Я вернулся за сыном - Лана Пиратова

меня. Поверь, я сам еле сдерживаюсь. Я мечтаю о том моменте, когда он назовет меня папой. Но надо сделать это так, как лучше для нашего сына. Понимаешь? Ты согласна?

– Да, ты прав, – киваю задумчиво. – Никита так все остро воспринимает. Он очень чувствительный мальчик.

– Нормальный пацан он, – говорит Олег. – Мужик! По-другому и быть не может, он же мой.

Гордость так и светится на его лице. Я улыбаюсь и мотаю головой. Мальчишки. И Никита, и Олег.

Глава 50

Олег

Глядя на Яну и Никиту, я понимаю, что ничего еще не закончено. Очень много вопросов осталось без ответа и много проблем, которые надо решить. И всем этим предстоит заняться мне. Но не сегодня.

Сегодняшний день – это наш день.

Мы едем в парк.

В детстве я любил ходить в парк с отцом. С отцом, который, как оказывается, был мне не родным. Но все равно именно этого мужчину я считаю за своего отца.

– Мам, ну можно? – Никита уже полчаса выпрашивает у Яны разрешения прокатиться на сталкивающихся автомобилях. Ничто не может отвлечь его от них. Как Яна не старается.

– Нет, Никита, ты еще слишком мал. Это опасно, – говорит она занудным голосом.

Вижу, как Никита надувает обиженно губы.

– Яна, а ты знаешь, что здесь есть оранжерея с экзотическими растениями? – между делом интересуюсь я. У меня созрел план.

– Правда? – я не ошибся. Помню ее страсть к цветам.

– Пошли, – говорю я и беру ее и Никиту за руку.

– Ой, как красиво! – восклицает Яна, когда мы оказываемся возле стенда у оранжереи.

– А внутри еще лучше, – говорю я. – Давай так. Ты пойдешь смотреть на эту заморскую красоту, а мы с Никитой еще покатаемся.

– На чем? – недоверчиво спрашивает Яна. Подозревает. Ее не проведешь.

Я обнимаю ее за талию, наклоняюсь и шепчу в ухо:

– Ты что, не доверяешь мне? Я же отец ему. Я не причиню ему зла.

– Точно? – вскидывает на меня недоверчивый взгляд.

– А вот за недоверие мне придется наказать тебя, – сильнее сжимаю пальцы на ее талии. – Дома. Не здесь.

Щеки Яны вспыхивают и она прикусывает губу. Опускает взгляд. Ну, теперь точно придется наказать. Различные виды наказаний всплывают в мозгу. Я представляю, что и как с ней сделаю ночью, но тут меня за руку дергает Никита.

– Пошли! – требует он, прекрасно понимая, что мама останется здесь, с цветами, и не будет нам мешать.

Я целую Яну и незаметно за попу подталкиваю ее ко входу в оранжерею.

– Ну что? Постреляем или поврезаемся? – я подмигиваю Никите и вижу, как загораются его глаза.

– А стрелять тоже можно?

– Со мной – можно, – глажу его по голове.

– Тогда стрелять!

И он тянет меня за руку и вприпрыжку бежит к тиру.

Никита – пацан и я понимаю, что, наверное, слишком долго вокруг него было лишь женское внимание. Только мама. По сути у него ведь и не было папы. И мне хочется сейчас наверстать все упущенное за эти годы. Поэтому я хочу позволить ему сделать то, что запрещает мама, но разрешает папа. Когда он есть.

Мы проводим в тире полчаса. Не меньше. Я сам показываю Никите, как правильно держать ружье. Тонкие ручки пока не справляются, поэтому я помогаю ему. На пару мы выигрываем какую-то бесполезную плюшевую фигню. Но Никита очень счастлив. Он чуть ли не прыгает от восторга.

Потом мы идем на сталкивающиеся автомобили.

– А мама не разрешает, – вздыхает Никита, наблюдая за хаотичным движением машин за ограждением.

– Она просто переживает за тебя. Но я же с тобой? Я знаю, что со мной она тебя точно отпустила бы.

Протягиваю ему руку и он, улыбаясь, хлопает меня теплой ладошкой.

Мы садимся вдвоем в одну машину. Рулит Никита, но я, как могу, пытаюсь избежать столкновения с другими машинами. Получается не всегда и пару раз Никита ударяется о мою руку. Но не плачет.

Сделав несколько кругов, мы выходим. Никита счастлив. Что еще мне нужно?

С упоением он рассказывает о своих впечатлениях. Похоже, он в первый раз ездил на этих машинах.

И тут мы сталкиваемся с нахмуренной Яной.

– Олег, – строго начинает она, но я, предупреждая ее выпад, быстро обхватываю ее руками за талию и целую. – Олег, – уже мягче произносит она.

– Мам! – кричит Никита. – Видишь? Я цел! Все в порядке! Ну, не ругайся, мам!

Смотрит на нее такими жалостливыми глазками. И я вторю ему. Тоже складываю руки и жалобно смотрю на Яну.

Она укоризненно качает головой, но машет рукой на нас. Прощены.

Остаток дня мы проводим то на каруселях, то в кафе. Уходим уже перед самым закрытием парка. Никита засыпает еще в машине и я заношу его домой на руках.

Когда укладываю его в кровать, он шепчет мне сквозь полудрему, обнимая за шею:

– Ты такой хороший, Олег. Не оставляй нас с мамой.

И опять проваливается в сон.

Я целую его и раздеваю. Накрываю одеялом и возвращаюсь к Яне. Она сидит на диване, убрав ноги под себя.

– Устала? – подхожу и разминаю ей плечи.

Она сразу расслабляется и откидывает назад голову.

– Есть немного. Спасибо теле, Олег.

– За что? – не понимаю я.

– За этот день. Никита, наверное, впервые за долгое время так счастлив. Я давно не видела этого блеска в его глазах. Спасибо.

Берет мою ладонь и прижимает к своей щеке.

Я сажусь перед ней.

– Он мой сын, Яна. И, надеюсь, что теперь он будет только счастлив. Как и его родители. Иди ко мне.

Тянусь к ней и целую. Подхватываю на руки под ее приглушенное «ах» и несу в спальню.