Человек с топором - Юрий Никитин

Мрак подумал, сказал явно вынужденно:

— Ты прав. Я тоже, вообще-то, людей не люблю. Поубивал бы всех! Одни уроды. Но человечество — люблю.

— Еще бы! От безысходки полюбишь и козла.

— Почему?

— А другого человечества у нас нет.

Ирма переводила взгляд с одного на другого, стараясь уловить юмор, ибо эти люди явно шутят, но почему-то от их шуток веет грустью, а то и трагизмом.

После ужина Ирма пожелала им спокойной ночи и деликатно удалилась, тихая и все понимающая, как японская гейша, а они остались с кувшином крепкого красного вина на середине столешницы и двумя высокими бокалами. Мрак молча наливал, пил, снова наливал. Олег все ждал, когда же присосется прямиком к кувшину, но оборотень блюл манеры, благотворное влияние трепетной девушки сказывалось с мощью урагана.

Наконец он кое-как залил пожар в желудке, но оставался такой же сумрачный, напряженный, посматривал исподлобья. Брови остались сомкнутыми на переносице, кожа на скулах такая же натянутая, как всегда у него перед боем, а голос прозвучал неприятно трезво:

— Олег… Тарху хреново.

— Помню, — огрызнулся Олег.

— Но что мы можем вот прямо сейчас?… Я гоню изо всех сил. Если ты готов, то можем сделать первый рывок… В смысле, выйти за пределы атмосферы.

Мрак насупился.

— Ого!… Выйти за Край?

— Какой это Край?… Другие уже выходили. Попробуем подняться. Если уцелеем, то дальше…

Мрак поежился:

— Что-то мне от твоего «дальше» жуки по коже побежали. Как ты собираешься двигаться… там? Здесь, в атмосфере, как-то понятно. В воздухе, как сказали Нестеров с Икаром, везде есть опора. Даже если что, то можно крылья раскинуть, аки орел гордый, что наравне… Своим ходом, как сказать. По-птеродактильи.

— Орел по-птеродактильи?

— Не цепляйся к словам, зануда. Никто не знает, как летали птерики.

— Есть данные, — ответил Олег.

— По полетам?

— Нет, по птеродактилям. С таким весом можно летать только как дельтапланы. А вот по нам данных пока нет.

— Ага, — сказал Мрак зло.

— Это же самое главное!

— Самое главное… не это, — сказал Олег.

— Я бы сказал, что самое главное — жизнь, но это понятие опоганили политкорректники этой планеты. Или общечеловеки. Даже ты истолкуешь не так… Я могу двигаться и там, в космосе. Но двигаться можно ползком, перекатываясь с боку на бок, кувыркаясь, ковыляя…

— Да, — протянул Мрак, — ковыляя — самое то! Ишь ковыляльщик!

Олег угрюмо и потерянно молчал. Брови сдвинулись на переносице. Было тревожно, словно оказался голым в ночи в чужой местности, да еще на холодном ветру, а где-то слышится злой стук копыт. Пора переносить полеты за пределы атмосферы. Таргитай где-то там, в космосе. Да и в самом деле, смешно им, с их мощью, начинать заниматься такой мышиной возней, как борьба с мафией, тушение пожаров, спасение тонущих и перевод старушек через дорогу.

— Завтра попробуем, — сказал он дрогнувшим голосом.

— Ирма точно ушла спать?

— До утра не появится, — заверил Мрак.

— Если, конечно, ты не станешь к ней ломиться в спальню.

— Хорошо, — сказал Олег, он как будто не заметил ехидности в голосе оборотня.

— Тогда приступим к ужину… по-настоящему.

Он щелкнул пальцами. Из-под стола выдвинулся металлический контейнер. Мрак нахмурился.

— Ты его там прятал? А если Ирма подхватит радиацию?

— Я его только что сюда принес, — сказал Олег. Мрак явно не понял, Олег добавил:

— Две секунды назад…

— Ни фига не понял, — огрызнулся Мрак рассерженно.

— Ну и что с ним делать?

— Посмотри, узришь.

Он снова щелкнул пальцами, словно подзывал собачку. Крышка соскочила и покатилась по полу. Наверх приподнялась темно-коричневая глыба, такой она показалась на первый взгляд, в обычной оптике, но, когда Мрак взглянул во всем диапазоне, внутри громко вякнуло. Руки радостно затряслись, он шумно сглотнул слюну.

— Ого, — сказал он невольно, — это же… Олег, давай скорее есть!

— Погоди, — сказал тот безжалостно.

— Щас я его вытащу, очищу, а вот уже тогда…

Мрак взмолился:

— Не могу терпеть!

— Придется тебя человечить, — сказал Олег безжалостно.

— Вот сиди и жди.

И человечил: сперва вытащил глыбу из контейнера, Мрак даже не обратил внимания, что глыба плотно упакована, подвело богатство зрения, глыба засветилась в недрогнувших руках волхва, вспыхнула огоньками. Все рецепторы Мрака пришли в буйное помешательство, чудилось, что слюни текут даже из ушей, а желудочный сок вырабатывается и под ногтями. Олег тем временем закончил удалять примеси, глыба уже блестела мелкими крапинками, Мрак прямо видел горячие капельки сладкого дурманящего сока, что выступают на коричневой корке жареного кабанчика, на его спинке…

Он протянул руки, и эта корка послушно лопнула под его пальцами. Выметнулся горячий одуряющий ароматный пар. Мрак с рычанием оторвал ломоть, горячий сок побежал по руке. Зубы впились в сладкую плоть, и термоядерный желудок с жадностью набросился на истекающее тяжелыми частицами лакомство.

— Отлично, — сказал Олег с неимоверным облегчением.

— Вот теперь мы можем… за Край.

Мрак дернулся, когда первый раз услышал голос прямо в черепе. Первое инстинктивное желание было заорать: «Пошел вон из моей головы!», тут же устыдился, заставил себя принять истину, что так отныне и будет звучать голос Олега, когда они в космосе… или вообще на больших расстояниях один от другого.

А то, что он звучит прямо в голове, вовсе не значит, что он точит там его твердый мореный мозг, как жук-древогрыз, или хотя бы бегает по извилинам с телекамерой, подсматривает в замочные скважины.

Олег несся с неба, как падающий болид. Нет, куда быстрее, но в трех метрах от земли остановился, даже мгновение повисел в воздухе, а потом неслышно опустился на зеленую травку. Мрак не рассчитал, затормозил позже или вообще не сумел справиться с инерцией. Олег увидел небольшой взрыв, в стороны разлетелись комья земли, а Мрак сконфуженно вылез из ямы.

Олег взлетел, как потревоженный мотылек, опустился рядом, легкий, словно привидение невинной девушки. Земля в яме слегка дымилась, запах пошел, как от плохо загашенного костра. Мрак выглядел все еще красным, раскаленным, воздух над ним струился и колыхался.

— Мог бы и лучше, — сказал Олег. Мрак сказал зло:

— Это не мое!… Летать, если приспичит, — могу, но садиться, как балерина перед зрителями… Олег, мы что, отрабатываем красивую посадку? Ты говорил, что сегодня пробуем! Мы уже трижды облетели планету без посадки. Я научился смотреть на нее как на планету. И называю планетой! Правда-правда, я и думаю о ней как о планете. Стоило подняться повыше, то… это не так трудно, как там, внизу.