Свои и Чужие (СИ) - Антонов Сергей Петрович

Махнув рукой, остался стоять на месте. Троица, не оборачиваясь, скрылась за стеклянными створками.

Спускаясь по ступеням, товарищи обнажили оружие- личные пистолеты. Оказавшись на втором этаже, поняли почему им придется пройти сквозь него к другому лестничному пролету — вся конструкция была обвалена в результате попадания снаряда в стену под ними. Снизу доносились звуки родной речи. Теперь у них был только один путь — вперед.

Преодолевая коридоры, троице то и дело приходилось прятаться от пробегавших мимо бримуновцев и решительно избегать точек «особого нагрева». Полностью обесточенный массив создавал хороший мрак, и им удавалось оставаться незамеченными. Весь этаж превратился в рассеянные зоны соприкосновения сторон, грохот стоял повсюду. Бримуновцы небольшими группами стремительно продвигались вглубь, окружая и уничтожая обороняющихся в офисах. Здание спроектированное таким образом, позволяло везде находить пути обхода. Уничтожив один очаг сопротивления, наемники тут же заходили во фланг к другому оазису обороны и без особого труда расправлялись с ним. Принцип «разделяй и уничтожай» здесь работал безотказно.

Прокрадываясь сквозь узкий темный коридор, Алеан и все остальные почувствовали запах едкого дыма из офиса впереди, там из глубины доносилось стрекотание пламени. Сделав еще несколько шагов, попали в обширное помещение офиса с перевернутой фурнитурой, полностью заполненное серой, удушливой мглой.

― Мне все это не нравится, что-то здесь не так, — шепотом проговорил Нарнис.

― Да, определенно, — настороженно поддержала женщина.

― Значит так, сейчас разделимся и медленно проберемся к выходу в противоположном конце, увидите кого- обходите, встречаемся у дверей на той стороне, — приказал Алеан, отлично понимая, что если их троих заметят вместе, то и скосят тоже всех сразу. А поодиночке больше шансов проскользнуть незамеченными. В данной ситуации это было необходимо.

Илона кивнула и на корточках стала пробираться по правой стороне задымленного помещения, Нарнис взял центр, Алеан вдоль стены с разбитыми окнами. Пелена была такая густая и едкая, что на расстоянии вытянутой руки обзор и ограничивался. Она, словно выжигала дыхательные пути и очень хотелось кашлять, но этого категорически нельзя делать, иначе конец. Естественно, «намордниками» никто не запасся.

Не совладав с дыханием, рыжеволосый залился кашлем. В панике пытался остановиться, и тут увидел не далеко от себя силуэт в противогазе. Намереваясь нажать на спуск, Алеан навел пистолет на противника.

Три выстрела раздались совсем рядом почти одновременно. Нарнис дернулся от неожиданности и услышал стон во мгле, не мешкая, парень разрядил всю обойму туда, откуда донеслась автоматная очередь. Сразу послышалось неприятное хлюпанье и кругом зазвучала родная речь, в долю секунды на русоволосого обрушился град пуль из белизны, словно смерч, сметающий все на своем пути. Щепки и разного рода канцелярский мусор разлетались в стороны, парень прижался к полу и принялся перезаряжать пистолет. Справа раздался еще один выстрел более тупой и басовитый, на этот раз вскрик был женским. Илона. Нарнис мешкал, либо броситься на помощь к Алеану либо к женщине, очевидно, они оба в ней нуждались.

«Хага подстрелили! В укрытие! Ублюдки рядом, Глэн твою мать, сюда!», — раздался впереди хрипловатый голос. Нарнис быстро перемахнул через перегородку и преодолев несколько столов, побежал на помощь подруге. Через дым перед ним открылась ужасающая картина, бримуновец держал Илону за волосы и пытался насадить её горло на стеклянный осколок в раме. Женщина изо всех сил упиралась и силилась выбраться из захвата, однако все её попытки не имели успеха. Нарнис навел оружие на врага и приготовился нажать на курок, но палец не хотел этого делать. Создатель, какое безумие, свой же… не могу! — пронеслось в голове, и он выкрикнул: «Отвали от неё, урод!!!». Бримуновец на секунду растерялся от требовательного приказа на родном языке, ослабил хватку и повернул голову на источник звука. В этот момент, Илона освободив одну из рук, со всей силы вмазала своему обидчику локтем в челюсть. Окончательно вырвавшись, перехватила его голову за шею и резко воткнула кадык неприятеля в блестящий треугольник стекла, кровь ручьем хлынула по раме вниз. Боец упал на пол вместе с отломанным осколком в горле, беспомощно хватаясь за него, а красная жидкость продолжала пульсирующе вытекать из страшной раны, разливаясь по полу обширной лужей.

В этот момент из дальнего конца офиса послышался крик, «Они тут, сюда, мне нужна помощь, быстрее!»- это был неестественно-наигранный голос Алеана.

«Это Глэн? Туда, мать вашу!» — раздался голос во мгле.

― Наш шанс, он отвлекает, бежим! — прошептал Нарнис и, схватив женщину, направился к выходу впереди. Илона с трудом держалась на ногах, через каждые два метра падала, не в состоянии подняться самостоятельно. Нарнис помогал взял её под руку. «Давай, Одуванчик, чуть-чуть и все кончится,» — нежно пришептывал он.

Добравшись до стеклянных дверей, бесшумно пробрались через них к чуть менее задымленной лестничной площадке, снизу доносились родные выкрики и приказы. Отстранившись от перил лестницы, Нарнис с Илоной увидели лифтовую площадку с дверцами справа.

― Так-так, давай посмотрим, — с тревогой проговорил парень и, облокотив женщину к стенке, по которой та скоропостижно сползла, кинулся открывать лифтовые створки. С большим трудом обе металлические конструкции поддались, обнажив за собой утробу глубокой шахты. За спиной раздался хлопок, отчего стеклянные двери моментально превратились в две аккуратные горки из тысячи маленьких осколков. Нарнис тревожно огляделся.

― Обычно в таких зданиях лифтовые пролеты связаны с подвалом, должно повезти! Спустимся по лестнице, вон справа, тут метров двадцать не больше, давай. Соберись, мать твою, иначе этот сраный исполин станет нашим склепом!

― А как же Али, мы не можем его бросить?! — взмолилась женщина.

― Все кончено, он сделал свой выбор, — голос Нарниса надломился, — идем, скорее.

― Нее, нахрен, я так не могу, дай мне свой ствол, я вернусь за ним!

Нарнис подбежал к подруге и вмазал тыльной стороной руки ей хлесткую пощечину, дабы привести подругу в чувство. Схватив за грудки, встряхнул и подвел к шахте:

― Приди наконец в себя, Лони! Там минимум трое с автоматикой, если мы пойдем его спасать, в нас будет больше пуль, чем в арбузе косточек! Он дает нам шанс, давай, вон перекладины, хватайся.

У беловолосой все плыло перед глазами, череп словно состоял из свинца, металл растекался по голове вниз к груди, как вода, заполнял все пустоты внутри. Каждый вдох давался с огромным трудом. Собрав всю волю в кулак, она прыгнула и ухватившись за перекладину лестницы, поползла вниз по шахте. Парень на секунду замешкался, посмотрел в сторону выхода, откуда валил серый удушливый дым. Произнес себе под нос голосом, наполненным стыдом и болью: «Покойся с миром, брат!», смахнув слезу, бросился следом за женщиной.

***

Тянущее ощущение и тепло разлилось по телу, пытался пошевелить пальцами ног, но ничего не получалось, нижняя часть торса больше не принадлежала Алеану. В семилетку он был элитным бойцом, а значит и экипировка полагалась соответствующая. Знаменитый бронежилет «Раеоонская шестерка», как называли его в армии, держал выстрелы даже снайперских винтовок. Теперь же Алеан- простой мститель-доходяга на чужой войне в чужой стране и в вонючей противопистолетной жилетке. Да и мститель ли вообще? Сюда приехал только по одной причине — деньги, дейнеры, а все остальное просто фикция, оправдание для самого себя, однако, за всем этим скрывалось кое-что ещё.

После Великой войны жажда убийства росла с каждым днем, тело ломало, словно от героина, ночью мучили кошмары, а днем галлюцинации. Всё нутро хотело вернуться обратно, в привычную адреналиновую среду. Свою тягу демобилизованный ветеран всячески скрывал от семьи, боролся с ней бутылкой, но с каждыми сутками она требовала от него все больше спирта, чтобы себя усыпить. Когда Зарочка поставила ультиматум, он все-равно не смог признаться ей в первом пороке, из которого проистекал второй. Огромными моральными усилиями с выпивкой было покончено, что сильнее обострило тягу. Немного расслабляла охота, но иногда ночью, когда терпеть становилось невмоготу, он выходил на улицу, отлавливал бездомную собаку или кошку принося тем самым подношение своей нездоровой мании, после этого наступало облегчение, ненадолго. Эта трагедия с Озаном стала отличной возможностью удовлетворять кошмарную потребность, выставив её как долг чести и заработать денег на дальнейшую жизнь. Здесь он обрел уродливую свободу, словно раненная птица, вернувшаяся обратно в небеса. Был бы он здоров и жил в относительном достатке, то на пушечный выстрел не подошел бы к этой дыре, даже ради боевого товарища.