Тридцать первая жена, или Любовь в запасе - Франциска Вудворт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Моржетта, помоги мне одеться! Сегодня уйма дел. Нужно подготовить комнаты для детей, проинструктировать служанок, нанять помощниц Санне на кухню, закупить продукты… – уже на ходу перечисляла я, побежав умываться.
* * *
Время до полудня пролетело в суете как один миг. Детей решили разместить на первом этаже, чтобы легче выходить с ними на прогулку. Следовало еще обустроить для них столовую и игровую комнату, в которую предстояло купить игрушки. Это я решила взять на себя. Пока же на пол постелили ковры и принесли дополнительную мебель.
В город я выбралась уже порядком вымотанная, но довольная. Детей привезут ближе к ужину, чтобы они поели после дороги, немного осмотрелись, поиграли и легли спать. Лучше бы днем, но Санна не успеет приготовить на всех обед, только за продуктами поехали. И из приюта нужно еще столы привезти с лавками, за которыми ели младшие дети. Можно в городе новые купить, но я сомневалась, что найдем так быстро нужное количество, да и детям лучше кушать за привычной мебелью. Тем более что из-за ремонта ее все равно будут выносить.
В общем, голова от всех мелочей, которые нужно ухватить, буквально пухла. Я сразу и не заметила, что мой паланкин сопровождает Коган, а увидев, помахала ему рукой, как старому другу.
Я и правда ему обрадовалась. Он-то мне и нужен! Сегодня его хорошее знание города просто необходимо, чтобы сделать все необходимые покупки.
Когда мы приехали к набережной, я с улыбкой протянула Когану руку.
– Привет!
Он даже опешил на мгновение, ведь обычно я кривила лицо и воспринимала его как неизбежное зло. Но быстро сориентировался: когда помог мне выйти, задержал ладонь и поцеловал пальчики.
– Я тоже тебя приветствую, удивительная моя. Ты сегодня сияешь.
А он вошел в роль мужа! Мысленно я дала себе подзатыльник, вспомнив, что местная знать выражается витиевато, а не бросает при встрече по-простецки: «Привет». Может, он еще и от этого немного подзавис, ну да ладно.
Коган расплатился с носильщиками, и мы отошли от с любопытством глазеющих на нас мужчин.
– Неужели наша встреча вызвала такие эмоции или есть иной повод? – допытывался мой спутник.
– Есть повод, расскажу по дороге. Ты своего коня здесь так и бросишь или пристроишь? – кивнула я на оставленную им животину.
– Пристрою в таверне неподалеку.
– Мне подождать?
Он улыбнулся, покачав головой. Отойдя ненадолго к носильщикам, дал монет, кивнув на лошадь, и вернулся.
– И все?
– Да, они отведут.
– Уверен, что о ней хорошо позаботятся?
– На сбруе цвета дворцовой стражи. Иного и быть не может.
Это прозвучало с такой уверенностью и гордостью, что я невольно улыбнулась.
– Так что у тебя случилось, что ты сегодня такая улыбчивая?
– Владыка разрешил детей из приюта разместить у меня на время ремонта. Сегодня все утро прошло в приятных хлопотах, готовимся.
– Благодарна ему? Вот видишь, ты ошибалась на его счет, он совсем не бездушное чудовище, как ты о нем думала.
– Да я вообще о нем стараюсь не думать! И о какой благодарности речь? Долг любого правителя радеть о благополучии своих подданных, а он долгое время не видел проблем у себя под боком, пока я его не ткнула носом.
– Разве он не приступил к их решению?
– Только время покажет, что он там нарешает.
Настроение немного упало от понимания, что мне этого уже не увидеть. Не желая грустить, я с улыбкой поддела Когана:
– А вот ты, на мой взгляд, его идеализируешь! Знаешь, вот любопытно: ты высший дракон, занимаешь высокое положение в вашей иерархии, неужели тебе нравится служить обычным телохранителем?
– Я личный телохранитель Владыки, а это большая честь. Мне непонятно твое пренебрежительное отношение.
– Извини, не хотела обидеть. Просто в твоем поведении чувствуется гордость за то, где ты служишь. А мне просто непонятно преклонение перед Владыкой, да и вообще перед кем-то. Быть его телохранителем – почетная работа, но всего лишь работа, это не должно становиться смыслом существования. Вот скажи, какие у тебя перспективы на будущее? Кроме как героически умереть за него, если понадобится. Неужели ты хочешь посвятить всю свою жизнь службе? А как же твоя жизнь, твои стремления? Вот о чем ты мечтаешь?
Коган нахмурился: ему не понравились мои слова, но, чуть помедлив, ответил:
– Мечтаю жить под мирным небом. А залог мира – это сильный правитель страны, против которого побоятся выступать. Владыка своим правлением обеспечивает безопасность подданных, и я горд тем, что вношу свой вклад в это, оберегая его.
– Хорошо, он силен во внешней политике, не буду спорить, но он упустил дела внутри страны. Будущее любого народа – это дети. Образование не должно быть привилегией, оно должно стать обязательным для детей всех слоев общества. Нужно строить школы, поощрять способных к наукам. Образованный человек принесет стране больше пользы. Надеюсь, ты не будешь с этим спорить? Нужно на государственном уровне помогать матерям, оставшимся с детьми без кормильца. Тогда меньше детей пойдет по кривой дорожке, и это снизит преступность.
– Не помню, чтобы в Зандании дела обстояли именно так, чтобы там преступность была меньше или беспризорников мало. Простые люди живут в разы хуже, чем здесь, а к женщинам отношение как к скоту. Мне тоже вдруг стало интересно, откуда принцесса почерпнула столь прогрессивные взгляды?
Хоть он и говорил спокойно, но обращение «принцесса» выдало, что мне удалось его задеть, а его слова стали ушатом холодной воды. Да, что-то я разошлась.
– Можешь считать, что видела во сне мир будущего, где все устроено по-другому. Извини за горячность, просто после посещения приюта, когда я увидела унылое существование детей и их беспросветное будущее, во мне все перевернулось. В моих силах помочь только некоторым, лишь Владыка может помочь остальным, и я не понимаю, почему он ничего не делает.
– Не осуждай его. Тема детей для него болезненна, поэтому он упустил из виду некоторые вещи и не проводил реформ в этой сфере. Но я слышал, тебе удалось это изменить.
– Знаешь, я только одного не понимаю: ладно, он мужик, думающий о глобальных проблемах, но ведь у него тридцать баб и они регулярно выезжают в город. И благотворительностью они должны заниматься в силу своего положения. Почему ни у одной внутри ничего не екнуло? Они не видели или не хотели видеть? Почему к нему пришли не они, а я, после первого же посещения приюта схватившись за голову от того, что там творится?
У Когана не было ответа, а я за нашими разговорами едва не прошла шатер предсказательницы.
– Подожди меня, я сейчас.
Заскочив в шатер, я подождала, когда опустится полог, стянула с себя плащ, спрятала его в сумку и зашла к ясновидящей.
– Я к вам на минутку, ничего не надо. Держите! – сунула я золотую монету.
– Зашла поблагодарить? Рада, что прислушалась к моим словам, – расплылась в улыбке мадам Зарина.
– Да-да, спасибо! Очень помогли, – заверила я, торопясь на выход.
Оценив мое преображение, Коган изогнул бровь, а когда мы немного отошли, сказал:
– Избавиться от плаща можно и возле таверны, никого не удивит, если его поможет снять муж. Решат, что мы с дороги. Чаще всего женщины надевают такой плащ, если выходят без сопровождения, он как охранная грамота.
«О, а пользы от него все больше и больше!» – порадовалась я, ведь раньше таких тонкостей не знала.
– Интересно, а о чем мечтаешь ты? – спросил Коган.
– Оставить свой след в этом мире, когда умру, что-то после себя. Пусть фонд помощи принцессы Элиссабет или просто танец, который будет танцевать простой народ.
– Обычно люди видят свое продолжение в детях.
Да уж, но в моем мире о них я еще не задумывалась, считая, что времени впереди полно. А в этом времени как раз нет…
– Я осознаю, что подвешенное положение тридцать первой жены исключает для меня обычный брак и детей.
– На все воля Владыки.
– Не смеши меня! Поверь, не все в его воле.
– А почему ты сказала, «когда» умру, а не «если»? – спросил Коган, не став спорить. – Словно знаешь, когда именно это случится и спешишь исполнить намеченное. Странно как-то. Ты совсем молода, а в столь юном возрасте редко задумываются о смерти,
