Чокнутая будущая (СИ) - Алатова Тата

Кого еще он мог выбрать для Антона?

Я помнила эту дамочку — она тоже была актрисой, играла вторую и незаконную супругу в комедии о двоеженце, которую репетировал Алеша.

Каблуки, короткое платье и вельветовый жакет — о да, Ольга (вроде как так ее звали) умела наряжаться на шашлыки. Даже богическая Римма Викторовна догадалась надеть обувь на плоской подошве.

Интересно, какими словами Алеша описал своего брата, если девушка так расстаралась? «Гробовщик, черствый снаружи и чуткий внутри»?

Спокойно, Мирослава, спокойно. Антон все равно не любит, когда в его личную жизнь так бесцеремонно вторгаются. Это просто досадная мелочь, не бери близко к сердцу.

Принимая приветственный поцелуй Алеши, я размышляла о том, что все мы здесь тоже могли бы послужить сюжетом для комедийной пьесы.

Что-то в духе Вуди Аллена, может быть, с чрезмерными, нарочито-сложными переживаниями. Ведь чтобы изобразить отношения в нашем семействе понадобилась бы схема с цветными стрелочками.

— Мирослава, — Ольга изобразила чмоки-чмоки вокруг моего лица, — как у тебя тут красиво. А какой домик! Прямо зарисовка крестьянской избы девятнадцатого века.

Крестьянской избы?

Крестьянской избы???

Да она вообще видела крестьянские избы???

Да его же возвели в семиидесятых, а потом еще сто раз чинили и надстраивали.

Булькнув что-то невразумительно-возмущенное, я поспешила к Гамлету Ивановичу, единственному человеку здесь, от которого не приходилось ждать неприятностей.

— Деточка, — он сунул мне в рот тарталетку, — что за зверское выражение лица? Такое ощущение, что ты задумала убийство.

Я на мгновение прижалась к нему — такому большому, родному и теплому.

Гости прибывали, причем многих я даже не знала или видела только мельком. Это были коллеги из Алешиного нового театра, где я бывала куда реже, чем в предыдущем. Антон пришел с тортом, но не успел даже поставить его на стол, как Алеша с довольным видом вручил ему Ольгу. На мгновение меня утешила его довольно кислая мина, но потом хлопоты с гостями закружили в свой водоворот, и следующим отрывком, который я успела выхватить из калейдоскопа лиц, стало явление интеллектуалки Саши, жены номер три, с новым ухажером.

Едва успев отметить, что Саша выбрала полную противоположность Алеши, человека со скучной бухгалтерской внешностью, я отвлеклась на мясо.

— Кыш отсюда, — Антон забрал у меня миску, — мангал вроде как мужское дело.

— Да неужели? — я ополоснула руки в уличном умывальнике. — А мне казалось, ты занят более аппетитными вещами, чем сырое мясо.

Он закатил глаза и ухмыльнулся одновременно.

Вы пробовали так сделать когда-нибудь? Я пару раз репетировала перед зеркалом и потерпела полное фиаско. Эта гримаса требует большей челюстно-лицевой координации, чем я обладаю.

Антон протянул мне свой бокал наливки и взялся за шампура.

— Кажется, тебе надо выпить, — заметил он спокойно.

— Кажется, мне надо на Северный Полюс, — призналась я.

Он успел только ободряюще улыбнуться мне, когда к нам подошла Ольга.

— Нужна помощь? — спросила она.

Я с готовностью указала ей на контейнер с овощами и вручила решетку для мангала.

Не сказать, что такой поворот очень обрадовал дорогую гостью. Она была слишком нарядно одетой, чтобы возиться с готовкой.

Стол стоял чуть в отдалении от веранды, но внезапно стал центром всеобщего притяжения. Не успела Ольга, сморщив носик, высыпать на решетку уже нарезанные грибы с кабачками, как появился до крайности раздраженный Алеша.

— Скучный, скучный тип, — проворчал он, — не знаю, как Саша собирается с ним встречаться. Я бы от тоски помер.

— К счастью, тебя это совершенно не касается, — иронично ответил Антон.

— Ой, Алеша всегда за всех переживает, — проговорила Ольга, — у нас в театре все его так любят за это. Редко встретишь столь неравнодушных людей. Когда я никак не могла уловить одну сцену, он проявлял чудеса терпения.

Я тихонько сделал шаг назад, уселась на низкий садовый стульчик, потихоньку глотая наливку.

Разговаривать не больно-то и хотелось.

К нашему столу для готовки все не зарастала народная тропа. Подлетела Саша, до крайности взбешенная.

— Как ты себя ведешь, неандерталец, — прошипела она, едва не наступив Алеше на кроссовок. — Кто тебе дал право грубить Сереже?

— И вовсе я не грубил, — надулся мой муж, — это же просто шутка, Сашуль.

— Ты назвал его Новосельцевым!

Наливка попала в какой-то нужный нерв, и я непроизвольно хихикнула.

И этим самым обратила око Саурона на себя.

Саша повернулась ко мне разгневанной фурией, прищурилась и вдруг широко улыбнулась. Так приторно, что у меня немедленно подскочил уровень сахара в мозгах.

— Мирослава, — пропела она нежно, — боже мой, ты прекрасно выглядишь.

От неожиданности у меня так широко распахнулся рот, что в него немедленно залетела какая-то бодрая майская мошка. Спасибо, что не жук.

Закашлявшись, я запила ее остатками наливки и поставила пустой бокал на землю.

Я-то хорошо выгляжу?

Да я выгляжу как раб, только-только покинувший галеры.

Как бурлак на Волге!

— Ты вся сияешь, — продолжала свой спектакль Саша. Вот где, скажите мне, справедливость? Обидел ее Алеша, а шишки посыпались на меня. — Женщина так сияет только в одном случае!

Мне хватило духа не взглянуть в сторону Антона. Воображение немедленно продолжило фразу: «женщина так сияет только тогда, когда заводит любовника. Желательно — члена семьи».

Опустив глаза на колени, я колупала дырку на джинсах и ждала грома и молний на свою голову.

Но Саша закончила совершенно неожиданно:

— Когда она ждет ребенка!

Ах ты змея подколодная!

Знаешь ведь, как сильно Алеша ненавидит любые разговоры о детях!

Тут новый страх просочился в мое сердце: а если и правда таблетки дадут сбой, то покажет ли тест ДНК от кого именно я беременна? Или я всю жизнь проведу в догадках и сомнениях?

Замотав головой от ужаса, я едва не достала свой телефон, чтобы погуглить, как услышала тихий и явно перепуганный голос Алеши:

— Мирослава?

— Да нет же, — заверила я его, — что за…

И замолчала, подняв наконец голову и увидев два одинаково побледневших лица.

Братья, чтоб их.

Оба мужчины, с которыми я спала, меньше всего на свете хотели от меня детей.

— Саша ошиблась, — сказала я, поднимаясь. — Стала бы я иначе пить? Простите, мне надо на кухню.

Я покинула сад со скоростью торпеды, пролетела по дому, даже не разувшись, схватила первую попавшуюся кружку и щедро плеснула себе еще выпить.

Жалкая, никому по-настоящему не нужная Мирослава.

Теоретически я должна была понять каждого их них. С Алешей мы сразу договорились, еще до свадьбы, что никаких новых потомков заводить не будем. Поскольку я собиралась замуж не всерьез и ненадолго, то легко согласилась на это условие.

К Антону и вовсе не могло быть никаких претензий, уж в больно шатком положении мы с ним находились.

Но все равно меня поразил приступ какой-то глубинной, звериной тоски.

Что это?

Пресловутые биологические часики?

Их еще только не хватало!

Остаток вечера я провела в неком оцепенении, погрузившись так глубоко в себя, что едва реагировала на внешние раздражители.

— Я пришлю тебе клининг, — сказал Антон на прощание. Я даже не расстроилась из-за того, что Ольга напросилась в его машину. Не может же современная девушка самостоятельно вызвать себе такси.

Изрядно выпивший Алеша соизволил остаться, но и это меня никак не затронуло.

— Не надо клининга, — ответила я, — не хочу больше никаких посторонних.

Алеша заснул, едва уехали последние гости. Я побродила по темному саду, а потом механически взялась за уборку.

Мне нужно было занять руки, потому что мысли терзали самые безрадостные.

Вдруг с беспощадной очевидностью пришло осознание: все совершенно неправильно.