Китай: укрощение драконов. Духовные поиски и сакральный экстаз - Алексей Маслов

Вряд ли стоит воспринимать этот рассказ лишь как сказание об исчезновении неких мифологических драконов — речь идет о вполне конкретной категории священнослужителей периода Шан-Инь и начала Чжоу. В самом термине «кормление лун» проступают отголоски ритуального кормления медиума-лг/н. Вымирание родов или поколений лун также говорит нам о том, что речь идет все же не о мифологических животных, а либо о самих медиумах, либо о тех, кто находился под покровительством их могущества, в частности о роде Шуня.

Образ существа лун, постепенно превратившегося в дракона, менялся на протяжении многих столетий.57

Скорее всего, собственно представление о лун как о «драконе» сложилось под воздействием рассказов и историй о правителях-нагах, принесенные из Индии в Китай в период проникновения сюда буддизма, и по-настоящему лг/н-дракон появляется в китайской мифологии лишь в раннее средневековье.58

Это значит, что знаменитый китайский дракон, как мы видим и понимаем его сейчас, и весь тот яркий изобразительный комплекс, который с ним связан, не был чисто китайским явлением. Но существовали ли представления о лун до индийских привнесений?

Очевидно, что «дракона» как хвостатого существа с ногами и рептилиеоб-разным телом до III в. до н. э. не было, однако существовали предания и весьма развитые представления о неком водном существе или духе, которое и именовалось лун.

Собственно, весь ритуально-сакральный и изобразительный комплекс лун сложился в Китае к III в. до н. э., т. е. к самому концу эпохи Чжоу, хотя упоминания о мистической силе дракона встречались и в значительно более ранних текстах, например в «Каноне песнопений» («Шицзине»). Несомненно, лун был одним из священных созданий, одним из духов. Древний трактат «Гоюй» («Нравы царств») говорит о лун как о «чудесном создании, что живет в водах»59.

Встречаем мы упоминания о лун и в других ранних китайских текстах, например в «Шицзине», трактате даосского характера «Хуайнань-цзы» («Мудрец Хуайнань», II в. до н. э.) и многих других.

Все эти упоминания о чудесном лун появились значительно раньше того, как индийско-буддийское влияние стало реально ощутимым в представлениях китайцев.

Не случайно иероглиф «гун» — «поклоняться», «возносить молитву» — на древних надписях изображался в виде рук, молитвенно воздетых к дракону в небесах.

В средние века молитва собственно драконам никогда не возносилась; таким образом, речь могла идти о неком сакральном едином духе-лг/w, воплощенном в медиуме в момент выполнения ритуала или в правителе.

Очевидна и связь лун с таоте как по магическим функциям единого духа-шамана, так и по происхождению. Классический вид китайского дракона, как писалось выше, весьма характерен — обычно это существо, обладающее змеиным чешуйчатым туловищем на коротких ногах с небольшими рожками, огромной вытянутой мордой, большими глазами и острыми зубами. И в этом описании мы без труда опознаем характерные черты таоте.

Скорее всего, лун явился дальнейшей трансформацией таоте — и как изобразительного элемента, и как медиума, впустившего в себя некий дух. Несложно заменить, что таоте уже содержит все те черты, которые затем встречаются в драконах, — достаточно вспомнить его изображения в виде странной рептилии. Скорее всего, лун и является одной из трансформаций таоте и рогатой змеи, и именно поэтому ему как восприемнику духовной мощи таоте и приписывалось так много сакральных свойств.

Основное, что объединяет все эти странные создания — таоте, лун, гуй, — их рептилиеобразный облик, тяготеющий к змее или крокодилу. В китайском фольклоре до сих пор считаются мистическими существами мифологические производные от рептилий: черепахи, змеи, ящерицы, игуаны. Помимо того, что все это связано с водной стихией и «гидравлическим» характером ранней китайской цивилизации, с ирригацией и совместным строительством дамб, существует еще одна важная черта. Она заключается в том, что, по поверьям, змея объединяет две важнейших стихии — землю и воду, будучи способна жить как в воде, так и на суше.

Илл. 75. Одно из самых ранних изображений существа лун с двум, крыльями, когтистыми лапами и головой тигра. IV–III вв. до н. э. (Погребение Пиншань, провинция Хэбэ.)

Нередко змея присутствует как основной элемент в архаической эротике, что связано прежде всего с ее фаллическим видом, с другой стороны — с аллюзиями змеи, заползающей в узкую и темную нору. В современных китайских поверьях многие компоненты змеи, например ее сердце или печень, резко повышают мужскую силу и входят в состав многих лекарственных средств. И все же сколь бы странным это ни показалось, змея не столько символ сексуальной силы, сколько знак абсолютного воплощения сексуальности, поскольку в ряде представлений сочетает в себе и женское, и мужское начала одновременно. Она же в мифологии практически всего мира связана с переправой в царство мертвых.

…???…

Илл. 76. Классическое изображение дракона, спускающегося с облаков. XIV в.

Египетская «Книга мертвых» пестрит упоминаниями о змеях — стражах царства мертвых. В греческой мифологии Ехидна рождает змею Гидру именно на берегу реки Леты, границы между миром живых и царством мертвых.

Это же и символ сакральной силы, нередко связанной с мужской потенцией. Например, Дионис имел венок в виде змей как символ своей священной силы, Моисей носил жезл, увитый змеями. И все же в начале стояла не змея как животное, но, скорее, дух Абсолютного Предка имел в одном из своих воплощений некое подобие змеи. Представления об андрогинности «истинных людей» или ранних людей вообще характерны для ранних культур, а в более позднем виде такие представления можно встретить и у Платона.

Символика змеи проступает и в китайских представлениях о Нюйва, одной из прародительниц человеческого рода на земле. Нюйва и ее брат Фуси нередко изображались с человеческими туловищами и змеиными хвостами. В некоторых других случаях Нюйва рисуется с человеческой головой, телом змеи и рыбьим хвостом. Переплетенные хвосты этих существ на ряде картин говорят о том странном союзе, в который вступили брат и сестра, чтобы породить род людской.

По одному из преданий, Нюйва и Фуси, брат и сестра, жили на горной вершине Куньлунь, других же людей в мире в ту пору не существовало. С одной стороны, они желали породить людей, с другой — не желали нарушать запрет инцеста. Поэтому они решили дождаться какого-нибудь небесного знамения, которое вскоре пришло: по одним версиям, два облачка дыма слились в небе в одно, по другим — они пустили с горы два мельничных жернова, и в конце склона больший жернов накрыл меньший. В любом случае, «небесное разрешение» было получено, и они вступили в брак. В момент соития Фуси решил, что было бы правильным закрыть лицо своей жены-сестры платком (здесь присутствует мифологический элемент «сокрытия героя»); с той поры, по преданиям, многие женщины в момент совокупления закрывают свои лица.

Мотив стыда за инцест — безусловно, более поздний, чем вся легенда, принадлежащая китайской архаике. Здесь примечательно другое: в образе Нюйва сводится воедино сразу несколько черт, которые раньше были присущи тао-те, дракону-лг/н и духам гуй, а также странным изображениям рыбы на мисках из Баньпо. Нюйва, с одной стороны, является человеком (или божеством с ярко выраженными антропоморфными признаками), но, с другой стороны, имеет черты рыбы и змеи. Примечательно, что на одном из изображений Фуси и Нюйва, относящихся к эпохе Хань, вокруг них изображены более мелкие духи (по некоторым предположениям — женские божества) со змеиными хвостами, в точности повторяющие изображения на боковых стенках бронзовых сосудов эпохи Шан.

Илл. 80. Каменный гроб с изображением врат в загробный мир и четырех слуг. Династия Хань

Но не только Фуси и Нюйва представлялись существами с лицом человека и телом змеи. Один из первоправителей Китая, считающийся родоначальником китайской нации, «Желтый император» Хуан-ди также нередко изображался со змеиным туловищем. Речь идет, скорее всего, о «незавершенном превращении», широко известном в этнографии первобытных народов. Незавершенная трансформация была характерна для культуры древнего Египта (например, Гор, Тот), Месопотамии, ее отголоски мы встречаем и в доантичной Греции, в то время как античные боги, например Зевс, Гера, уже проходили полный цикл трансформации, превращаясь из людей в зверей. Даже современная тибетская культура, зафиксировавшаяся на очень раннем этапе своего развития, наполнена полулюдьми-полуживотными. Нередок и образ змея, в Китае тот же Хуан-ди — змей — понимался в даосской культуре как проводник из тьмы норы на свет. Однако именно в Китае и Фуси, и Нюйва, и Хуан-ди считались не богами и не полубогами, а людьми, первопредками китайского народа.