Ученица рыцаря (СИ) - Адьяр Мирослава

В какой-то момент я даже укусила Эктора, не в силах совладать с накатившими чувствами. Внутри все скручивалось огненными узлами от любого, даже самого невинного прикосновения.

Рот затопил солоновато-стальной привкус крови, но наставник ничего не заметил. Только разгорелся сильнее, вплел пальцы в короткие прядки на моем затылке и с силой сжал, не позволяя мне отстраниться, углубив поцелуй.

Когда стало нечем дышать, мы оторвались друг от друга и долго сидели, жадно глотая теплый влажный воздух темной комнаты.

– Ничего себе... – Я залилась краской до самой груди и радовалась окружающему полумраку.

Если со мной такое сотворил всего один поцелуй, то страшно представить, как бы чувствовалось все остальное.

Все остальное? Остановись, Саша! Ты заходишь слишком далеко.

Сердце колотилось так сильно, что даже ребра заболели, перед глазами – розовый туман, а в голове – полный кавардак. Мозг отключился совершенно, вместо него осталась мягкая, склизкая лужица кисельного восторга.

– Теперь точно спокойной ночи, – сказал Эктор.

– А можно еще разок? Чтобы спалось крепче.

Господи, Саша, да прикуси ты язык!

Мужчина усмехнулся, но поддаваться мне не стал. В этот раз он и правда подошел к двери и открыл ее, чтобы уйти.

– Может быть, в другой раз.

Выскользнув из комнаты, Эктор закрыл за собой дверь, оставив меня в полном смятении, с дурацкой лихорадочной улыбкой на губах.

43

Как Эктор ни старался – он не мог уснуть. Ворочался с боку на бок и завидовал черной завистью Ритеру, который отключился сразу же, стоило его голове коснуться подушки. Можно было сказать, что совесть друга чиста, в отличии от совести самого Эктора.

Впрочем, он не ощущал себя виноватым.

Должен был, но не мог найти в душе ни одного противоречивого чувства, ни одного сомнения. Недавно он и подумать не мог, что такое в его жизни случится.

Незамутненная и тянущая в груди влюбленность.

Не восторженное молодое чувство, какое способны испытывать мальчишки. Их сердца бьются в унисон с миром, они открыты для всего нового.

Эктор же, казалось, давно пережил это.

Можно даже сказать – перерос.

Переболел, отгоревал и отплакал свое после смерти Ады и Вариана. Закрыл все, что мог, утонул в работе и мести, думал, что не нужно ему больше ничего. Душа не требовала.

Она не рвалась к кому-то, не чувствовала близости и единства.

Не нуждалась, наверное. Его душа спокойно чувствовала себя в одиночестве, без излишних потрясений. Все, что ее интересовало, – выследить ведьму, схватить, наказать! Заставить мучаться и испытать все то, что пережили его жена и сын.

И, казалось бы, в каком-то смысле его месть осуществилась.

Чародейка оказалась в мире, где магии не было. Беспомощная, в чужом теле.

Эктор не убил ее, никогда бы уже не смог посмотреть в глаза и увидеть в них страх и осознание, что все, игры закончились. Впереди ждет только расплата и забвение.

Он не обсуждал это с Сашей, но когда она появилась на кладбище, Эктор просил у жены прощения. За то, что так и не отомстил толком, что упустил этот шанс, что просмотрел очевидное.

Он чувствовал, что Ада была там в этот момент.

Стояла рядом, склонив голову так, чтобы касаться щекой его плеча, – как всегда делала раньше, когда о чем-то раздумывала.

– Жаль, конечно, – шептала Ада. – Я бы хотела знать, что она мертва, но ничего здесь не изменишь. Никто не сможет вернуть ее в наш мир. Никто не отправится туда, чтобы довести дело до конца. Может, это судьба? Эриса любит говорить о судьбе.

– Судьба, что мне выпало учить “тело” врага?

– А разве нет? – Ада улыбнулась. 

Точнее, Эктор представил, что в этот момент она непременно бы улыбнулась. Дерзко, открыто, как умела только она одна.

– Может, Единый так пытался до тебя достучаться, ведь ты все эти годы совсем не думал о себе. Ты таял, Эктор. У людей так мало времени. Помнишь, что всегда говорил мой отец?

– Люди живут слишком быстро. 

– Именно. И еще быстрее они сгорают, когда в их сердцах ненависть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мужчина раздраженно передернул плечами.

– Ты бы на моем месте поступила бы точно так же, – не успел он договорить, как тихий смех Ады заставил его умолкнуть. 

– Я бы действовала еще жестче! Но когда ты переступаешь грань, то смотришь на все иначе.

Эктор закрыл глаза, а ветер коснулся его щеки и растрепал волосы.

Воспоминания отступили, смазались и растворились в темноте комнаты и тихом дыхании друга рядом. Ничто не нарушало окружающую тишину.

Осторожно сев, Эктор спустил ноги на пол и уставился в окно. Хотелось распахнуть створки и вдохнуть полной грудью, успокоить сердце. Оно билось тяжело и надрывно, гнало по венам раскаленную густую кровь.

На лбу выступила испарина, а во рту пересохло так сильно, что мужчина сразу же потянулся к кувшину на тумбочке и осушил его наполовину в три глотка.

– Да что же такое, – тихонько выругавшись, Эктор легко встал на ноги и пересек комнату из угла в угол. Двигался он бесшумно, точно кот на охоте, – только бы не потревожить сон Ритера. Друг мог проснуться так же неожиданно, как и уснуть, а объяснять причину своего волнения Эктор был не готов.

Только не сейчас.

Впрочем уж кто-кто, а Ритер бы осуждать его не стал.

Несколько минут мужчина расхаживал по комнате и не мог найти себе места. Присаживался на кровать и снова вскакивал, подходил к окну. Когда он его открыл, легкие занавески качнулись от порыва ночного ветра, но даже эта прохлада не остудила ни мышцы, ни голову.

В лицо прилетела пригоршня пыли и цветочных лепестков, а Эктор и этого не заметил. Только отмахнулся раздраженно, смахнул с плеча несколько пылинок, а через мгновение понял, что стоит у двери в комнату девушек.

Зачем только ее поцеловал?

Растравил себя. Разбередил.

Да и Саша хороша! Так искренне отвечала.

И Эктор не мог сказать, разозлило это его или обрадовало.

Непослушная, самоуверенная девчонка! У него чуть сердце в пятки не ушло, когда он увидел ее на поляне с энкери. Один на один, лицом к лицу с порождением первородного пламени. Кровь на ее спине, ужас и решимость в глазах.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

Отблеск солнца на острие клинка, когда Саша и правда атаковала, будто верила в победу.

Сумасшедшая!

Невероятная.

И внезапная мысль, что он не смог бы смириться с ее смертью, просто выбила почву из-под ног. Все случилось в долю секунды, за один единственный вздох. Мир Эктора разделился на две половины, и мужчина никак не мог понять, что теперь с этим делать.

Рука сама потянулась к дверной ручке.

– Это может помешать ее испытаниям, – прошептал он.

Чувства всегда мешают. Он же видел, как восторженно она к нему тянулась. Читал ее мысли. Впитывал все сомнения и сам же через них переступил. Что, если это все испортит? Сделает ее… неосторожной.

Ему стоит оставаться ее наставником! Пока что.

Пока она не пройдет испытания.

– Ты просто боишься.

До ужаса. Но никогда и никто об этом не узнает.

Даже Ритер.

– Ты только взглянешь на нее. Один раз. Ничего такого, правда? Просто убедишься, что все хорошо, и вернешься в постель. До утра осталось не так уж и много.

Дверная ручка повернулась прямо в его руке – и Эктор застыл на пороге, лицом к лицу с Эрисой.

Он уже собирался спросить, что происходит, но женщина поспешно прижала палец ко рту.

– Это безумие, – Эктор даже не говорил, а только шевелил губами, но Эриса точно его поняла.

– Так и есть, – ответила она и отошла в сторону, пропуская мужчину. – В следующий раз давайте сразу определимся с комнатами, хорошо?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Эктор едва удержался от смешка.

Будто, покинув стены Ордена, они сбросили какие-то невидимые цепи и могли хотя бы несколько дней забыть о любых условностях.