Стрелок-4 (СИ) - Оченков Иван Валерьевич

— Ишь каков, — шмыгнул носом младший из них. — В форме, да при орденах, ровно всю жизнь барином был, а ведь сам из простых.

— Не больно-то он на рабочего похож, — недоверчиво хмыкнул в черные усы старший.

— Говорю тебе, сам видал, как он на фабрике господ Барановских гальванером служил. Потом уж, как ушел, разбогател и в купцы выбился. Эх, живут же люди!

— Не об том думаешь, — одернул его более опытный товарищ и оба надолго замолчали.

Когда Семкина мать начала кричать, первый жалостливо вздохнул, — все же жалко мальца! Погиб ни за понюх табаку!

— Борьбы без жертв не бывает! — наставительно ответил ему черноусый.

— Оно так, а все же.

— Гляди-ка, уходят, — всполошился старший.

— Куда? Еще же не поминали!

— Да что ты все об одном. Двигай вперед, а то уйдут!

Как не ворчал Шматов, что уйти сейчас не по-людски, Будищев увел Стешу с кладбища и усадил ее в экипаж. Следом внутрь забрался Лиховцев, а Дмитрий почему-то задержался.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросил Алексей.

— Пока нет, — как всегда туманно отвечал ему приятель, сделав вид, что отряхивает полу шинели, после ловко заскочил внутрь и, закрыв за собой дверцу, крикнул Федору, — гони!

— Что это значит?

— Сейчас узнаем, — буркнул подпоручик, напряженно наблюдая в маленькое оконце.

— Узнал?

— А то, — откинулся на спинку дивана моряк, — пасут нас!

— В каком смысле?

— В прямом. Следят за нами с самого утра.

— Полиция? — подняла на них заплаканные глаза Степанида.

— Вряд ли. Уж больно топорно действуют. Пролетка одна и та же, сами довольно приметные. Нет, профессиональных филеров я бы так легко не вычислил.

— Это те, кто Семку убил? — прикусила губу девушка.

— Скорее всего они из того же отряда.

— Какого отряда? — не понял Лиховцев.

— Партизанского. Имени Клары с цел…, короче, это не важно. Важно будут ли они нас сразу убивать, или их послали только следить?

— Вот так просто, среди белого дня? — изумился Алексей. — Право, у тебя паранойя!

— Вполне возможно, — не стал спорить Будищев и постучал по передней стенке, — Федя, помнишь куда ехать?

— Не маленький, не забыл, — отозвался приятель и щелкнул кнутом.

Запряженная единственной лошадкой колесница Шматова была довольно приметной, и следить за ней было легко. Тем более что следовавший заранее составленному плану Федор не петлял и не торопился. Заметив, что он поворачивает в какую-то подворотню, преследователи остановили пролетку и после недолгого раздумья сунулись следом.

— Гляди-ка, карета пустая! — воскликнул молодой, показывая на сиротливо стоящий экипаж.

— Черт! — выругался усатый, неуклюже вытаскивая большой револьвер. — Куда они делись?

Достав оружие, он подбежал к брошенному транспортному средству на лошадиной тяге и заглянул внутрь, будто желая убедиться, что там никого нет, и в этом была его ошибка. Притаившийся внутри Лиховцев недолго думая двинул его костылем в грудь. Не ожидавший подобной подлости злоумышленник грохнулся оземь, потеряв оружие, а когда смог подняться на него с двух сторон смотрели стволы в руках двух ветеранов текинского похода, а сообщник стоял с поднятыми руками, не помышляя о сопротивлении.

— Заблудились, убогие? — участливо поинтересовался Дмитрий, но ответа так и не дождался.

— Феденька, обыщи этих неразговорчивых, — велел подпоручик. — Только осторожней, а то мало ли…

— Не учи ученого, — буркнул в ответ Шматов, сноровисто выполняя приказ.

Через полминуты к «Смит-Вессону» добавился капсюльный «Адамс»[3], кастет и два устрашающего вида кинжала.

— Ты посмотри, какой арсенал! — присвистнул Будищев. — Всерьез подготовились.

— Хорошо хоть палить не начали, ироды, — облегченно вздохнул хозяйственный Федька, — а то бы всю карету издырявили. Латай ее потом.

Узнав, о чем именно переживает его однополчанин, только что выбравшийся из экипажа Лиховцев немного удивился, но стоял молча, не подавая виду. Стеша тоже выглянула из своего убежища, но подойти не решалась.

— Хитер, сатрап царский, — выдавил из себя усатый. — Заранее, поди, приготовился?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Учиться военному делу надобно настоящим образом! — наставительно заметил подпоручик. — Мы вот именно так и делали. Хотя, вам, наверное, уже поздно…

— Не убивайте! — взмолился все понявший молодой террорист, падая на колени. — За ради Христа, не надо!

— А ты, мил человек, за нами, зачем следил? — нехорошо прищурился Шматов. — Службу, какую хотел предложить, али в трактир позвать? Нет, ты скажи, может мы все не так поняли?

— Миленькие, родненькие, не надо! — пролепетал парень. — У меня мамка больная…

— У Семки тоже мать осталась с маленькими детьми!

— Вы что всерьез собираетесь расправиться с пленными? — округлил глаза не верящий своим ушам Алексей.

— Во-первых, войны сейчас никакой нет, стало быть, нет и пленных, — заметил Дмитрий, не спуская глаз с противника. — Во-вторых, что еще прикажешь с ними делать?

— Ну, — замялся управляющий, — их можно допросить, чтобы узнать сведенья, о том кто их послал…

— Да не знают они ничего. Это же торпеды!

— Кто?

— Никто. Просто убийцы. Тупые исполнители.

— Сам ты тупой! — огрызнулся усатый, после чего посмотрел на сообщника и с презрением бросил, — сопли подбери, не позорься!

— Не убивай их Митя, — тихо промолвила незаметно подошедшая Стеша. — Семушку все одно не вернуть. Это ведь Гришка с нашей слободки. У него и вправду мать больная.

— А второй?

— Не видела раньше.

— Ладно, сделаем так, — после недолгого раздумья решил Будищев. — Кто из вас участвовал в покушении первого марта?

— Не было меня там! — крикнул молодой террорист. — Христом-богом клянусь, не было!

— А ты?

— Нет, — покачал головой усатый, после чего добавил, — а жаль, уж я-то не промахнулся бы!

— Что скажешь, Федя? — спросил у товарища Дмитрий.

— Лишний грех на душу брать неохота, — рассудительно заметил тот, — а только они нас не пощадили бы!

— Вот и я об этом. Только многие видели, как они за нами ехали, а нам лишние свидетели ни к чему. Так что вяжи их пока, затыкай рты и суй в экипаж. А я пока их возчиком займусь.

Приведшая злоумышленников пролетка все еще дожидалась их на улице. Некогда покрытая черным лаком, а теперь просто обшарпанная и с драным пологом она производила не самое лучшее впечатление. Кучер, напротив, одет, как полагается человеку его профессии в добротный тулуп и почти новый цилиндр с голубой лентой по тулье, придававший ему щеголеватый вид. Судя по всему, ряженный извозчик нервничал, поскольку то и дело вертел головой, вздрагивая от всякого шороха.

Увидев подходящего к коляске Будищева, он сначала растерялся, а потом было поздно, поскольку в бок упирался ствол револьвера.

— Почем овес нынче? — поинтересовался Дмитрий. — Не сильно подорожал?

— Нет, — только и смог выдавить из себя третий террорист.

— Вот и славно, — обрадовался подпоручик, усаживаясь позади него на сиденье. — В таком случае, правь, любезный, в этот двор. Там тебе пассажиры дожидаются.

— А…?

— А вздумаешь, бежать, пристрелю!

Через несколько минут, все три злоумышленника оказались связанными внутри кареты Шматова, а Будищев давал последние наставления Алексею со Стешей.

— Значит так. Берете эту пролетку и дуете сами знаете на какой вокзал. Деньги, документы и вещи у вас с собой, так что с этим задержки не будет. Прибудете на место, дадите телеграмму на главпочтамт до востребования. Текст помните?

— Да.

— Вот и славно. А теперь давайте прощаться!

— Может и вы с нами? — нерешительно спросил Лиховцев. — Переждете некоторое время, а когда все уляжется, вернетесь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Нет, Леша. Карты сданы, так что будем играть до конца. И не тревожься раньше времени. Ты же знаешь, мы с Федором везучие. Все будет хорошо. Ты главное Степаниду сбереги!