Тёмный посредник 2 (СИ) - "Amazerak"

— Ты у меня долго будешь мучиться, — процедил я. — Пока не скажешь, я не позволю тебе сдохнуть. Даже не думай, гадина.

— Пошёл ты, — повторил Потапенко.

— Сам напросился, — я выстрелил ему в промежность. Потапенко заорал, схватился за яйца (или то, что от них осталось) и скрючился, повернувшись на бок.

— Говори! — приказал я.

Меня отвлёк вой сирен. Он звучал всё ближе, и вот из-за угла вылетело чёрное полицейское авто, сверкая синими и красными мигалками.

Бежать было поздно. Дощечек у меня не оказалось — они сгорели вместе с курткой. Я попробовал призвать демонов силой мысли — не сработало. В последние дни это иногда получалось на тренировках, но редко.

Тогда, взяв пистолет в обе руки, я принялся стрелять по машине. Та затормозила. Выскочили полицейские. Я бросился за припаркованный на обочине внедорожник, зарядил последний магазин. Пули свистели над головой и звякали о кузов авто, за которым я прятался. Мне не уйти — я отчётливо это понимал. Сейчас вызовут подмогу — и тогда точно конец.

Я высунулся из-за капота, и, прицелившись (а благодаря скорости реакции, у меня это получалось почти мгновенно), несколько раз выстрели. Полицейский, ведший по мне огонь из-за открытой двери автомобиля, свалился на дорогу. А я снова спрятался.

Вдруг вспыхнуло пламя, раздались душераздирающие крики. Я выглянул из укрытия: полицейская машина горела, и сотрудники, объятые огнём, катались по асфальту и кричали. Очень быстро они затихли и неподвижно замерли на дороге. Послышался стук каблуков, из-за машины вышла Эстер, одетая в ярко-зелёное платье с вырезом чуть ли не до самого бедра и элегантной походкой направилась ко мне.

— Кто это? — спросила она, подходя к стонущему от боли Потапенко.

— Второй, — я тоже подошёл к телу.

— Куракин где?

— Ушёл.

— Добей его и вали отсюда как можно быстрее, — велела Эстер. — И знак не забудь.

Пришлось смириться с тем, что Потапенко ничего не расскажет. Демоница была права: надо уходить. Скоро сюда приедет вся районная полиция.

Выстрелом в голову я прекратил мучения своего недруга, а затем присел на корточки и кровью нарисовал ему на лбу знак, который мне когда-то показала Эстер.

— Теперь его душа принадлежит нам, — торжественно провозгласила демоница, — Посмотрим, куда её можно применить. Уходи.

— Избавься, пожалуйста, от этой вещицы, — я дал Эстер пистолет. — Мне он больше не потребуется.

Я побежал прочь. На углу остановился и обернулся: ни трупа Потапенко, ни демоницы не было. Только машина продолжала гореть посреди пустой улицы, да тлели тела полицейских. Я зашагал в сторону рабочих кварталов. Позади выли сирены. Подъехало подкрепление, но меня на месте полиция не застала: я уже был далеко. Я снял платок с лица, вытер им окровавленные руки, и теперь вновь оказался обычным подростком, который идёт по своим делам по утренним улицам. Город просыпался.

Одна цель ликвидирована. Вот только Куракин ушёл. Более того, теперь он знал, что за ним охотятся, а значит, достать его будет сложнее. Но что ещё хуже, Вениамин мог догадаться, кто именно за хочет его убить. И тогда мне конец. Значит, надо бежать из страны. А потом вернуться и докончить начатое. Иной выход я не мог придумать. Был, конечно, Степан. Но я пока не знал, стоит ли на него полагаться, и в силах ли он защитить меня от гнева клана Куракиных.

А ещё печалило то, что я так и не узнал о судьбе Веры: Потапенко предпочёл унести этот секрет с собой в могилу.

Я оставил после себя много трупов. Охота уносила жизни не только подонков, но и простых людей, которые оказались виноваты лишь в том, что встали на моём пути: охранники в ночном клубе, полицейские. Они просто делали свою работу. Но это война — моя война с Куракиным, а война — дело грязное, и с этой дороги мне уже не свернуть.

Интерлюдия 7

Большое синее купе заехало на стоянку возле торгового центра и остановилось рядом с бежевым «четырёхсотым» АМО — малолитражкой выпуска середины прошлого столетия, которая, несмотря на свой почтенный возраст, выглядела так, словно только что сошла с конвейера: и хром, и краска блестели как новые.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Из купе вышел Вениамин. Он огляделся по сторонам и сел в малолитражку рядом с водителем. Сидевшая за рулём Екатерина Вахрамеева удостоила молодого князя мимолётным взглядом сквозь солнцезащитные очки в тонкой металлической оправе. Её волосы были спрятаны под стильным шёлковым платком, закрывающим голову и шею

Сегодня Екатерина оделась по-простому: в серые брюки и бежевую блузку, и напоминала скорее какую-нибудь конторщицу, чем представительницу одного из крупнейших кланов. Вениамин не понимал, к чему этот маскарад, но Екатерина обычно знала, что делала, и он не словом не обмолвился про её вид. Да и обстановка не располагала к отвлечённым беседам.

— Зачем хотел встретиться? — сухо спросила Екатерина.

— Он пришёл за мной. Вчера. Прямо в клуб ворвался. Надо что-то делать, — с возмущением заговорил Вениамин. — Всех моих людей перебил. Понимаешь? Всех! Лёша Голицын погиб. Мы должны убить этого урода!

— Погоди, не тараторь, — осадила его Екатерина. — Рассказывай по порядку. Что случилось?

— А ты как будто не знаешь! На клуб напали. Мы с Лёхой обсуждали деловые вопросы. А тут — он. Всю охрану на хрен перебил.

— Сколько человек напало на заведение?

— Сколько? Один! Я о чём тебе толкую-то? — Вениамин был взвинчен до предела, но Екатерина лишь хмыкнула в ответ:

— Интересно.

— Да вообще, обосраться, как интересно! Это долбаное отребье пришло ко мне, князю, и пыталось меня убить! Меня! Ты понимаешь?!

— Ну что за манеры, — поморщилась Екатерина. — Когда уже перестанешь разговаривать, как шпана из трущоб?

— Да вертел я эти манеры! Делать-то что будем?

— Погоди ты, — отмахнулась Екатерина. — Подумать надо. А что у вас с Голицыным за дела были?

— А что? Это мой деловой партнёр, мы осуждали крупную сделку…

— Наркоту толкал?

— А это что-то меняет? — насупился Вениамин. — Нам надо избавиться от этого сраного посредника.

— Да поняла я. Лучше езжай домой, отдохни. Выпей чего-нибудь, понюхай… Сам знаешь, как расслабляться. Не мне тебя учить.

— Ты так спокойно об этом говоришь? Это чёрт знает что. Демоны на улицах. Мне угрожает опасность. Да может, нам всем угрожает опасность! Тебя там не было, ты не видела, какой монстр вторгся в наш мир. Он был огромен! Чёрный весь, десять глаз горят. Я никогда не видел ничего подобного…

— Ну что ты разнервничался, — Екатерина погладила Вениамина по щеке и в голосе её послышались нотки нежности. — Ну будет тебе. Всё же хорошо? Ты жив и здоров — это главное. А с остальным мы разберёмся. Вот увидишь, волноваться не о чем.

— Да, правду говоришь, — тут же успокоился Вениамин. — Ладно, я поеду, отдохну… Слушай, мысль есть. Ты же знаешь где он? Верно? Я могу сам им заняться. Завтра же пойду и разберусь. За всё ему отплачу.

— А вот торопиться не надо, — покачала головой Екатерина. — Это дело не такое простое, как кажется. Мало ли, что пойдёт не так? Доверь этот вопрос мне, хорошо?

— Как знаешь. Просто хочу лично посмотреть в глаза этому уроду. Хочу своими руками его удавить. Он перешёл границы, он должен заплатить.

— И заплатит, — уверила Екатерина. — Ты же меня знаешь. Скажи лучше вот что: ты с нами?

— Ну а с кем же? — удивился Вениамин. — Естественно с вами.

— А что ты у брата своего в прошлую пятницу делал, а?

— В смысле? Да пригласил, знаешь ли… В бильярд партейку сыграли, выпили, поболтали о том, о сём. Я что, не могу со своим братом встретиться?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Конечно, можешь. Только не забывай, кто заботится о тебе, ладно? Времена грядут непростые, и сторону выбирать надо с умом. Надеюсь, ты понимаешь? — Екатерина строго посмотрела поверх очков.

— Конечно, — Вениамин смутился. — Всё понимаю. О чём вопрос?