'Карусель теней' - Андрей Александрович Васильев

Грудной жабой, если не ошибаюсь, раньше стенокардию называли. Ее сейчас и без травяных настоек нормально лечат, медикаментозно в основном. Ну а если совсем труба пациенту – шунтированием. А вот сведение родимых пятен – это уже куда любопытнее. Нет, опять же, сегодня лазером их убирают, но не те, что на половину лица раскинулись. То есть и те тоже удалить можно, но это куда сложнее и опаснее. И, что важно, значительно дороже.

Заманчиво, елки-палки! Ой, заманчиво.

А ведь все это еще и с авторскими иллюстрациями, весьма и весьма искусными. А рецептура, рецептура-то как записана! В отдельных колонках размещена, аккуратненько, с примечаниями.

– Интересная книжечка, – немного отстраненно признал я. – Знающий человек писал, сразу видно.

Умрун верно расценил мой тон, фолиант с треском захлопнулся, аж переплет чуть не лопнул.

– Ты не красна девица, ведьмак! – проскрежетал умрун. – А я не парень, что ей под юбку надумал залезть. Я ведь могу другие способы отыскать, как тебя к службе примучать.

– Не сомневаюсь, – сделал несколько шагов назад я. – Только одно дело, когда работу из-под палки выполняют, другое – когда с душой. Вам ли не знать?

– Мне все одно, как этих беглецов ловить станут – с душой или без нее! – раненым медведем заревел Костяной Царь. – Мне важно, чтобы они перестали быть! Чтобы следа их на земле не осталось. И памяти о том, что они существовали!

А я в этот момент понял, что он на самом деле боится за свое реноме. До судорог боится. Престиж – как всегда, все дело в нем. Этот дерзкий побег, похоже, реально жестко подорвал его репутацию. Или же подорвет в ближайшем будущем, когда новость о случившемся выплывет наружу. Отчего-то мне кажется, что сейчас она еще является тайной за семью печатями и девятью замками, но только шила в мешке не утаишь. Судите сами: старейший из московских Хозяев Кладбищ, патриарх, тот, чей голос всегда является решающим в любом споре, – и в такую лужу сел. Само собой, ему мысль о том, что скоро все его коллеги узнают о подобном проколе, нестерпима. Видно же, что тут чувство собственного величия не просто велико, оно просто зашкаливает за все возможные рамки.

– Значит – нет? – положив книгу на подлокотник и чуть привстав, уточнил умрун. – Верно понял?

Я развел руки в стороны и виновато улыбнулся, как бы говоря: «Ну, вот такой я упертый. Что поделаешь?»

– Ладно. – Костяной Царь снова опустил свой зад в кресло. – Ладно. Будь по-твоему, добавлю я еще кое-что к названной цене. Но знай, Ходящий близ Смерти, дружбы моей тебе теперь ввек не обрести. Недостоин ты ее.

Наверное, это плохо, но почему-то мне на сказанное начхать. По крайней мере, в данный момент. У меня вообще сейчас имеется только одно желание – свинтить отсюда как можно быстрее. И от опасности, которая, чую, все еще висит надо мной, и от соблазна согласиться. Очень уж мне та книга глянулась. Вот чую, много там таких знаний, которые мне позарез нужны, потому велико желание сказать: «Гори ты в аду, черт костлявый. Решу я твой вопрос». Тем более что пара мыслишек на тему «с чего бы начать» в голове уже промелькнула.

– Должен мне кое-что один наш общий с тобой приятель, – мерно произнес Хозяин Кладбища. – Давно должен. И то, что долг его тяготит, мне отлично ведомо. Стало быть, так, если исполнишь требуемое, право на востребование обещанного твоим станет. Отдам я его тебе целиком и полностью. А после сам решай, что делать.

– Приятель, стало быть, – я демонстративно почесал затылок. – Это о ком же речь?

– А у нас с тобой много общих знакомых? – отрывисто хохотнул умрун. – Как мне думается, один всего и есть. Хотя… Еще судные дьяки сбоку припекой прилепились. Но эти сроду в долги не полезут. Других в них загонят, они такое любят, а сами – никогда. Ну, или только если уж совсем дело швах. Так что о братце моем названом речь, том, что тебя, ведьмак, выгораживал о прошлый год. Захотел я тебя тогда повидать, ан, а посланец мой ни с чем вернулся. Вот этот доброхот тогда и рассказал, где твою милость нелегкая носит, просил не серчать, заступался всяко.

Как интересно. Во-первых, не исключено, что все Хозяева Кладбищ – названые братья. Как мы, ведьмаки. Во-вторых, он за меня прямо заступался? Нет, я помню его слова, но – вот так? Никогда бы не подумал, что подобное возможно.

Но есть же?

Или это очередной развод, попытка надавить на то людское, что во мне еще живет? Такой вариант возможен, эта публика, если ей надо, соображает и действует крайне шустро, да еще и с завидной фантазией. А если нет? Если все сказанное является тем, чем кажется, а не наоборот? Тогда я получаю в руки очень серьезный козырь, который можно использовать в особо пиковый момент. Хотя и тут все небесспорно. Пока это только кот в мешке.

– Если не секрет, что же такое этот наш общий друг вам задолжал? – как бы между прочим поинтересовался я.

– Кое-что весомое, – с четко различимым ехидством ответил мне умрун. – И это не груда мертвых тел. Ведьмак, я не обманываю тебя, мне это ни к чему. Я просто плачу хорошую цену за твои услуги.

– Два долга – мой и не мой, да книга в придачу, – произнес я задумчиво. – А на другой стороне весов беготня и суета под девизом «Пойди туда – не знаю куда».

– Которую надо закончить до первого снега, – добавил умрун. – Это непременное условие.

Вот зачем он накинул сверху этот долг? Так ведь все хорошо складывалось…

– Ладно, берусь, – произнес я. – Но только из уважения к вам.

– Я нанимаю ведьмака Александра для поиска девяти сбежавших душ, и, коли он все исполнит как велено и в срок, обязуюсь вознаградить его по заслугам тем, о чем сговорились ранее, – прогудел, что твой шмель, умрун. – Свидетелем сказанного является Луна.

– Я, ведьмак Александр, берусь выполнить поручение, что мне дано, надлежаще и в срок, – привычно отбарабанил я формулировку, которая, кстати, используется и за границей. Интернациональная типовая