Полюби меня такой - Марина Орлова

лучше. Но после, я посмотрела в серьезное и любимое лицо сына и… не смогла. Сашка достоин знать правду. Он был терпеливым и не по годам понимающим ребенком, никогда не мучая меня вопросом «где же папа, и почему в других семьях он есть, а у нас нет?». Он заслуживал знать правду сейчас, когда отнекиваться было бессмысленно. Уже хотя бы за его терпение, Сашка заслуживал. Я уже молчу о том, что он — мой сын и так нагло обманывать его — себя и его не уважать.

— Да, — тихо ответила я, опустив взгляд и ощущая волну стыда и отчаяния. Стыдно было перед сыном. Так стыдно, что плакать хотелось. Особенно от того, как именно он узнал о том, что отец у него есть.

Приготовилась к обоснованным обвинениям и заслуженным упрекам… но сын, как всегда, удивил своей рассудительностью. Подошел, обнял меня за плечи, отчего слезы из глаз все же покатились, а из груди вырвалось первое рыдание, потому пришлось прикусить губы. Судорожно вцепилась в кофту Сашки, боясь, что он отстраниться.

— Он плохой? — прогундел Санька вопрос мне в волосы. — Поэтому вы не вместе?

Горло перехватило спазмом, но я была вынуждена отрицательно покачать головой.

— Нет, любимый. Он — не плохой человек, — погладила я Сашу по плечу, прижимаясь к нему теснее, пока по щекам все бежали и бежали слезы.

— Мам, он тебя обидел? Поэтому ты плачешь? — с толикой паники в голосе спросил мой маленький защитник. Такой большой-маленький мужчина у меня растет, что невольно гордость за душу берет.

— Нет, я плачу не по этому, — слабо улыбнулась я и всхлипнула.

— Мам, ты его любишь? — слегка отстранившись, спросил Саша, заглянув в мое заплаканное лицо.

— Когда-то любила.

— А теперь?

— А теперь не знаю, — нервно вздохнула я, опустив взгляд.

— Мам… ты не хочешь, чтобы он вернулся? — совсем серьезно спросил сын, и в этот момент так был похож на отца, что новая порция слез не заставила себя ждать.

— А ты хочешь? — сдавленно спросила я.

— Я бы хотел с ним познакомиться… — виновато потупил сын взгляд, а у меня сердце едва не разорвалось, от того, что он чувствует передо мной вину за свое невинное и естественное желание. — Прости.

— Я понимаю, пожалуйста, не извиняйся… — улыбнулась я и крепче обняла Сашку, который продолжал гладить меня по спине, пока я тихо плакала от того, что собиралась сделать. Я пойду на все, чтобы мой сын был счастлив, и не могу лишить его даже возможности узнать своего отца. Несмотря ни на что. Несмотря на собственную боль. Я потерплю. Терпела и не такое.»

— Приятно знать, что своим привычкам ты не изменяешь и по сей день, — раздалось надо мной, вырывая из моих мыслей. Нацепив на лицо безучастную маску ледяного спокойствия, подняла голову, встретившись взглядом с обладателем хриплого, прокуренного голоса, который смотрел на меня не менее мрачно, чем на врага. Полагаю, он считал, что заслуженно. — Пунктуальна до крайности, — пояснил он, занимая место напротив меня.

— Спасибо за замечание, — отозвалась я, разглядывая мужчину и понимая, что эти одиннадцать лет сделали из него практически другого человека. Вероятно, как и из меня. — Но я позвала тебя для другого, нежели обсуждения прежних привычек и их соответствия.

— И для чего же? Неужели совесть спустя столько лет проснулась? — зло усмехнулся Андрей, вглядываясь в мое лицо.

— Я бы не обольщалась по этому поводу, — не смогла я сдержаться. — Просить прощения не стану, можешь даже не рассчитывать. Просить принять — тем более.

— Судя по тому, что ты преспокойно скрывала от меня моего ребенка, на извинения я рассчитывал в самую последнюю очередь.

— Это мой ребенок! — яростно прошипела я, стукнув ладонью по столу. — То, что ты его породил, еще не дает тебе никаких прав на его жизнь, понял? Я его воспитала!

— Я бы тоже мог воспитывать, дай ты мне шанс! — так же не выдержал Андрей, повысив голос и привлекая к нам внимание персонала и посетителей вечерней кофейни, в котором я назначила встречу. — Ты лишила меня даже возможности стать Саше настоящим отцом.

— Думаешь, ты бы справился? — иронично вздернула я бровь. — Попытка у тебя с дочерью уже была, ну и как, удачно? — зло спросила я. — Может я сделала лишь услугу, не давая повода для очередного разочарования? — жалила я словами, ощущая, как сдают нервы от напряжения.

Мужчина дернулся, словно от пощечины, а я почувствовала сожаление за свою резкость.

— Прости, — опустила я взгляд. — Я знаю о твоем разводе и… мне жаль. Я просто разозлилась.

— Ты стала жестокой. Прежде ты такой не была, — задумчиво отозвался он, разглядывая меня с затаенной грустью.

— Я выросла, Андрей. Я больше не наивная, легкомысленная и жизнерадостная девчонка. Я теперь отвечаю не только за свою жизнь, но и за жизнь своего ребенка. Я не могу позволить себе быть доброй и мягкой. Я стала совершенно другим человеком, — подвела я итог, надеясь, что он перестанет сравнивать меня с прошлым. В прошлом я позволила себе допустить непростительную ошибку и безоговорочно довериться любимому человеку. Теперь я не имею на ошибки права.

— Зачем ты позвала меня, Рита? — помолчав, спросил меня Андрей.

— Я хочу знать твои планы. Теперь, когда ты знаешь про Сашу.

— Вот ты о чем? — усмехнулся он жестко, вновь вызывая мою злость. — Боишься, что я попытаюсь у тебя отнять моего сына?

— Повторяю: Саша — мой ребенок. Ты можешь попытаться что-то предпринять, чтобы забрать его у меня, но, поверь мне, у тебя ничего не выйдет. Я уже не та простушка, которую ты запомнил, и имею достаточно возможностей, чтобы испортить жизнь даже такому, как ты, — впервые за многие годы я отчаянно порадовалась тем титаническим усилиям, положенным годам собственной жизни, бессонных ночей и даже килограмм нервов, так как теперь могу позволить себе такие громкие заявления.

Мои слова мужчине не понравились.

— Ты решила угрожать мне? Для этого вызвала? Сказать, чтобы забыл про сына, словно его и не было?

— Ошибаешься. Я звала тебя не для этого. И даже не для угроз, — вернув себе самообладание, распрямила я плечи и надменно