Наугад (СИ) - "Ande"

На том и поладили. Привезенный мной движок остается им. А я доплачиваю за более лучший, и за то, что потом назовут- тюнинг. Хотя, прошлым летом, я вполне серьезно занимался аутотренингом, и убеждал себя что это прикольно и стильно, кататься на Жигулях. В общем, за все про все, три тысячи шестьсот рублей. И вправду, проще было новую машину купить. Да только новую, не переплатив, тоже не достать.

Так что, когда открылась касса, я заплатил девятьсот семьдесят официальных рублей. Петр и Иван прониклись ко мне уважением. Потому что я с одной стороны не жадничал, с другой стороны не позволил себя развести по мелкому. С третьей стороны, им понравилась обрезанная ручка КПП, они сказали, что будут предлагать клиентам. Я промолчал про тонкости этого улучшения. В качестве жеста дружбы и сотрудничества, они мне задаром воткнули руль с Жигулей для английского экспорта. Тоесть официальный спортивный руль для ВАЗ. А не поделку, как я поставил…

Сурков, узнав что я еду на Энергетиков, напросился со мной. Познакомишь меня, Дух, с этим ментом. А то чо я, езжу на чужой Волге…

В день моего эпичного разрыва, точнее в ночь, мы с ним долго сидели, в конце-концов поднабравшись. Как я понимаю, вернувшись домой, Лишова позвонила Ирке, и потребовала обо мне ей больше не напоминать, потому что все кончено. И я потешался над Сурковскими затруднениями.

— Ты будешь вынужден мне отказать от дома, Серега! Я так и знал, что эта Ирка — не к добру.

— Да чо ты веселишься то? Дух, вот какая у тебя цель жизни?!

— У меня и жизни то нет…

— Кончай! Так и знай, что Вика не только подруга моей жены, но и мой друг.

— Как интересно! Я тоже твой друг. Идея! Будем видеться тайно. В обстановке строгой конспирации.

— Завязывай делать вид, что тебе плевать!

— Да нет, грустно конечно. Это Иво у нас, красив как гвардейский конь. Любая сочтет за счастье с ним общаться. А я простой вепс. Мне будет трудно найти подругу.

— В твоем институте?!

— Ты не понял, я наконец то поумнел. И моя девушка не будут учиться со мной в одном институте. Схожу как ни будь, с пацанами, в ЛДМ, на дискотеку.

Капитан Павел Петрович Лейкин, сотрудник ГАИ, оказался не только в гражданском. У меня выходной ребята. Но и простым и свойским. Когда мы подобрали его на Охте, он поначалу напрягся. Я не сказал, что буду со спутником. Но потом он успокоился. А узнав, что Суркову нужно будет как ни будь оформить на себя машину, и вовсе обрадовался дополнительному доходу. Тщательно изучив мою папку с документами, он сказал что за пару часов все сделаем. Давай, Коля, пети-мети. Получив сотку десятками, наказал никуда не уезжать, и скрылся в домике ГАИ.

Мы с Сурковым курили, и трепались обо всем понемногу. Я рассказал про героический ремонт, и незаметные глазу улучшения. Он надменно говорил, что ездит со мной уже час, а ничего не почувствовал.

— А ты куда после Москвы собираешься?

— Ясное дело на Кубань. Мне там нравится. Разве что, может, куда на море съезжу. С другой стороны, хотелось бы быть здесь в момент, когда ты станешь отцом. Кто ещё сможет тебя скрутить, если ты сбрендишь на радостях?

— Ты жалеешь, что вернулся?

Я усмехнулся. Лишова конечно дура. Но в одном я ей благодарен. Я не остался там. Как ни крути — здесь я дома.

— Ну, сам подумай, Сурков, вот был бы я сейчас в зимней Бразилии…

— Не в Ницце?

— Лучше молчи. А то прет из тебя деревня, напополам с арабскими шейхами, и негритянскими царьками. Они тоже, услышали- Ницца, и стаями туда. А четкие пацаны Ниццей пренебрегают.

— В Бразилии лучше?

— Нет конечно. Но там интересней. Да и танго…Заодно и освоил бы.

— Тетя Таня как чувствовала, когда говорила, что ты на негритянке женишься.

— Я, Сурков, не могу что то обещать, не изучив матчасть. Я должен понять негритянскую сущность, отличие ее от мулатской, креольской и вообще, меня ждут изнурительные исследования.

— У тебя такая харя…По тебе ничего не поймёшь. Если б ты про миллион баб не заговорил, я б поверил.

— Ты о чем?

— Че я думаешь, с тобой поперся? Утром Вика к Ирке в гости пришла.

— Не интересно, Сурков — я закурил — ты сделал выбор, и выбрал жену. И бесишься. Но ты прав в своем выборе! Кому то наследник, ну а мне- Бразилия.

— Душина, ты меня знаешь, я не лезу. Но я считаю, что вам нужно поговорит. И это нужно не ей. А, в первую очередь…

— Ты прав, Сурков, лучше на Ямайку. Зимы нет, рэггей отовсюду да и …

— Я ещё не закончил говорить!

— А я уже перестал слушать. Закрыли, Сурков. Хватит.

— Какой же ты, бля, баран упертый…

Договорить он не успел. Раздался «бум» и машину не сильно, но ощутимо качнуло. Кинув взгляд в зеркало, я увидел, что в зад нам въехала какая то красная пятерка-Жигули.

— Гм. Кажется, Сурков, нам врезались в жопу. Черт, я только из сервиса.

— Господи, хорошо то как! Уже хочется набить кому ни будь морду.

Мы вылезли из машины. Из уткнувшейся к нам в задницу пятерки появились трое. Водитель, и двое с пассажирской стороны. Весьма корпулетные парни, крикливо одетые в ультрамодные тряпки.

— Съ@бали отсюда- хмуро сказал мне парень, вылезший из за руля — это наше место.

Авторынок, который в народе называют «На Энергетиков», если строго формально, расположен, на самом деле, на проспекте Блюхера. Огороженный загон для продавцов с их техникой. И типовой сарай ГАИ, где можно быстро оформить покупку и получить транзитные номера. Это лет через десять, здесь построят четырехэтажное здание МРЭО, фитнес-центр, натыкают автосервисов, и брендовых площадок. Но и сейчас народу более чем достаточно.

Приехав, мы проехали и сам рынок, и барак ГАИ. И запарковались в тени кустарника, поодаль. У рынка и ГАИ, было не протолкнутся от авто и народу. Поэтому претензия непонятная. Разве что тень.

Я подошел и посмотрел место удара. Мой бампер чуть вмяло. Если честно, то мне было совершеннейшим образом насрать. В Париже вон, на звук паркуются. Сдал назад, ткнул жопой стоящий экипаж, сдал вперед — подтолкнул переднюю машину. И пошел себе куда нужно. Но хамить то зачем?

— Полтинника будет достаточно- ответил я. — на ремонт бампера. Давай, сердешный, раскошеливайся.

— Да ты оху@л, баклан, что ли?! Ты у меня сейчас на капремонт пятерки отстегнешь! — ответил бык- водитель, и решительно сделал ко мне шаг. Все ясно. Отставной борец-вольник, или самбист. Лет двадцать пять-тридцать. Подзаплывший жирком. На, сука!!! Отбив левой рукой протянутую к моему вороту руку, я исполнил правой прямой в челюсть. И сбил костяшки. А противник просто закатил глаза и рухнул мне под ноги.

С другой стороны авто раздавалось азартное хэканье. Но, кроме Суркова, никого уже не было видно. Оббежав свое авто спереди, я увидел завершающий удар ногой по печени самому рослому из борцов. Второй уже просто лежал в позе эмбриона, закрыв лицо руками.

Я схватил так и не пришедшего в себя водителя за шиворот модного полотняного пиджака, и затащил за машины, уложив рядом с эмбрионом. Похлопал по щекам. Он открыл мутные глаза. Ну вот. А то у Суркова удар бомбический, у Суркова удар бомбический… У меня тож ничего. Хотя, Серега кулаков не сбил, в отличие от меня.

Я прошел и заглянул в машину спортсменов. На заднем сидении лежит фанерный лист, и три детских формочки-ведерка. Все понятно. По весне разогнали основное гнездо наперсточников на толкучке в Ульянке. И они переместились в Девяткино, по рынкам, и сюда вот. Сюда приходят люди при деньгах. Так что место хлебное.

— Серега, боюсь, к ним подмога подтянется.

— А вот сейчас и узнаем — Сурков схватил за шиворот куртки эмбриона и рывком поставил перед собой. — Давай. С вас полтинник. Если без разрешения рот откроешь- сотка.

Эмбрион, судя по всему, не очень пострадал:

— Вы чьих будете? — спросил он.

— Сотку давай- и Сурков засадил мудаку в грудину. Каким то хитрым ударом. Тот с ног упал, но остался в сознании. Век живи век учись.

Серега между тем снова поставил того перед собой.