Сценарист (СИ) - Син Айкава

— Смейся, пока можешь, — злобно ухмыльнулся отец. — Тебе никак не повлиять на предначертанное. Всё будет… по моему плану.

— Вот только ты больше не управляешь мной. Всё кончено. Признай уже, что проиграл.

— Я не проиграл,— издал смешок Кенджи. — Проиграл здесь… только ты, Син. Ты… не сможешь пойти по другому пути. Ты… не сможешь измениться. Все… ненавидят тебя… презирают… Никто не хочет видеть тебя своим другом, и никто не изменит своего мнения о тебе — я позаботился об этом. У тебя не получится… жить спокойной жизнью. Тебе… суждено… быть злодеем… всю жизнь.

Старший Айкава сильно закашлял, его тело задергалось от боли, словно каждый вздох был для него последним. Беспомощность перед силой смерти отражалась в его дрожащем теле, и он ничего не мог поделать с этим. Его конец приближался.

— Моё желание… сбудется. Я… не проиграю. Я… лучше, чем все вы, и вы это… знаете.

Последние слова Кенджи прозвучали слабо, как последний вздох умирающего. Его тело напряглось последний раз, а затем расслабилось, полностью освободившись от жизни. Тишина наполнила помещение, олицетворяя конец не только одной жизни, но и долгой саги, полной интриг, страданий и темных тайн.

Син стоял неподвижно. Его лицо было лишено радости победы.

— И на это ты потратил свои последние силы? Как глупо, — без эмоций в голосе произнёс он.

Всё было кончено. Все мгновения, переживания, предательства, победы, поражения, смерти и трагедии — всё осталось в прошлом. Теперь ничего из этого не имело значения. Длинная история, что тянулась с самого детства подростка, подошла к своему завершению.

Подросток повернулся и, не обращая больше внимания на своего отца, прошёл десяток метров в сторону, после чего рухнул спиной на песок, направив свой взгляд на потолок. Его глаза были пусты и лишены каких-либо эмоций, словно отражая пустоту, которая нарастала с каждой секундой. Больше не хотелось ничего.

В этот момент даже жизнь перестала иметь значение.

Гнев, печаль, скорбь, обида, злость, тоска — ничего из этого больше не было. Лишь пустота. Милая и умопомрачительная пустота, что затягивала подростка в свой омут.

А тот был и не против, полностью отдавшись ей.

Глава 59. Выбор.

*Две недели назад*

— У тебя неплохо получается, Син, — похвалил подростка мужчина, придерживая того за руку. — Уже лучше, чем на прошлой неделе, но не так хорошо, как могло бы быть. Мешает неуверенность, да?

Айкава в ответ на это лишь опустил свой взгляд. После произошедшего ему действительно было трудно прийти в форму. До того момента сокрушительного поражения он полагал, что обладает достаточной силой для того, чтобы побеждать всё и вся, а громкая и уверенная победа над Звездой и Полосой лишь усилила это чувства. Тем не менее, столкнувшись с, казалось бы, обычным линчевателем, который не должен был обладать огромной мощью, Син проиграл, да ещё и так, что об этом каждый раз было больно и стыдно вспоминать.

Ему нужно было подниматься на ноги и идти дальше, да вот только теперь не было уверенности в том, что он сможет дойти до конца, а это ставило под сомнение тот путь, что он выбрал для себя. Именно поэтому его восстановление продвигалось медленнее, чем того ожидал Дженсен.

— Всё ещё так гложет поражение? — слегка улыбнулся Тодд. — Проигрывать всегда больно. Никто от этого не застрахован, да и вряд ли кто-то будет рад тому, что ему не удалось победить. Однако, если ты прямо сейчас позволишь себе сдаться, всё то, к чему ты стремился всё это время, потеряет смысл. Неужели ты так просто готов со всем распрощаться?

Парень вновь не соизволил ответить — нечем. В любой другой ситуации он бы запросто нашёл подходящую отговорку, что смогла бы выставить его в нужном свете, но сейчас… сейчас даже на это у него не было ни сил, ни желания.

— Я могу понять тебя, — никак не унимался мужчина. — В былые времена я и сам проигрывал. Например, мне до сих пор не понятно, как в ту ночь я проиграл Фурии. Она же ведь не могла обладать силой, что превосходила мою, — пожал плечами он. — Можно много думать и размышлять об этом, обвиняя себя в слабости, но результат это, увы, не изменит — поражение есть поражение. Можешь накладывать на него множество ярлыков, но факт это не опровергнет.

Син сделал шаг вперёд и тут же застыл, почувствовав сильную боль в районе зашитой раны. Он был готов упасть в любую секунду, но продолжал держаться за стену, сам того не понимая, зачем вообще продолжает бороться. Вероятно, обыкновенное упрямство продолжало жить в нём, что заставляло его стоять на ногах.

— Воспринимай поражение так, словно оно является частью твоего пути, — Дженсен был крайне говорлив, что начинало действовать подростку на нервы. — Ты проиграл тому линчевателю — это факт. Сокрушительно проиграл — это факт. Твоя жизнь висела на волоске — это тоже факт. Но… ты всё ещё жив, не так ли?

Глаза подростка, лишённые силы и страсти, тускло посмотрели на лицо мужчины, словно ища ответа на вопросы, которых у него не было. Медленно, словно по инерции, его уста разомкнулись, а ещё через несколько мгновений он, наконец, заговорил, чем нарушил своё долгое молчание:

— Разве не ты мне сам сказал, что я умер в ту ночь? — задал вопрос он. — Моя жизнь оборвалась в тот момент, когда он проткнул меня серпом насквозь.

— Так я и не отрекаюсь от своих слов: умер тот Син, что называл себя величайшим злодеем, — поправил своего собеседника бывший солдат. — Сам же человек всё ещё жив, если, конечно, тебя так можно называть, поскольку то, что я вижу сейчас, не очень сильно напоминает мне человека. Скорее, пустая оболочка, что продолжает жить, потому что привыкла.

Син оскалился, в его глазах мелькнула злоба. Он сделал несколько решительных шагов вперёд, полагая, что это поможет стать ему менее жалким, и у него даже получилось сделать аж два ровных шага, но на третьем его пронзила сильная боль, из-за которой он тут же начал падать вниз. Айкава бы точно повредил лицо, если бы в последний момент его смог поймать Дженсен, удержав его от болезненного столкновения с полом. Взгляд парня был полон бессилия и отчаяния, а из глаз, казалось, вот-вот польются слёзы.

— Почему ты делаешь это? — тихим голосом просил Айкава.

— Делаю что? — не совсем понял его Тодд.

— Ты не обязан помогать мне. Я спас тебя, а ты помог мне — на этом наши пути должны были разойтись. Так почему… почему ты делаешь всё это? Зачем тебе спасать меня? Какой в этом смысл? — пытался удержать слёзы он, да только те предательски начали течь из его глаз, образуя тонкие ручьи на лице.

Дженсен неслабо так удивился, услышав эти слова. На секунду в его взгляде промелькнула боль, но через мгновение тут же исчезла, после чего прежняя улыбка вновь вернулась на своё место.

— Наверное, потому что я это могу, — ответил он.

Дженсен помог Сину подняться и присесть на мягкий диван, рядом с которым они и находились всё это время. Затем он взял стул, что стоял чуть поодаль от них, приблизился к Айкаве и поставил его напротив, после чего сел на него. Мужчина посмотрел на парня со смешанных чувствами на лице — в его взгляде было и сострадание, и что-то ещё, что было трудно определить.

— Знаешь, если бы я плохо тебя знал, быть может, у меня бы действительно не было резона помогать тебе и спасать, ибо смысла в этом бы не было. Не могу с уверенностью говорить об этом, поэтому чисто предполагаю. Скорее всего, я бы поступил именно так, ведь помогать тем, кого не знаешь, да ещё и своей жизнью рисковать — та ещё морока. Однако, как ты должен был понять, наш случай совершенно другой, — он взял паузу, чтобы собраться с мыслями. — За то время, что мы провели вместе, я узнал тебя со всех сторон, даже с тех, с которых ты не хотел раскрываться. И знаешь, узнав обо всём, что с тобой произошло, я понял, что мы с тобой не такие уж и разные: мы оба были лишены любви родителей в детстве, мы оба выбрали путь истинных плохишей, а также у нас с тобой одинаковая судьба.