Сердце Эрии - Эйлин Рей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мы не можем, – остудил ее пыл Шейн и напомнил: – Никто из нас этого не умеет.
– А мы не станем этого делать и не позволим осквернять Слезы чужой Силой, – строго ответила Оалиив, поморщившись от одной лишь мысли, и обратилась ко мне. – Если хочешь понимать язык своих друзей, то начинай его учить.
Эспер смягчал каждое ее слово, но я отчетливо ощущала сквозившее в речи пренебрежение.
– А это что? – Я приподняла Слезу, висящую на шее. – Почему мне нельзя его снимать?
Оалиив дождалась, пока Эспер переведет мои слова.
– Ты слишком долго жила вместе с Эрией, и ваши души крепко сплелись, поэтому когда ты отлучилась от источника ее Силы, то сильно ослабла. Теперь тебе придется учиться жить только за счет собственных сил, но первое время Слезы помогут и будут подпитывать твою душу.
Я изумленно взглянула на Эспера. Все ли он перевел верно? Объяснение ар’сэт никак не укладывалось в голове.
– Мы можем вернуться домой? – вмешался Шейн.
Оалиив помедлила с ответом.
– Не раньше, чем ваша подруга научится жить без Слез, и не раньше, чем мы найдем для вас способ покинуть остров.
– А как же та Дверь, через которую мы попали сюда? – напомнила Шеонна.
– Мы не можем ее открыть, – покачала головой ар’сэт. – Эти Двери были выстроены Ольмом в те времена, когда море еще было спокойно, а наши народы процветали в крепком союзе. Но после падения богов язык Ольма утратил Силу, и все созданные им Двери захлопнулись.
– Но как же тогда мы… – не унималась подруга.
– Я могу лишь предположить, что Дверь открылась, ощутив близость Эрии, но вряд ли это повторится.
– Что же нам теперь делать? – рассеянно спросила я.
– Ждать. И отдыхать. Вы проделали слишком длинный путь и заслужили это, – мягко произнесла ар’сэт. – А также теперь, когда вы вернули Сердце, вам позволено свободно передвигаться по Шеадару. Ар’сэт принимают вас как почетных гостей.
Оалиив благодарно склонила голову. А я ощутила, как захлопнулась моя очередная клетка – на этот раз размером с остров.
Несмотря на все старания, той ночью Эспер не смог защитить меня от кошмаров. Он без устали охотился за тревожными сновидениями, рвал их когтями на сотканные из дыма лоскуты, но стоило одной мрачной картинке оказаться под его лапами, как другая тут же затягивала меня в лабиринт. Я кричала, но звуки таяли раньше, чем успевали коснуться языка. Я билась о холодную зеркальную гладь или неожиданно оказывалась в кромешной тьме: щиколотки сводило от ледяной воды, и я бесконечно долго брела сквозь мрак в тщетной попытке дойти до бирюзового огонька, который крошечной точкой висел впереди и манил, при этом оставаясь все таким же недосягаемым.
Я уснула лишь перед рассветом, когда последняя пунцовая амева выпорхнула на улицу, напоследок обронив на подушку тусклую пыльцу. Но уже через пару часов меня разбудил громкий шум, доносящийся снизу. Я вскочила так резко, что перед глазами заметались черные мушки и в висках забили десятки колоколов. Эспер навострил уши.
Тамиру выскочил на галерею. Тело не слушалось, но, превозмогая слабость, я вышла следом за другом и оперлась на перила. Внизу царила суматоха, над которой звонкой птицей кружил смех Ария: стулья были опрокинуты, по столу будто прошел смерч – посуда была перевернута, фрукты рассыпаны, а желтый сок из расколотого графина стекал с края столешницы и собирался в блестящую лужу вокруг резной ножки. Не замечая препятствий на своем пути, по комнате носилась Шеонна и гоняла скрученным полотенцем какого-то шустрого зверька.
Арий сидел на единственном нетронутом стуле и покачивался, закинув ноги на стол. Заметив наше с Эспером появление, он перестал смеяться и отсалютовал деревянной кружкой. Шеонна упала на колени и заглянула под пузатый резной шкаф, где укрылся зверек, но тот неожиданно прошмыгнул за ее спиной, запрыгнул на перила и неуклюже помчался вверх, пару раз чуть не соскользнув на ступеньки. Добежав до меня, он остановился, деловито уселся на задние лапы и оскалился в чем-то, отдаленно напоминающем улыбку. Я удивленно вскинула бровь.
– Здравствуй, человек, – поздоровался Муирн, гордо выпятив грудь, покрытую липкими сиреневыми пятнами. Его белая морда была перепачкана темным вязким соком мягкого фрукта, зажатого в когтистых пальцах. Вторую лапу Хранитель прятал за спиной.
– Я понимаю вашу речь, – опешила я.
Муирн закинул фрукт в пасть и, нарочито медленно жуя, с подозрением всматривался в мое лицо.
– А ты уверена, что я умею говорить? – с неприкрытой издевкой спросил он.
Я перевела взгляд на Эспера, сидевшего тут же, на перилах. Друг кивнул, подтверждая, и принюхался к дракончику – нос защекотал пряный запах мускатного ореха.
– Милый котик, – промурлыкал Муирн и, неожиданно вскинув лапу, почесал макушку тамиру.
Опешив от подобной бесцеремонности, Эспер ощетинился и зашипел. Хранитель тут же отдернул лапу.
– Не котик, – догадался он.
Эспер недовольно фыркнул.
– И не милый, – разочарованно заключил Муирн.
Шеонна наконец заметила дракончика и, бранясь, взбежала по лестнице, вытянув перед собой полотенце, – ее спутанные волосы отяжелели от воды, наспех натянутая туника липла к еще мокрому телу. Хранитель перепрыгнул на мое плечо и предупредительно рыкнул:
– Уйди от меня, полоумная!
Шеонна опешила, а потом, возмущенно выругавшись, всплеснула руками.
– Я не тамиру! – возразил Муирн, оскорбленно скрестив лапы.
Арий тоже поднялся на галерею и с любопытством уставился на дракончика.
– Я Муирн, Хранитель Эрии, – важно представился тот.
Но это не убавило гнева Шеонны. Она вновь рассерженно зашипела, и Эспер объяснил: «Говорит, когда она купалась, этот зверь украл ее монету».
– Украл? – удивилась я.
– Ничего я не крал! – надулся Муирн. – Эта железяка лежала на полу купальни, никому не нужная.
Шеонна вспыхнула от гнева. Яркая искра ужалила темные перила, оставив на них черную чадящую точку.
– Эта монета дорога ей как память о матери, – вступилась я.
Муирн недовольно запыхтел, переминаясь с лапы на лапу, – острые когти болезненно кололи в плечо.
– В следующий раз думай, прежде чем разбрасываться дорогими вещами, – буркнул он и вытянул лапу, в которой сжимал кожаную веревочку с нанизанной монетой. Шеонна тут же выхватила ее и надела на шею.
Арий о чем-то спросил. Ехидный ответ Муирна не заставил себя ждать.
– Я не говорю ни на языке ар’сэт, ни на человеческом. А ты вообще уверен, что я говорю? – попытался он поселить сомнение в Арии, как уже делал со мной.
Но тот скрестил руки, кольнув дракончика укоризненным взглядом, и спросил:
– Что Хранитель Эрии забыл в этом доме? – На этот раз Эспер успел перевести его слова, потому что Муирн не спешил отвечать.
– Я пришел навестить вашего человека, – нехотя признал он под давлением вопросительных взглядов.
Дракончик по-хозяйски положил лапку на мою голову, заботливо пригладив волосы. Эспер утробно зарычал, а я оцепенела от негодования – без сомнений, Хранитель только что вытер об меня липкую от сиреневого сока конечность.
– Как ты себя чувствуешь, человек? – Муирн свесился с плеча, так чтобы видеть мои глаза. Его белоснежный оскал подражал снисходительной улыбке.
– Хорошо, – сухо ответила я.
– Хорошо… – отстраненно повторил за мной Хранитель.
Он соскочил с моего плеча и, резво перебирая лапками по перилам, спустился на первый этаж. Запрыгнув на стол, он стал шустро собирать рассыпанные ягоды и горстями запихивать в пасть. На нас дракончик больше не обращал никакого внимания.
– Где Шейн и Эсса? – спросила я, только сейчас заметив их отсутствие.
Эспер перевел мои слова, но Муирн опередил друзей с ответом:
– Один человек наблюдает за тренировками воинов, а второй рыщет по джунглям.
– Откуда вы знаете? – удивилась я.
Хранитель всплеснул перепачканными лапами.
– О люди, вы ж такие неприметные! Особенно среди ар’сэт.
Я прикусила щеку, а дракончик добавил, махнув лапой:
– И давай без этого официоза, человек. Уши сворачиваются от твоего выканья.
Сколько бы я ни старалась, сок не отмывался. Я несколько раз натирала голову цветочным мылом, но, как только воздушная пена стекала с волос, во мне вскипала злость: сиреневое пятно становилось
