Рассказы Черной Дыры: Млечный Путь - Татьяна Филимонова

Глава 7

Родильные опытницы в городе А — самые приятные здания. Они украшены сюжетами об истории строительства хумансовых хранилищ: как имморты строили осмиевые трубы в утепленных костюмах с остывающей от температуры меложи магмой внутри, как строили хранилища, как в первое хранилище потек чистый хуманс и другие чужие ностальгические моменты. Надежда, любовь, забота — скорее хумановые эмоции, но, тем не менее, понятные иммортам, транслировались на зданиях.

Что происходило внутри, никто не вещало и не могло почувствовать, скорее всего, что-то волшебное.

(6)S не боялось перерождаться, оно никогда не встречало опыт саёмого перерождения в планулу. Наверху транслировали о торжественности момента, о долге перед Магмой. В приятном волнении молодое имморт погружалось все ниже и ниже. Температура повышалась, твердая меложа едва ощущала дискомфорт. На отметке 2940 °C сенсо 6(S) начало передавать новое ощущение — сигнал боли.

Неужели боль хуманов также реальна, как я само? Неужели поэты не придумали боль и чувство близкой смерти? Это ведь просто очень сильные ощущения. Неужели мое сенсо не может справиться с их обработкой. Неужели они так много занимают. Боль — это отсутствие пустоты в сознании, сигнал, что место в сенсо кончилось? Плавление. От пушек плавления тоже бывает боль? Я не могу управлять хвостами и щупальцами, где они? Где я? Боль. Опыта боли хватит на несколько иоттабайтов, почему ее не копируют. Ни одна трансляция театра не сравнится с реальной болью. Как я сюда попало? Что было? Кто я?

Все квантовые адепты собрались у большого яичного домика. А1 и А7 с напускной гордостью вытягивали ящик с планулой, на самом деле чувствуя тревожную ответственность перед остальными. Щупальца предательски тряслись, и ни один блокиратор бы не скрыл этого.

— Рингвудиты последние года были ни к чему. — Шутливо транслировало А7, передавая механическую работу кому-то из Двадцати восьми, в аффекте не понимая кому.

А1 продолжало тянуть, не почувствовав, что А7 уже заменили А19 и А28. Все ядерное и, возможно, периферийное внимание главных похитителей было направлено на короб.

Если бы не пол-потолок, не надо бы было прятать блокираторами ящики, дома, коробы, сумки. А хотелось бы жить тысячи-миллионы-бесконечность лет иммортам без жажды познания и любопытства? Война оказалась новым развлечением для самых старших или способом показать свою важность; не имея мирных талантов, вырабатывать гормоны серотонина фальшивым социальным одобрением? Вспоминается история жизни на поверхности. Хуманов погубила излишняя эмоциональность и социальность. Никто не думало, что копирование химического состава крови так проявится. Небольшой мозг хумана с трудом обрабатывал информацию, вызывая гормональные взрывы, несмотря на всю интровертность иммортовского сенсо. Хуманы сгорели во вспышке, а имморты исчезнут, когда остынет ядро?

Или дело в опыте? Теряя воспоминания, даже архивируя их, имморт становится другим, уменьшенной копией. Опыт, который бы осуждался, захотелось бы удалить не только окружающим, но, в первую очередь, и носителю. Разве это было бы тот же имморт? Может, цель всех — сохранить себя, такая же, как в хумановских религиях.

— Этот день мы занесем в новую прекрасную историю. Молодое попалось очень плодовитым! Двадцать иммортов в плануле! — Транслировало А28, не теряя самообладания.

А7 очнулось и, не понимая, что чувствовать, начало копировать окружающие переживания. Эмоции радости, облегчения и надежды транслировались из каждого сенсо. Пятьдесят шесть хвостов стали радостно отбивать по течению, провоцируя магмоворот.

После рингвудитового кутежа последовала счастливая рутина: А2, А3, А4, А5, А6, А7, А8, А28 занимались разархивированием, редактированием и копированием информации в хранилище Тысячи. Другие решили, что хватит и девятнадцати иммортов, одним можно пожертвовать в угоду праздничного хумансового обеда. А9, А10, А11, А12 работали над скрытыми блокираторами. А26 и А27 мастерили амуницию: девятнадцать бракованных костюмов и девятнадцать намеложных сумок с инструментами. А1 работало над квантовыми исследованиями. Остальные караулили охрану пола, чтобы рассчитать, когда можно незаметно выпустить новый помет.

Наконец, прошло 10 лет, имморты стали рельефом и размером напоминать взрослую особь, от тридцатитысячелетнего не отличишь!

«Я QWFYUS, мне 29.923, плыть, 2300 °C, слава Радиоактивной Сотне!» — Эту фразу одновременно транслировали девятнадцать иммортов, параллельно обмениваясь по скрытому каналу эмоциями предвкушения и страха.

По очереди, с разницей в иммортовский год по новому летоисчислению, выпускали молодых.

Я QWFYUS, мне 29.942, плыть, 2300 °C, слава Радиоактивной Сотне! — плыло последнее из планулы, повторяя лживый слабый сигнал.

Я QWFYUS, мне 29.942, плыть, 2280 °C, слава Радиоактивной Сотне!

Я QWFYUS, мне 29.942, плыть, 2270 °C, слава…

Глава 8

Охранников пола много, а ощущений у них мало. Уникального опыта почти нет, все плывут, с трудом накапливая в периферию хотя бы несколько терабайтов. Такая работа не пользуется престижем, да и вообще безделье в эру беззаботных иммортов осуждается. Охранники фактически живут рядом с полом, раз в век уплывая на плановые проверки сенсо к Сотне. У каждого есть пушка плавления, намеложная сумка с инструментами, защитный костюм и блокиратор с различными передачами. Чтобы как-то разнообразить жизнь охране, Сотня придумала блокираторы с внешними развлекающими трансляциями: у кого-то текущая театральная постановка, у кого-то популярный поэт, у кого-то новости, а у кого-то даже сохраненные эмоции хуманов. WRG или (3)G одно из них. Недавно Сотня пошла на нечувственные5 послабления: охранникам разрешили поглощать цельные рингвудиты. Оказывается, от них не умирают; они пьянят, один раз попробуешь — не остановишься.

(3)G родилось еще до существования Тысячи и Сотни в прекрасное время питательного хуманса. WRD, а сейчас Пятьдесят Первое, появилось с ним в один год. Пользуясь особым доверием Сотни, (3)G каждый раз с искренней гордостью соглашается на редактирование сенсо. Так проще адаптироваться под изменения вдали от Священной Радиоактивной Магмы. Пятьдесят Первое — друг. Ему можно доверить самые сокровенные мысли, даже о смысле жизни. Это праиция за такое отправляет на перерождение, но Пятьдесят Первое не такое, оно доброе, понимающее, такое же. Это оно поставляет всей охране питательный хуманс. Оно обещало (3)G должность осмияца оборонительного пола. Два миллиарда лет для Магмы достаточно?

По заданной траектории (3)G