Таня Гроттер и посох Волхвов - Дмитрий Емец

Кузя Тузиков тревожно покосился на свой веник и даже на всякий случай поерзал на нем. Пока все было как будто нормально, и Кузя успокоился.

– Номер седьмой. Гробыня Склепова. Пылесос «Свин-спортаж». Мне все время хочется сказать: «Свин на свине», но я, заметьте, этого не говорю. Я вьюноша культурный… Лучше я задам чисто риторический вопрос: а что Гробыня вообще делает на поле? Единственный в своей жизни мяч она забила по явному недоразумению. Впрочем, среди болельщиков, как известно, много таких, кто ни Древнира не понимает в игре и приходит на драконбол исключительно пялиться на девиц. Такой вот большой теннис! Правда, сейчас зима, и смотреть особенно не на что, разве что на отмороженные носы… Так что я не понимаю, на что надеется «мадемуазель Склепп»! – заявил Ягун.

Гробыня, раз и навсегда закованная в броню непрошибаемого самодовольства, лишь презрительно фыркнула. Зато Грызиана Припятская, давно ощущавшая в Склеповой родственную душу, немедленно щелкнула по лбу оператора, привлекая его внимание, и заявила всем зрителям «Последних магвостей»:

– Вы слышите меня, продрыглики? Играющий комментатор Ягун, отвергнутый поклонник Склеповой, явно ревнует девушку Пуппера к самому Пупперу… Да, быть девушкой Пуппера нелегко! Приходится выносить зависть и становиться мишенью для сплетен. Однако Гробыня во имя своей любви готова на любые жертвы!

К счастью, сам Баб-Ягун этого не слышал. Он был занят самым увлекательным и важным делом на свете – представлял самого себя. Именно поэтому в голосе у него появилось нечто отдаленно похожее на смущение.

– Номер восьмой… э-э… я, Баб-Ягун. Ну что еще про себя сказать? Право же, скромность не позволяет заниматься саморекламой… Нападение, защита, полузащита… Игрок широкого профиля, а такие и раньше встречались раз в сто лет. К тому же, если кто-то заметил, я еще комментатор, что гораздо сложнее, чем просто летать за мячиками. Не скрою, порой мне приходилось оказываться в желудке у дракона, но даже там я старался вести себя достойно и пытался отшибить дракону аппетит… Да, еще нюансик! Те, кто будет пытаться меня сглазить, – имейте в виду: меня подстраховывает бабуся! Вон она, кстати, сидит! Эге-гей, привет, бабуся! Встань, покажись!

Ягге охотно встала, и они с играющим комментатором принялись махать друг другу и посылать воздушные поцелуйчики.

Стадион зашумел. Почувствовав, что зрителям уже слегка прискучило знакомиться с достоинствами номера восемь и его родней, Ягун проследовал дальше по списку.

– Ладно, так и быть! Можно подумать, я не знаю, чего вы все так ждете… Номер девятый – Гурий Пуппер! Новое, хотя и временное приобретение нашей команды. Не правда ли, Пуппер величественно смотрится в этой шапке с пумпончиком и зеленом шарфике? Бедный Гурий явно мерзнет. Играть в тулупе он отказался, так как тот сковывает движения, зато шапочка ему очень идет. Летает он, разумеется, на метле… А на чем еще? Бедные российские дворники скоро останутся вообще без инвентаря. На месте Магщества Продрыглых Магций я бы давно основал ассоциацию поддержки дворников и взял бы полный копирайт на метлы, совки и лопаты, а заодно на шрамы, родинки, мозоли и аппендицит!.. Эй-эй, да не хотел я никого обижать! Уж и шуток никто не понимает! – озабоченно поправился Ягун, поглядев на свою трещащую от сглазов жилетку.

Убедившись, что его жилетка перестала трещать, играющий комментатор с облегчением вздохнул.

– Между прочим, если вам не лень повернуть голову, в третьем секторе вы можете увидеть тренера Гурия Пуппера, его магвокатов, Пруна с Гореанной и несколько дюжин самых горячих фанов… Помашите им ручкой! Фаны выглядят озабоченными и, похоже, не очень довольны всем происходящим! Хорошо еще, что Таня Гроттер сидит в другом секторе и они, из-за купола, не могут тайком пульнуть в нее из сглаздамата!.. Не волнуйтесь, ребята, за Гурика! Мы его тоже любим и вернем вам в целости и сохранности, когда настанет время, а пока, плиз, дайте ребятенку малость полетать на метле! Лады?

Ягун послал фанатам Пуппера воздушный поцелуйчик и, перекинув трубу в другую руку, набрал высоту.

– И, наконец, номер десятый! Когда-то им была Таня Гроттер – теперь же Верка Попугаева на своем кошмарном пылесосе! Я думаю, мощность его двигателя измеряется не лошадиными силами, а слоновьими. А вот маневренность у этой махины напрочь отсутствует. Я все время жду, когда этот пылесос прошибет магическую защиту купола. Сама же Верка, по-моему, того гляди сиганет с платком-парашютом, не дождавшись начала матча. Право же, на месте Соловья я бы дал Верке что-нибудь попроще, например, шорты с самолетным двигателем или штанишки с пропеллером. Тогда не исключено, что Веркина игра стала бы гораздо результативнее, особенно учитывая ее способность поразительно громко визжать…

Ягун покосился на расстроенную Попугаеву, совсем сникшую под напором его критики, и, ощутив острый укол совести, добавил:

– Вообще-то Верка хорошая, вы меня, дурака, не слушайте… Это я, может, из зависти говорю, что у меня такого пылесоса нету или вообще я тайно влюблен. Пусть только кто-нибудь попробует Верку протаранить – будет иметь дело со мной.

Попугаева мигом оправилась от уныния и принялась кружить на ревущем пылесосе вокруг Ягуна, заставляя его чихать от дыма. При этом она бросала на Ягуна исполненные кокетства взгляды. Играющий комментатор мигом пожалел, что не прикусил себе язык или вообще не родился глухонемым.

– И, наконец, ворота сборной Тибидохса – Гоярын. Пока он еще в ангаре, в том, что дрожит и окутывается густым дымом. Бедные ангарные джинны, не хотел бы я оказаться на их месте!

Ангар затрясся и загудел. Страшный рев разнесся по трибунам. Циклопы, расставленные Поклеп Поклепычем у каждого сектора, озабоченно заворочали котлообразными головами.

– Декабрь не лучшее время для драконбола и вообще для драконов, – продолжал рассуждать Ягун. – Последний месяц Гоярын находился в спячке и был разбужен лишь вчера днем. Хорошего настроения это ему не прибавило, так что держитесь подальше от купола, или весны вам придется дожидаться в драконьем брюхе. Возможно, там скучновато и темно, но уж точно не холодно. Это вам я, стреляный воробей, говорю…

Заметив, как засуетились операторы с зудильниками и подобрался Графин Калиостров, почти уже выпустивший сигнальную искру, Баб-Ягун заторопился. Он спохватился, что матч вот-вот начнется, а он до сих пор не представил команду полярных духов.

Играющий комментатор привстал на пылесосе, быстро взглянул на исписанную ладонь с заранее заготовленной шпаргалкой и затарахтел:

– Ну-ка посмотрим, появятся духи или вообще никто не прилетел. Есть у меня такое скромное подозреньице… Леденяк, номер первый, полузащита дракона. И где, спрашивается, этот ваш Леденяк? Нет никакого Леденяка!.. Ой, мамочка моя бабуся! – завопил вдруг Ягун.

Чья-то холодная рука легла ему на плечо. Совсем рядом, искрясь и сияя, возник маленький бойкий крепыш. Он был высечен, казалось, из единой ледяной глыбы, был прозрачен и, когда на него падал свет, слепил глаза.

Ягун сглотнул.

– Угу, спасибо. Теперь я верю, что полярные духи прилетели. С пе-пе-первым номером выяснили. Номер второй – Вихрило, нападение…

Не успел играющий комментатор договорить, как его пылесос отбросило на несколько метров. И не только его пылесос. Жора Жикин, Рита Шито-Крыто и Кузя Тузиков оказались точно в центре воронки и теперь делали все возможное, чтобы удержаться. Посреди драконбольного поля, закручивая снег, возник маленький ураган. Там, где он проносился, игроки разлетались в разные стороны. Приглядевшись, в центре урагана можно было увидеть верткого худого человека, который, ни секунды не оставаясь неподвижным, все время вращался вокруг своей оси…

– Очень необычная техника. Интересно, среди родственников второго номера не было штопора? – заметил Баб-Ягун, кое-как выравнивая пылесос. – Поехали дальше! Номер третий – Замерзайло, атакующий полузащитник. И что теперь, интересно, произойдет? Снова мне руку на плечо положат или познакомят с человеком-штопором? Ничего не пойму… Что-то я де-де-де-де…

В поле зрения Ягуна возник пухлый, очень румяный человечек. Он дунул, и по магическому защитному куполу пробежали белые трещины изморози. Ангарные джинны, газообразные, как им и полагалось, мигом замерзли и попадали на снег сосульками. Гурий Пуппер жалобно схватился за нос.

– … де-де-деревенею… – кое-как закончил Ягун, энергично растирая варежкой застывшие губы.

Академик Сарданапал грустно повернулся к Медузии.

– Да, сегодня их день! – убито сказал он. – И о чем я, интересно, думал, когда согласился, чтобы наша команда встретилась с полярными духами тридцать первого декабря?

– Окончательное решение принимал спорткомитет Магщества. Да и судья не вы. Не думаю, что от вас тут что-то зависело. Магщество делает все для того, чтобы втоптать Тибидохс в грязь. Уверена, тут не обошлось без Бессмертника Кощеева, – проговорила Медузия.