Адмирал Дэвид Битти и британский флот в первой половине ХХ века - Дмитрий Лихарев

Тем временем в большом полутемном зале Адмиралтейства среди мягких ковров и массивной мебели громко тикали часы и группа людей, разговаривая вполголоса, отмечали на карте движение кораблей у Доггер-банки по мере поступления донесений. Внесли очередную радиограмму, и кто-то сказал: "Лайон" готов!" Черчилль мгновенно представил длинную похоронную процессию у Вистминстверского Аббатства, людей в морской форме и гроб, накрытый британским флагом. Затем он вспомнил мужественное лицо Битти и его всегда сдвинутую набекрень фуражку.

Но Битти чудом остался жив, несмотря на то что в течение всего сражения стоял на открытом мостике под градом германских снарядов. Когда "Лайон" выкатился из строя, а следующие за ним мателоты проходили мимо, лишь с большим трудом удалось просигналить приказ Битти о преследовании противника. Пока командующий переходил на подошедший эсминец, время было упущено. Следующие по старшинству офицеры эскадры контр-адмирал Арчибальд Мур и капитан I ранга Генри Пелли, находившиеся на "Тайгере", либо неправильно поняли сигнал командующего, либо побоялись взять на себя дополнительную ответственность. Английские корабли, вместо того чтобы преследовать отходившие на юг главные силы Хиппера, набросились на агонизирующий "Блюхер".

Знаменитая фотография, запечатлевшая гибель "Блюхера", отпечатанная в миллионных тиражах "Дэйли Мэйл" и "Илластрейтед Лондон Ньюс", вскоре обошла весь мир. Огромное бронированное чудовище, окутанное паром и дымом, полностью завалилось на бок, добрая половина днища почти отвесно возвышается над поверхностью моря, по скользкому борту карабкаются, словно муравьи, маленькие людишки и, срываясь, сыплются в черную ледяную воду Северного моря. Гибнущий "Блюхер" уносил с собой двенадцать сотен матросов и офицеров, из которых удалось спасти едва ли больше 200. Положение усложнил немецкий аэроплан, решивший, что терпят бедствие англичане. Он сбросил бомбы на шлюпки и обстрелял тонущих из пулемета, многих убив и ранив. Немецкий летчик отогнал и шлюпки англичан, а каждая лишняя минута пребывания в ледяной купели грозила гибелью.

Что касается "Лайона", то он оставался на плаву и был взят на буксир "Идомитеблом". Битти перенес свой флаг на "Принсес Ройял", и эскадра благополучно вернулась на базу. Адмирал возвращался домой с тяжелым сердцем. Несколько дней спустя Битти писал Кейсу: "Разочарование того дня таково, что мне невыносимо думать об этом. Все думают, что нам сопутствовал громадный успех, но на самом деле это был чудовищный провал. Я уже думал, что мы возьмем всех четырех, и мы должны были взять всех четырех. Нет никакого сомнения, что мы бы их побили. Еще полчаса и мы бы их прикончили, но старый "Лайон" не выдержал".

Действия Мура и Пелли и тот факт, что Битти упустил эскадру Хиппера, навлекли на них критику высшего военно-морского командования. Фишер писал, что "Пелли находился уже далеко впереди и должен был продолжать преследование безотносительно полученных сигналов, если бы в нем было хоть что-то от характера Нельсона. Как Нельсон у Копенгагена и Сент-Винсенти! На войне первый принцип - не соблюдать приказов. Выполнять приказы сможет любой дурак!"

Битти тоже досталось от первого морского лорда. Филсон Янг вспоминал, что в первые 48 часов после возвращения соединения на базу, на имя флагмана пришло от двух до трех сотен поздравительных телеграмм. В их числе было послание и от Фишера, в котором первый морской лорд грозно вопрошал, как могло получиться, что бой прервался и противник не был разгромлен до конца. Но английская общественность ликовала, и это было существенным обстоятельством. Газеты с восторгом писали, что наконец-то "убийцы детей" (имея в виду Скарборо и Хартлпул) получили по заслугам.

Фишер прекрасно понимал, что возлагать вину на Битти было бы абсолютно несправедливо. Некоторое время спустя, когда первое чувство досады и разочарования прошло, старый адмирал направил Битти примирительное письмо. "Ваше поведение заслуживает высочайшей похвалы, - писал Фишер, - но Мур должен уйти". По выражению С. У. Роскилла, "это был последний гвоздь, забитый в гроб злополучного Мура". Взамен Мура на пост второго флагмана эскадры линейных крейсеров был назначен контр-адмирал Уильям Пэкинхем. На место Пелли предложили капитана I ранга Уолтера Кауана, но незадачливого командира "Тайгера" спасло заступничество Черчилля.

Новый второй флагман Битти заслуживает того, чтобы сказать о нем отдельно. В то время Пэкинхем был уже довольно известной личностью на флоте. Ни один английский военный моряк конца XIX - начала XX вв. не мог сравниться с ним по продолжительности времени, проведенного в открытом море. Пэкинхем имел уникальный опыт современной морской войны. Когда началась русско-японская война, капитан I ранга Пэкинхем был командирован в качестве военного наблюдателя на японский императорский флот. Он провел 14 месяцев подряд на броненосце "Асахи", не сходя на берег даже, когда его корабль находился на стоянке, из боязни, что эскадра Того может неожиданно сняться с якоря и отправиться в поход, оставив его на суше. Пэкинхем был единственным европейцем на огромном корабле в обществе 900 японских матросов и офицеров. Англичанин принял участие практически во всех более или менее значительных операциях японского флота против Порт-Артура и 1-й Тихоокеанской эскадры.

Надо сказать, что Пэкинхем снискал большое уважение у японских моряков. Всегда пунктуальный и собранный, молчаливый, в безупречно чистом и отглаженном мундире, с непроницаемым выражением на лице и неизменным моноклем в глазу, английский офицер вполне соответствовал канонам самурайской чести. Даже адмирал Того отметил его мужество. Во время жесточайшего сражения между японским флотом и 1-й Тихоокеанской эскадрой, когда та пыталась прорваться из Порт-Артура во Владивосток, среди грохота взрывов, свиста осколков и снарядов, Пэкинхем продолжал оставаться на мостике "Асахи", шедшего вторым в колонне Того, и невозмутимо делал пометки в своем блокноте. Перед отбытием на родину он удостоился чести быть представленным японскому императору.

3 февраля 1915 г, через десять дней после сражения у Доггер-банки, Черчилль лично посетил "Лайон" и другие корабли эскадры линейных крейсеров. Он был поражен единодушным восторгом офицеров, с которым те рассказывали ему о Битти и поведении командующего в бою. Когда Черчилль уже собирался покидать корабль, обычно невозмутимый Пэкинхем взял его за рукав и отвел в сторонку: "Министр, я хотел бы сказать вам кое-что наедине, - сказал он и после паузы с абсолютной уверенностью в голосе произнес, - Нельсон вернулся".

В Германии были крайне недовольны исходом боя линейных крейсеров. Потеря "Блюхера" стоила Ингенолю поста командующего флотом. Его сменил Гуго фон Поль, прежде бывший начальником генерального морского штаба. Смертельно больной и еще более нерешительный, чем его предшественник, фон Поль всячески стремился избегать излишнего риска. Ровно год спустя, 24 января 1916 г., он вынужден был оставить службу по состоянию здоровья. При нем Флот Открытого моря сделал пять выходов, ни разу не осмелившись удалиться от своих баз более чем на 120 миль.