Путь к счастью - Вера Кауи

— Входите. Я узнаю, сможет ли она с вами встретиться.

Она оставила его в богато обставленном холле, украшением которого были старинные часы высотой чуть ли с Биг Бена. Возле лестницы висел в массивной золоченой раме портрет, изображавший преисполненного достоинства седовласого джентльмена в алой с меховой оторочкой мантии городского олдермена. Художник явно польстил своему персонажу. Коим, несомненно, был сэр Генри Дэвис.

Испанка не заставила себя ждать.

— Сеньор, она говорить вас примет. Сюда пойдемте.

Он прошел вслед за ней по длинному, обшитому дубовыми панелями коридору через элегантную, заставленную антиквариатом гостиную и еще один холл в просторную цветочную оранжерею. Жара в ней стояла невыносимая. В белом плетеном кресле, заполняя его все своим оплывшим телом, сидела седая, со вкусом одетая старая дама с белой персидской кошкой на коленях. Она гладила зверька унизанной кольцами рукой. Барт почти физически ощутил своей кожей прикосновение ее ладони.

Женщина в кресле излучала почти сверхъестественную чувственность. В молодости бывшая Хильда Эмили Блэшфорд была, видимо, очень привлекательной. И даже теперь, несмотря на болезненную полноту, она заслуживала внимания. Ее огромные темные глаза горели молодым блеском, сочные губы, накрашенные дорогой помадой, выдавали страстную натуру. Ничего не скажешь, женщина с аппетитами, заключил Барт. Совсем не похожа на ту, что он рисовал себе в воображении. На ней было дорогое темно-красное шелковое платье, нисподавшее до пола. Шею драпировал легкий прозрачный шарф, скрывавший каскад подбородков и сколотый на плече великолепной жемчужной брошью. В ушах жемчужные серьги. На изуродованных артритом пальцах сверкали бриллианты. Оливковая кожа удивительно сохранилась для ее возраста — она была гладкая и почти без морщин. Белоснежные волосы были уложены профессиональным парикмахером не далее как утром. На ногтях блестел лак того же цвета, что и помада на губах. От нее исходил какой-то возбуждающий аромат. В теле седовласой дамы скрывалась черноглазая гурия, не желавшая признавать власть времени.

Пока он приближался к ней, она лениво смерила его оценивающим взглядом по-цыгански черных глаз. В этом взгляде был дерзкий вызов и сексуальный призыв. Да, это дама с неутоленными аппетитами. Хорошо, что он оделся официально. Темно-синий костюм от Томми Наттера, который Мэгги подарила ему на день рождения год или два тому назад, коричневые туфли, которые он сам подобрал к этому костюму. И добротный кожаный портфель.

— Ну что же, — наконец заговорила она хрипловатым грудным голосом, — нечасто меня навещают такие симпатичные молодые люди. Да еще в связи с денежными вопросами.

Протянув руку к стоявшему сбоку столику со стеклянной столешницей, она запустила пальцы в большую коробку, достала шоколадную конфету, положила в рот и только потом указала Барту на кресло возле себя. Конфеты помогают ей заглушить другие желания, подумал Барт. Не ошибся я насчет ее аппетитов.

— Садитесь же. Нет, не там, придвиньтесь поближе. Я теперь и вижу, и слышу неважно.

Ложь, подумал Барт, которому с каждой минутой становилось все труднее сохранять невозмутимость. Ну и баба. Просто смерть мужчинам. Он, конечно, не ожидал, что встреча с ней доставит ему удовольствие. Судя по тому, что он успел о ней узнать, сестра Блэшфорд представлялась ему либо алчной скупердяйкой, которая бесплатно слова не обронит, либо ханжой с железными нервами, которая станет отрицать все, что ей ни скажут. Он приготовился к тому, что его встретят в штыки, с нескрываемой враждебностью. Но никак не рассчитывал увидеть хладнокровную язвительную бабенку с повадками нимфоманки. Да, согласившись выполнить поручение Мэгги, он был готов ко многому, но должны же быть какие-то пределы.

— Не хотите ли чашку кофе? — спросила она. — Или чего-нибудь покрепче? У меня есть великолепный бурбон. Мы с покойным мужем много раз путешествовали по Соединенным Штатам. Мне алкоголь запретили, но я люблю смотреть, как другие получают это маленькое удовольствие. — Она притворно вздохнула. — Боюсь, единственное, что мне осталось в жизни, — радоваться за других.

— Я, пожалуй, не откажусь от кофе.

Толстый палец с перстнем отыскал в хаосе вещей, загромождавших столик, невидимую кнопку. Кроме коробки с конфетами, там были: пачка газет, стопка книг, груда журналов, усыпанная кроваво-красными цветками азалии в фарфоровом горшке, телефонный аппарат, поднос с графином и стаканом и транзисторный приемник. Кроме того, тут были две панельки дистанционного управления — для телевизора и видеомагнитофона. Очевидно, леди Дэвис большую часть своего времени проводила в оранжерее. Эту догадку подтвердила замеченная им в углу за развесистым деревцем инвалидная коляска. Барт слегка расслабился: по крайней мере, не набросится на меня, подумал он.

— Принеси кофе, Консуэло, — томно приказала старая дама вошедшей экономке. — И шоколадные вафли.

— Да, сеньора.

Не успела она выйти, как леди Дэвис жалобно попросила:

— Будьте добры, мистер Бартлет, поправьте мне подушки. Не могу дотянуться. Сидеть неудобно.

Барт поднялся, нагнулся над ней, а она прильнула к нему, чтобы он смог поправить подоткнутые под спину атласные подушки. Внезапно он почувствовал, как она прижалась лицом к его рубашке над пряжкой ремня и, обжигая его дыханием, жадно втянула в себя мужской запах. Он замер от неожиданности. Ну и бесстыжая старушенция. Не хватало еще, чтобы она его щупать начала. Да, видно птицу по полету. Не зря она была связана с деторождением. Какое еще занятие она могла для себя выбрать? У нее все мысли повернуты в сторону половухи.

Он выпрямился, и она шаловливо промурлыкала: «Спасибо», оставив его в сомнениях насчет предмета благодарности. Потом, дождавшись, пока он сядет, и устроившись поудобнее в своем кресле, напрямик спросила:

— Так что же заставило юриста с Беверли-Хиллз навестить безвестную старушку? Вы сказала, ваш визит связан с денежным вопросом. Что, кто-нибудь упомянул меня в своем завещании? Какой-нибудь исполненный благодарности старый пациент?

Барт заметил, что она явно неслучайно вставила фразу про «юриста с Беверли-Хиллз», подчеркнув, что он по роду занятий является кем-то ей прямо противоположным. Он решил, что подошел момент объяснить цель своего визита.

— Я навожу справки о вашей бывшей пациентке. Ее имя Мэри Маргарет Хорсфилд. Согласно имеющимся у меня сведениям, она находилась в вашем заведении в доме номер семнадцать по Пемберли-клоуз в Брикстоне с октября 1963-го по апрель 1964-го. Припоминаете?