Джайна Праудмур: Приливы Войны - Кристи Голден

У Бейна больше не было желания возражать запоздалым действиям Гарроша. В лучшем случае, его унизят, ограничат в правах, а затем и вовсе откажутся от его услуг. В худшем случае, его обвинят в измене, а затем казнят.

Бейн был воином. Ему были не чужды тактика и стратегия, и он знал то, что на первый раз могло показаться пустяком, а на самом деле прятало в себе истинную мудрость. Но сейчас он не видел даже тени мудрости. Гаррош напал на Северную Стражу, и успех был ошеломительным. Напади он на Терамор спустя день, или даже два, аналогичная победа была бы обеспечена. Но вместо этого, сын Грома ждал и позволил Джайне узнать о готовящемся нападении, запастись оружием и припасами, получить помощь извне.

- Почему? - сказал Бейн вслух. Он думал о своём народе, непоколебимом и крепком, о его присяге на верность Гаррошу как вождю Орды. Также он думал о лежащих трупах, убитых не сколь орудием Альянса, сколь по глупости Гарроша и его необъяснимым решениям. Он поднял морду к небу, острые и жгучие глаза наполнялись слезами, оставаясь наедине со своими предками, он потряс кулаками и яростно закричал, позволив вылиться наполняющим его сердце гневу и боли. - Почему?

Глава 15

 Ничего. Опять неудача. Радужное Средоточие продолжало свой зигзагообразный путь по Калимдору, как будто находилось у пустившегося в тур по континенту сумасшедшего. Разные эмоции владели Калеcгосом – тревога, страх, разочарование, гнев и, что хуже всего, непрестанно гложущее чувство абсолютной беспомощности.

Высокомерие не было присуще ему как другим драконам, в частности, из его стаи. Но он был синим драконом, одним из Аспектов, и Радужное Средоточие принадлежало им. Как можно было не только украсть настоль могущественную вещь, но и постоянно водить дракона за нос?

И почему он все сильнее  желал вернуться в Терамор и защитить его от предстоящего нападения? Ответ был прост, но он отказывался признавать его. Он в отчаянии махнул хвостом, развернулся и снова отправился на восток.

Орда оставалась там, где и была: бессчисленное скопление небольших и неподвижных воинских формирований, крохотных палаток, миниатюрных военных машин. Даже несмотря на то, что был день, Кейлек заметил слабые светящиеся точки, которые, вне всякого сомнения, были кострами.

Неужели армия увеличилась с тех пор, как он последний раз видел ее? Не потому ли Гаррош разыгрывал ожидание – чтобы собрать как можно больше подкреплений? Или она просто рассредоточилась?

Осознание очевидного поразило его, словно удар грома, и он, наконец, выбрал свой путь. Он взмахнул массивными крыльями раз, другой, третий, извиваясь всем своим гибким телом, и отправился туда, откуда прилетел.

Разумеется, Радужное Средоточие было на данный момент самой главной проблемой. Этому миру могли быть нанесены серьезные повреждения, если похитители решат использовать артефакт для разрушений. Но Средоточие не могло быть использовано в полную силу в течение своего долгого и весьма запутанного пути. Оно представляло серьезную опасность, но не такую срочную.

Как Орда.

Он знал, что это было не то решение, которое он должен был принять. Не то решение, которое принял бы любой другой синий дракон.

Но другой синий дракон не был Калесгосом. А сердце Калесгоса билось в такт ударам его мощных крыльев.

Запланированное совещание, полное карт, фигурок, перекусов и частых бурных дебатов, затянулось на четыре с половиной часа, когда Маркус Джонатан, наконец, объявил перерыв.

Джайна надеялась, что проведет эти драгоценные минуты отдыха в одиночестве. Казалось, она слишком долго мечется от одной проблемы к другой, когда каждый нуждается в ее мудрости, советах, способностях. Совсем недавно такой проблемой для нее стало исчезновение Радужного Средоточия. О своем участии в решении этой задачи Джайна старалась думать как можно меньше, так как каждый раз в ее душе вспыхивала борьба со страхом, что ее способности окажутся бесполезными - даже для бывшего Аспекта синих драконов. Сейчас же основной проблемой стало уничтожение Ордой крепости Северной Стражи, и она обратила свой взор в сторону родного города.

Джайна никогда не была особо светской девушкой, предпочитая менее благозвучным и более энергичным развлечениям балов и прочих вечеринок усладу уединения среди книг и свитков. Она осталась такой же будучи взрослой женщиной, хотя став известным дипломатом ей приходилось посещать подобные мероприятия больше, чем того требовали ее официальные полномочия. Ей нравилось вести переговоры лично, один на один, если это было возможно. И когда переговоры заканчивались, договора подписаны, и в ее честь произносились тосты, волшебница возвращалась домой, в Терамор, стремясь к своей относительной изоляции и неторопливому бытию. Сейчас в Тераморе царило большее оживление, чем Джайна когда-либо видела в Лордероне. Город был переполнен мужчинами и женщинами, излучавшими силу, власть и решительность. Нарушенное одиночество Джайны было подобно разбитому зеркалу, от которого остались одни осколки, отражавшие хаос и спешку.

Не все в Тераморе ценили едкий запах близких к городу болот, но когда Джайна вышла на улицу, то поймала себя на том, что улыбается. Вряд ли болотные испарения можно было сравнить с изысканными ароматами яблонь и цветов Даларана ее детства или с чистым благоуханием сосен Лордерона. Но для нее это был запахом ее дома.

Длинная тень легла ей под ноги. Джайна подняла глаза и увидела темный силуэт, закрывший солнце. Дракон сделал несколько кругов, становясь все больше, спускаясь на землю, и Джайна почувствовала, как на ее губах расцвела улыбка, пока она махала Калесгосу.

Теперь места для его приземления здесь было существенно меньше, и Джайна заметила, что он отклонился от курса в сторону песчаных пляжей Зловещего берега. Джайна отправилась к воротам – ныне постоянно закрытым и охраняемым – и нетерпеливо взмахнула рукой, давая знак, чтобы их открыли. Она поспешила к холмам на берегу, огибая огромных черепах, медленно ползущих из океана на берег и обратно.

Песчаная коса не была настоящим пляжем, а лишь небольшой песчаной областью, где Кейлек аккуратно приземлился. Он принял облик полуэльфа, видя, как Джайна спешит к нему. Джайна замедлила шаг, подойдя к нему, вдруг осознав, что ее импульсивный девичий порыв быстрее приблизиться к Калесгосу выглядел весьма неподобающе для женщины ее возраста и положения. Ее щеки пылали, и она не могла определить от смущения это или из-за спешки.

Его улыбка при виде ее озарила его красивое лицо, и она почувствовала прилив надежды, беря его за руку.