Адвокат поневоле - Роза Звягина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Так утешь! Чего тебя учить надо? – захохотал Северов.
– Да не могу я так, Егорыч, я же вижу, как она убивается. А он, гаденыш такой…
– Да, кстати, как он? Поправляется?
– Да, уже выписывают скоро. Говорят, возможно, всю жизнь в коляске будет сидеть, в лучшем случае ходить на костылях.
– Да, ну и судьба у парня… Ну ты, Лешка, не теряйся, будь ближе к Катюше, помоги в трудную минуту.
– Согласен, помощь ей сейчас нужна, – грустно заключил Леша, встал и пошел к себе.
***
Каролина ходила по больничному коридору туда-сюда. Ну и где этот врач? Сколько можно ждать?
– Простите, Геннадий Викторович, – кинулась она к доктору, едва завидев его.
– Да, слушаю вас?
– Скажите, вы ведь скоро выписываете Тимофея Аматуни…
– Да, завтра на выписку.
– Но как же так? Он ведь не может ходить.
– Милая девушка, понимаете, у него тяжелая травма, при повторных переломах двигательные возможности, как правило, не восстанавливаются полностью.
– То есть ходить он уже не сможет?
Доктор пожал плечами.
– Мы сделали все, что было в наших силах, теперь остается надеяться лишь на его организм и волю к жизни, желание поправится…
– Да разве это жизнь? – перебила Каролина и скривилась. – Кому нужна такая жизнь?
Она повернулась и пошла прочь. Больше ей здесь делать было нечего. Зачем ей инвалид?
– Каролина? – Мария Валентиновна поднималась к сыну, она привезла ему одежду на выписку. – Ты была у Тимы?
– Нет, Мария Валентиновна, я говорила с доктором. Он сказал, что Тима никогда не будет ходить.
Каролина повернулась и пошла дальше, а Мария со слезами посмотрела вслед девушке. Она не верила в это! Ее сын обязательно встанет на ноги! Только надо ему помочь. Сейчас он подавлен и не хочет ничего, как и тогда после первой аварии, но надо поднять его дух, пробудить волю к жизни. Как это сделать она не знала…
***
А Катя не находила себе места. Она без остановки ходила по кабинету из угла в угол.
Леша смотрел на нее угрюмо, но молчал.
– Сегодня Аматуни выписывают, – наконец нарушил он молчание, не было сил смотреть на ее метания.
Она остановилась и посмотрела будто сквозь него.
– Да, я знаю.
– Катя, ты должна к нему поехать, – Леше совсем не хотелось этого говорить, но он понимал, что именно это ей нужно.
– Зачем? Он не хочет меня видеть и правильно, ведь это я во всем виновата. Я заслужила это.
– Перестань, ты должна с ним поговорить, должна попытаться.
Катя остановилась и посмотрела удивленно. Какой же он хороший, Леша. Ну почему она любит этого сумасбродного парня, который отверг ее?
Она так и не смогла с ним поговорить. В больнице ее к нему не пускали, сказали, что он не разрешил. Это и понятно, он винит ее во всем. Но, наверное, Леша прав, она должна поговорить с ним. Пусть скажет ей в глаза, что не хочет больше ее видеть, что не любит ее и не может простить.
Она остановилась посреди кабинета и решительно сказала:
– Я съезжу. Поговорю.
– Тебя отвезти?
– Нет, не надо. Я на своей машине.
– Тогда поспеши. Выписка в пятнадцать часов.
Леша грустно вздохнул, это он узнал специально для Катюши. Он все сделал правильно…
***
Возле больницы Катя остановилась, вышла из машины и присела на капот. Сердце стучало, угрожая вот-вот выпрыгнуть из груди. Зачем она здесь? Она не нужна ему, он ненавидит ее за то, что стал инвалидом по ее вине. Он ясно дал это понять, запретив ей приходить. И возможно, Тима вернулся к Каролине.
И тут она увидела, как из дверей больницы вышла Мария Валентиновна, а следом за ней Давид вывез инвалидную коляску, на которой сидел Тима.
Катя едва не упала в обморок, увидев его. Он был печальным и каким-то потерянным, не смотрел по сторонам и будто находился в трансе.
Она не выдержала и побежала к нему.
– Тима! Ти-и-има!!!
Он вскинул голову и посмотрел на бегущую к нему Катюшу.
– Катя? Зачем ты здесь?
Катя подошла к нему и встала перед ним на колени.
– Тимочка, прости меня! Но я не могу без тебя. Я хочу быть с тобой рядом.
Он угрюмо посмотрел на нее.
– Но я инвалид, Катя. Ты же видишь.
Катя замотала головой и, глотая слезы, прошептала:
– Я люблю тебя. И никогда не оставлю тебя!
Он взял ее за руки и притянул к себе.
– Принцесса, я тоже люблю тебя. Но…
Она обняла его и расплакалась:
– Правда? Я думала ты ненавидишь меня. Я поступила безрассудно…
Он вытер ей слезы:
– Катя, перестань! Ты ни в чем не виновата. Ты только хотела спасти меня… Это ты прости меня, я думал, что такой тебе не нужен… Но я обещаю, я встану на ноги. Ради тебя встану! И тогда… тогда… Ты выйдешь за меня замуж?
– Я согласна, – прошептала Катя, обнимая Тимофея.
Он прикоснулся к ее губам:
– Спасибо тебе.
– За что?
– За то, что ты есть. За то что ты такая необыкновенная, замечательная… Один раз ты уже вернула меня к жизни, и я верю, у тебя получится снова. Мама, папа, это моя Катя, – повернулся взволнованный Тимофей к родителям. – Моя невеста Катя…
Все это время Давид и Мария с удивлением и умилением наблюдали эту душещипательную сцену и молчали. Мария вытирала платком глаза, а Давид покашливал, стараясь не показать переполнявшие его эмоции.
– Мы рады, сынок, – наконец сказала Мария. – Дай Бог вам счастья!
Эпилог
Спустя четыре года
– Папа, папа! Смотли уточки, – маленькая Таисия показала пальчиком на двух уток, подплывших к пристани.
– Да, вижу, доченька.
– Давай калмить!
– Давай, вот, держи, брось уточкам, – Тимофей вложил в маленькую ручонку кусок хлеба.
– Тима! Таиска! – раздался голос Кати. – Пора ужинать! Папа с мамой заждались уже!
– О, вон еще одна утка идет, мама-утка, – засмеялся Тимофей, показывая на Катюшу.
Девочка повернула голову, посмотрела на маму и расхохоталась:
– Мама-уточка! Ха-ха-ха!
Тимофей встал, подхватил на руки дочь и, слегка прихрамывая, пошел навстречу жене.
Беременная Катюша шла, переваливаясь словно уточка, и улыбалась.
– Тима, только пожалуйста, не затащи ее в озеро купаться. Вода холодная.
– Ничего страшного. Пусть привыкает, ведь она моя дочь.
– Ага, ты еще из нее гонщицу сделай.
– Ну, может, не гонщицу, но драться обязательно научу.
– Вот родится сын, – Катя погладила рукой довольно большой живот, – тогда и воплотишь все свои мечты, и на тренировки свои брать будешь и машину водить научишь.
– Обещаешь? – прищурился Тимофей.
Катя
