Очерки по истории КАЗАНСКОГО ХАНСТВА - Михаил Худяков

— "Все от малого до великого присутствовали при этом торжестве. Толпа народа была огромная. Муллы, даншименды, хафизы, бики, мурзы, словом все мусульмане собрались в каменной мечети. Внесли и разостлали золотую кошму. Тогда из старого еще дворца сеид начал провозглашать хотбу. Затем четыре человека, взявшись за четыре конца золотой кошмы, подняли на ней хана. Все мусульмане, от малого до великого, знать, муллы и старшие лица в городе, находившиеся при совершении обряда, огласили мечеть радостными криками. Потом карачи, аталыки и имильдаши осыпали хана деньгами, и все присутствовавшие принесли ему поздравления. До самого конца месяца, в продолжении нескольких суток, днем и ночью, хан предавался забавам и удовольствиям.

В это время даны им были большие пиры; на них мед и водка лились без меры; лошадей, баранов и коров зарезано было множество. На пирах толпились приглашенные; каждому из них назначено было, сообразно его званию, особое место. Мулл и хафизов, вдов и сирот, бедных и несчастных хан осыпал милостями; при этом же случае отпустил он на волю многих заключенных, ознаменовал он себя добрыми и богоугодными делами".

Самую существенную часть церемонии составляло поднятие хана вверх, на руках знатнейших сановников. Выражение "хан кютермэк" (поднять хана) до сих пор в языке казанских татар означает понятие "избрать хана". Поднятие на кошме было древним монгольским обычаем; в Ногайском княжестве возводили государей на престол таким же способом; в Бухаре этот обычай сохранялся до последнего времени. Эта часть церемонии составляет интересную параллель римскому обычаю возводить императора на престол посредством поднятия его вверх (на щите), при громких криках присутствовавших. [185]

Вопрос о том, существовали ли у ханов казанских какие-либо регалии, т. е. внешние знаки ханского достоинства, решить затруднительно, за неимением точных данных. Корона царства Казанского, хранящаяся в Оружейной палате в Москве, сооружена уже русскими, после завоевания Казанского ханства. В Азиатском Музее Академии Наук в Петрограде хранится скипетр из "рыбьего зуба" (моржовой кости), сверху и снизу оправленный резным позолоченным серебром; длина его 1 аршин с небольшим.[301] В музейном каталоге 1741 года этот предмет назван "Sceptrum Tattaricum", т. е. скипетр татарский. В начале XIX века русские ученые предполагали, что это скипетр ханов Казанских, и со слов акад. Френа академик Дорн в печатном каталоге 1846 года обозначил его следующим образом: "Der Scepter eines, wie man glaubt, tatarischen Chanes von Kasan", т. е. "скипетр, как думают, одного из татарских ханов Казани".[302] Вельяминов-Зернов по этому поводу говорит: "Но скипетр — едва-ли казанский. Если ханы Казанские и употребляли когда-либо скипетры (что, впрочем, очень сомнительно, потому что вообще не в ходу на востоке у государей мусульманских), то наш скипетр слишком беден для таких ханов, какими были Казанские".[303] После взятия Казани русскими Иван IV распорядился взять для себя, т. е. в пользу правительства, только пушки и ханские знамена, но о регалиях при этом не упоминалось.[304]

Принадлежность ханского достоинства составляла печать или, вернее, штемпель — «нашан», красного цвета, прикладывавшийся к ярлыкам и вообще ко всем документам, издававшимся от имени хана. Согласно древней традиции, ханский «нашан», имел квадратную форму. К ярлыку Сагиб-Гирея приложен штемпель, имеющий 13,5 см. в длину и ширину. Все пространство квадрата заполнено надписью куфическимим письменами, причем надпись состоит из двух частей: середину «нашана» занимает квадрат, сторона которого равна 8 сантиметрам; в этом[186] квадрате помещен титул хана; по краям же «нашана» идет широкой каймой священное изречение, начинающееся в верхнем правом углу и окружающее средний квадрат, причем слова покрывают сначала верхнюю кайму, затем левую, нижнюю и наконец правую. Внутренний квадрат ограничен одной линией, внешний же квадрат — двойною чертою. Титул хана Сагиб-Гирея на печати гласит: "Султан могущественный, знаменитый во вселенной и вере, великий завоеватель Сахыб Гирей хан — герой — пусть Бог вечно хранит его государство и возвеличит его царствование!" Надпись на кайме гласит: "Во имя всемилостивого милосердного Бога. Нет бога кроме Аллаха, Мухаммед посланник божий." В тексте ярлыка хан поименован титулом «аль-газы», т. е. воитель.

Печать хана Сагиб-Гирея не имеет тамги — родового герба Гиреев в виде трезубца, напоминающего букву Ш, какой обычно встречается на печатях ханов крымских. Существование постоянного герба Казанского ханства является сомнительным, тамги же ханов менялись с переменой династий на ханском престоле. Позднейший герб царства Казанского в виде дракона, увенчанного царской короной, представляет собою чисто-русское изобретение, ничего общего не имеющее с ханством Казанским. Этот герб был составлен московскими придворными геральдистами, вышедшими из школы митрополита Макария, вслед за покорением ханства. Геральдисты Ивана IV воспользовались для этого случая фигурой дракона, имевшегося в московском гербе (Георгий Победеносец, поражающий дракона копьем); по мысли московских книжников того времени, дракон в гербе Казанского царства должен был служить изображением враждебного государства. В настоящее время национальным гербом казанских татар считается лук с натянутой тетивою и со стрелою, обращенною вверх.

Прерогативу ханской власти составляло упоминание имени хана во время ежедневной молитвы (хутбэ) в мечетях. Хан жил во дворце, в северной части кремлевского бугра — на этом месте в настоящее время находится дворец бывшего губернатора. Ханский двор обслуживался штатом придворных чиновников, из которых русские летописи упоминают дворецкого и конюшего: в 1551 году, при Шах-Али эти должности занимали князь Шах-Абас сын Шаама и князь Батикэ. К числу придворных также принадлежали «аталык» — воспитатель ханских детей и «имильдаш» — молочные братья ханов и их детей; русские документы передают эти названия терминами Дядька" и «мамич». На должность воспитателя ханских[187] детей назначались сановники, обладавшие выдающимися личными качествами; аталык хана Сафа-Тирея Талыш был полководцем, участвовал в сражении на Итяковом поле в 1524 году и погиб во время войны 1530 года; воспитатель детей Сафа-Гирея аталык Али-Шахкул упоминается в русских источниках, как видный сановник. Одни из городских ворот в Казани имели название Аталыковых Молочные братья пользовались среди татар большим уважением и считались близкими родственниками, например, ногайский князь Тинбай в письме к Ивану IV писал с своих молочных братьях: "А у меня приближенные они люди… И ты бы тех двух человек пожаловал, как и меня", добавляя о каждом в отдельности: "великой он у ме ня человек".[305] При взятии Казани два имильдаша хана Ядыгара сдались в плен вместе с ханом в ханском дворце как члены ханской семьи.

Ханские жены носили титул «бикем» или «ханым», сыновья имели титул «султан», дочери — «ханике». Русские документы всегда называли их царицами, царевичами и царевнами. Для практической выработки навыков к самостоятельной жизни ханы иногда отсылали своих сыновей за границу для службы при дружественных иностранных дворах: сыновья Сафа-Гирея Булюк и Мубарек жили в Крыму, царевича Абдул-Латыфа хан Менгли-Гирей отправил на службу в Россию; эмигрировавший в Россию царевич Мухаммед-Эмин был также назначен на службу. Порядок престолонаследия в Казанском ханстве часто нарушался вследствие давлений извне, но обычно хана наследовал сын или, за неимением сына, брат При ханах из династии Улу Мухаммеда как-будто намечалась борьба очередного порядка наследования с единонаследием, но этой борьбы нельзя отчетливо отделить от конфликта партийных течений. Ни Мухаммед-Эмин, ни Шах-Али, ни Сагиб-Гирей во время царствования в Казани сыновей не имели, к двум первым ханам наследовали и братья Абдул-Латыф и Джан-Али, хан же Сагиб-Гирей покидая престол, вызвал себе в преемники племянника — Сафа-Гирея. По смерти Сафа-Гирея наследниками были признаны его сыновья Булюк, а затем Утямыш. Хан не премснно должен был быть мусульманином, и члены династии, перешедшие в христианство, утрачивали свои права на престол. Так лишились прав на престол царевич Худай-Кул, крестившийся в 1505 году, и его племянники Василий и Федор, сыновья Мелик-Тагира. [188]

Карачи и эмиры. Власть хана считалась неограниченною, но она несколько умерялась советом (диван), составленным из важнейших особ. Члены этого совета носили название «карачи», которое Абуль-Гази производит от слова «карамэк» — смотреть.[306] Форма «карачи» в этом случае значит «смотритель», подобно другим формам, обозначающим действующее лицо и оканчивающимся на «чи», напр. тамгачи, ямчи, туфанкчи, ильчи и т. п. Такие советы имелись и в других татарских государствах — в Крыму, в Сибири, в Касимовском ханстве. Сибирские документы переводят слово «карачи» выражением «думный», сопоставляя ханский совет с боярскою думой.[307] Польский историк Броневский называет крымских карачи «consiliarii», т. е. советниками.[308] Герберштейн говорит о них следующее: "Татарские цари имеют четырех мужей (viros), с которыми преимущественно советуются в важнейших делах".[309] Среди карачи выделялся "улу карачи" — большой карачи. Такое звание носили князь Булат Ширин — "карача Казанский большой" и его сын Нур- Али — "большой карача Казанский", В Крымском ханстве звание карачи также было наследственным и передавалось из поколения в поколение в четырех знатнейших княжеских родах (Ширин, Аргын, Барын и Кипчак; впоследствии род Кипчак прекратился, и на его место стали два рода — Мангыт и Седжеут, а еще позднее место Мангыт занял род Мансур). Судя по передаче звания "улу карачи" от отца к сыну в роду Ширин, а также по аналогии с Крымским ханством, следует считать, что звание карачи в Казани было наследственным.