Собрание сочинений. В 4-х т. Том 2. Затерянные в океане - Луи Жаколио

Тотчас же опустили подводный колокол, желая удостовериться, не потонуло ли судно вследствие какой-нибудь случайности. Но дно морское, где стоял «Иен», было совершенно пусто: ничего, кроме песка и нечистот, не нашли там!

А в публике между тем стали утверждать, что китайский броненосец был просто привидением: как появился он внезапно и не спрашивая ни у кого на то дозволения, так внезапно и пропал!

«Привидение» же, отойдя под водой на приличную дистанцию от рейда, поднялось на поверхность и, направив одну из своих пушек на сторожевую башню с семафором, послало ей на прощание ядро в триста фунтов, которое разбило ее вдребезги, вместе с ее сигнальным знаком и телеграфом.

Это было все, что мог сделать «Иен» с негостеприимным берегом Америки, после чего он спокойно отправился в свой дальнейший путь.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Тигры Зондского пролива

I

В БАТАВИИ, ГЛАВНОМ ГОРОДЕ ОСТРОВА ЯВЫ, принадлежавшем, как известно, голландцам, красуется в квартале Кенинс-Плейн замечательно роскошное здание в чистейшем китайском стиле, с верандой вокруг, с двойной крышей, приподнятой в виде джонки по углам, и с фонарями, разрисованными серебром по красному лаку. Изящные рисунки их изображают гирлянды цветов, чудовищных рыб, фантастических птиц и странных насекомых, создаваемых фантазией китайских рисовальщиков.

Здание — деревянное, но из какого дерева оно построено! Все дорогие породы деревьев тут соединены вместе: тик, сандал, палисандр, — и все это покрыто прозрачным разноцветным лаком, оттенки которого удивительно гармонируют с яркими тонами природы знойных тропиков!

В постройке здания и в неслыханной роскоши, с которой оно отделано, верно и наглядно выражается вкус людей желтой расы. Почти в четыре миллиона франков оно обошлось своему владельцу, который проводит в нем только часы, свободные от лихорадочной коммерческой деятельности, поглощающей большую часть его времени…

Батавия — самый красивый и самый коммерческий город в так называемой Малайзии (южноазиатские острова, населенные малайским племенем), и потому несколько строк, которые мы хотим посвятить его описанию, не будут излишни, тем более что в этом городе произошли очень важные события, относящиеся к нашему рассказу.

Старая Батавия, которая занимает еще значительную часть современной нам Батавии, имела в свое время репутацию города с губительным климатом. Вследствие этого город был отчасти снесен, и из его разобранных построек были воздвигнуты новые кварталы на новых местах. Даже укрепления его не были пощажены: три четверти их были также снесены, и на их месте возникли прекрасные аллеи и эспланады. В этих новых кварталах находятся теперь ратуша, биржа, таможня, казармы флотского экипажа — словом, все главные здания города.

Поистине ужасна была старая Батавия: расположенная в низком и влажном месте, при устье ничтожной речонки, лишенной в большую часть года воды, палимая знойным солнцем, полная разных нечистот, со своими узкими улицами и каналами стоячей и гниющей воды, окруженная, наконец, со всех сторон кладбищами и бойнями, — она была местом скорой смерти для всех, кто жил в ней, был ли это туземец или какой-нибудь пришлый человек. Было замечено, что население города быстро уменьшалось, несмотря на наплыв новых людей, приходивших искать себе счастья в далекой стране, и потому решено было перестроить город до основания.

Теперь все изменилось, и Батавия может считаться городом вполне безопасным для здоровья своих обитателей. Русло речки урегулировано набережными, которые мешают ее воде разливаться по сторонам и всасываться таким образом в почву, а из прежней сети каналов, прорытых по образцу амстердамских, оставлены только немногие, которые могут быть действительно полезными для города, служа в то же время и его украшением. К старой Батавии, перестроенной и значительно уменьшенной, примыкает теперь Южное Предместье, справа и слева от которого красуются великолепные новые кварталы: Вельтвреден и упомянутый уже Кенинс-Плейн.

Новый город расположен посреди восхитительной равнины, и его главные части, не теснящиеся друг к другу, а удаленные одна от другой на значительное расстояние, соединяются тенистыми аллеями, на которые выходят роскошные виллы коммерсантов, утопающие в море тропической зелени. Там они, эти счастливые избранники своенравной фортуны, ведут таинственное существование, полное всевозможного комфорта, а подчас и самой безумной роскоши… Нужно видеть, в пять часов пополудни, нескончаемую вереницу богатых экипажей, развозящих их владельцев из деловых контор по домам, а также кавалькады элегантных всадников, сопровождающих коляски дам, — нужно видеть всю эту публику, чтобы составить представление о том, каким блеском и роскошью наполнена столица голландских колоний в Азии.

Дворец генерал-губернатора в Батавии не уступит лучшим дворцам Европы. Отели, памятники, церкви, мечети, пагоды, частные дома — все это утопает среди громадной массы зелени, которой наполнен весь город, и вечером, когда зажгутся повсюду огни, представляет собой нечто волшебное, феерическое, что можно встретить только в сказках!

Батавия обладает также множеством научных и учебных заведений разного рода, так что и духовные потребности человека находят здесь себе полное удовлетворение наравне с материальными. Словом, это город всесторонней жизни — город наук, искусств, богатства и роскоши. Здесь можно найти все лучшее, все самое изысканное, что обыкновенно находят только в лучших городах Европы, таких как Париж, Лондон и другие, — и все дурное, все испорченное, от которого не свободны наши центры цивилизации. Голландцы недаром считают Яву с ее столицей вторым своим отечеством, и во времена Людовика XIV и Наполеона I, которые грозили им совершенным порабощением в Европе, серьезно подумывали о поголовном своем переселении из Европы в Азию.

В Батавии можно встретить людей всяких национальностей, особенно часто китайцев. Последние наводняют собой всю Малайзию и, можно сказать, держат в своих руках всю торговлю страны. Терпеливые и предприимчивые, честные и трудолюбивые, они сумели стать необходимыми повсюду и из всего извлекать себе выгоды, не пользуясь, однако, ими в ущерб господствующей национальности, которая не только терпит их за это, но даже покровительствует им. Китаец всюду составил себе реноме до мелочей аккуратного и точного человека, безукоризненно честного, знающего в совершенстве все тонкости высшей коммерции. Вследствие этого миллионные капиталы проходят через его руки, и нередко под одно его честное слово, без всяких бумажных документов и неизбежной при них потери времени.