нему «господин капитан». Он пытался меня допрашивать, но я сыграл под дурачка – мол, знать ничего не знаю. Шел по лесу, а тут стрельба. С русским языком у него не очень хорошо, он из моих глупых ответов почти ничего и не понял. Но решил, что командование разберется, и приказал отправить меня в тыл. Тут как раз прилетел самолет…

– Ага, вот мы и до самолета добрались! – обрадовался Лукашин. – А как он там приземлился? Там же сплошные леса!

– Я сам в шоке! Вроде бы совсем небольшая полянка. Но ему для посадки шестидесяти метров хватило! А для взлета и того меньше!

– Надо будет съездить к саперам, посмотреть на этот чудо-самолет!

– К каким саперам? – удивился я.

– Так он рядом с расположением саперного батальона упал! И они его уже на свой счет записали! – улыбнулся особист. – Ох и вставлю я им хор-р-р-рошего фитиля за такие приписки! Но давай вернемся к твоему рассказу. Прилетел самолет и…

– Немцы начали его разгружать. Да там и было-то всего с десяток ящиков. Я незаметно стырил пару гранат – они меня за комбатанта не считали и постоянно не контролировали!

– Большая ошибка! – рассмеялся комиссар.

– Угу! – кивнул я. – Посадили меня в самолет. Напротив раненый диверсант сел, его к своим эвакуировали. Он слегка сомлел в самом начале полета, и я его зарезал.

– Немцы тебе и нож оставили? – как-то ненатурально удивился Лукашин.

– Щепкой в шею попал! – объяснил я. – Потом взял у него пистолет, приставил летчику к голове и велел везти в Киев. Он вроде бы сначала повез, и нас даже наши истребители где-то по пути встретили.

– Да, я звонил в штаб ПВО – интересовался, что у них в воздухе происходит и откуда мог парашютист выпрыгнуть. Там подтвердили, что дежурное звено наших «Мигов» засекало в небе неизвестный легкий самолет. Но потом их атаковали «мессеры», и контакт был потерян.

– «Мессеры» прямо на моих глазах командира звена сбили! Вы не знаете, что с ним?

– Потери мне не докладывали!

– Жаль! – качнул я головой. – Как только прилетели немецкие истребители, пилот взбрыкнул – начал виражи крутить, сволочь! Меня чуть из самолета не выбросило. Я с перепугу пальнул несколько раз…

Лукашин достал принесенную сержантом бумажку и прочитал вслух:

– В кабине обнаружены два тела… Множественные пулевые ранения… В шее торчит большая щепка… Опять всё совпадает!

– Вы меня постоянно проверяете, что ли? – как бы даже и обиделся я.

– Нет, что ты! – махнул рукой Лукашин. – Извини, просто привычка сопоставлять данные из разных источников.

– Хорошо, а то я уже подумал… ну, в общем, это уже конец истории – я снял с пилота парашют и выпрыгнул. Дальше вы уже знаете.

– Самолет, кстати, почти и не пострадал при падении! – добавил Лукашин. – Он вроде бы даже и не упал, а практически приземлился. Так что внутри всё в целости и сохранности осталось.

– Не растащат?

– Нет, там командир грамотный, из кадровых. Он не допустит, уже и пост выставил…

– Ну, будем надеяться…

Внезапно в прихожей возник шум: кто-то громогласным голосом требовал немедленно провести его к начальнику Особого отдела.

– Миша, что там происходит? – крикнул Лукашин.

Вместе со старшим сержантом в комнату ввалился и обладатель громоподобного голоса – смутно знакомая личность, внушающая уважение своими габаритами: молодой парень, выше двух метров ростом, затянутый в серую коверкотовую гимнастерку с малиновыми петлицами. На голове чудо-богатыря красовалась фуражка с «васильковым» верхом. Даже рослый и широкоплечий Миша как-то потерялся на фоне этого человека-скалы. Ё-моё! Так это же сержант госбезопасности Петя Валуев, напарник Хуршеда Альбикова, участник событий трехдневной давности.

– Здравия желаю, товарищ бригкомиссар! – пророкотал Валуев. – Здорово, пионер!

– Привет, Петя! – откликнулся я, пока Лукашин пытался сообразить, что сие стихийное бедствие означает.

– А вы кто такой? – наконец нашелся особист.

– Сержант госбезопасности Петр Валуев. Прибыл из Республиканского управления ГБ, чтобы забрать этого гаврика! – вытянувшись в струнку (и едва не задев при этом головой потолок), доложил Петя. И, сделав пару шагов (моментально оказавшись возле стола), протянул комиссару удостоверение и несколько бумажек.

– Вы можете подтвердить личность данного человека? – спросил Лукашин, внимательно ознакомившись с сопроводительными документами.

Тут я понял, что, невзирая на проявленную любезность, начальник Особого отдела не доверял мне до конца и наверняка потребовал у руководства прислать кого-нибудь, знающего меня в лицо.

– Так точно! – гаркнул Валуев. От его рыка в окнах мелко задрожали стекла. – Это Игорь Петрович Глейман, двадцать четвертого года рождения.

– Где и при каких обстоятельствах вы познакомились? – не унимался дотошный особист.

– Двадцать шестого июня сего года. Он помог моей группе отбиться от немецких войск! – В голосе Валуева почувствовались нетерпеливые нотки.

– Да, вроде бы всё совпадает… – пробормотал Лукашин. – Ладно, можете его забирать, я с ним закончил.

– А протокол подписать? – пошутил я.

– Игорь, не ерничай! – рассмеялся особист. – Забирай свои стволы, магазины и патроны вон в том ящике в углу.

Я неторопливо опоясался, поправил ножны. Достал из упомянутого ящика магазины к пистолетам и винтовке, зарядил оружие. «Парабеллум» убрал в кобуру, «Астру» сунул в карман, «АВС» перекинул через плечо. Что еще забыл?

– Товарищ бригкомиссар! А мои документы?

– Точно! – Лукашин хлопнул себя по лбу. – Вот они, забирай! И это… желаю удачи, товарищ Глейман!

– Спасибо! – Я крепко пожал протянутую руку комиссара. – И вам удачи!

На улице нас ждала машина – нечто мною до сих пор невиданное: длинный черный лимузин, явно несоветский – на капоте красовался серебряный лебедь с изогнутой шеей. Это еще что за шедевр автомобилестроения? Я даже остановился, чтобы внимательно рассмотреть машину.

– Нравится? – с чувством гордости спросил Петя. – Это «Паккард». Личная машина начальника Республиканского управления госбезопасности! Видишь, как тебя ценят, пионер?!

– Я подозреваю, что в другую машину ты бы, Петя, и не поместился!

– Отож!.. – хмыкнул Валуев. – Не в полуторке же мне трястись! А у этого такой мягкий ход – ни одной колдобины не чувствуешь! Давай садись, ехать пора, стемнеет часа через два!

Я залез на заднее сиденье, мгновенно утонув, как в пуховой перине, в объятиях мягкого кожаного сиденья. Н-да, тут явно не поролон под обивкой, а какой-нибудь конский волос. Валуев уселся рядом с водителем. Первый раз после переноса я не услышал при запуске двигателя визгливых ноток – американский мотор рычал мощно и солидно.

– Слышь, пионер! – Петя повернулся ко мне: – Нам почти час ехать. Если хочешь – подремли. Приспичит по нужде – скажи заранее, не терпи.

– А если немцы опять нападут? Я уже как-то привык – всякий раз, когда куда-то еду, они нападают…

– Если на нас нападут – я тебя разбужу! – улыбнулся Валуев. – Давай, Василич, трогай!

И Василич тронул. Я даже не заметил начало движения – просто дома вдруг поплыли мимо меня с нарастающей скоростью. Петя не обманул – подвеска оказалась мягкой – тяжелый лимузин буквально парил над дорогой. О наличии буераков свидетельствовало лишь легкое покачивание кузова. Оно убаюкивало, и минут через пять я начал отчетливо клевать носом. Решив, что нет смысла бороться со сном, раз на страже бдит такой опытный боец, как Петя, поудобнее пристраиваю винтовку и кобуру, откидываюсь на спинку и закрываю глаза. Засыпаю почти мгновенно. Последней мыслью, проскочившей в голове, было: «Не дай бог опять…»