Год любви - Рози Томас

Вот чему я завидую! Почему я не могу быть такой же? Что меня заставляет сидеть тут в углу, глупо молчать и дуться на весь свет?»

Тут к ней подошел Том. Он взял у нее из рук чашку.

– У вас такой угрюмый вид, – пробормотал он. – Разве еще что-нибудь случилось?

Элен зарделась от смущения.

– Вовсе нет! – с вызовом сказала она. Остаток дня Элен казалось, что она смотрит фильм про праздник в каком-то загородном доме.

Гости вскоре ушли переодеться к обеду. Элен, надевшая простое вязаное платье, сошла вниз вместе с Пэнси, которая нарядилась в черный бархатный пиджак, купленный у Сен-Лорана. Она гладко причесала свои серебристые волосы и стала похожа на шаловливого мальчика. Как только она вошла в комнату, трое пожилых мужчин принялись жадно пожирать ее глазами.

Оливер и Том расположились по обе стороны от камина, они были практически в одинаковых пиджаках, но казались при этом антиподами. Смуглый, стройный Том был истинным джентльменом, а черный галстук Оливера сполз набок, светлые волосы по-прежнему были растрепаны. Они пил уже третий бокал виски, лицо его слегка раскраснелось, но, судя по всему, Оливер пребывал в хорошем настроении. Он поцеловал Пэнси, и его рука скользнула вниз по ее спине, обтянутой черным бархатом. Пожилой мужчина тихонько кашлянул.

За обедом Элен обратила внимание на то, что обслуги больше, чем самих гостей. Оливер то и дело показывал знаками Мейтленду, что пора наполнить его бокал. Отец неодобрительно нахмурился, Оливер вызывающе посмотрел на него.

Если бы не Пэнси, которая оживляла компанию, разговор давался бы присутствующим с трудом. Лорд и леди Монткалм были не очень-то занятными собеседниками.

В конце обеда леди Монткалм оторвала взгляд от Пэнси, посмотрела на Элен и подняла брови. Они послушно встали и пошли за ней. Когда за ними закрывалась дверь, Элен услышала, как лорд Монткалм сказал:

– Ну что, сыграем, Джордж? Мальчики, кто из вас составит нам компанию, чтобы нас было четверо?

Оливер резко отказался:

– Я ненавижу бридж. А Том, как разумный человек, не играет в карты. Мы лучше пойдем в бильярдную.

Дверь закрылась, и женщины пошли обратно в гостиную.

Леди Монткалм устало выпила кофе и, легонько вздохнув, поднялась со своего места.

– Вы не обидетесь, если я вас покину? Завтра нам предстоит самый сложный день за целый год: прием гостей, бал и все такое прочее. Это требует ужасно много хлопот, так что сегодня я должна позволить себе роскошь лечь спать пораньше.

– Конечно-конечно, – пробормотали девушки. Оставшись вдвоем, они облегченно заулыбались.

Пэнси откинулась на подушки и взмахнула руками.

– Ф-фуу… сколько можно ходить по струнке! Ничего удивительного, что Ноли это ненавидит, бедняжка. Это все равно, что обедать, сидя в аквариуме. Сколько народу подпирало стены и, сложив руки, ждало, пока мы положим на стол вилку!..

Элен рассмеялась.

– Как по-твоему, они и оставшись вдвоем так обедают?

– Ну, конечно! Кто-то же должен поддерживать традиции и вести себя так, как положено.

Пэнси прекрасно скопировала произношение леди Монткалм.

Оливер заглянул в дверь.

– Вам все ясно? – спросил он. – Ну, и хорошо. Теперь можно расслабиться.

Он принес пустой бокал и, подойдя к подносу с напитками, взял за горлышко бутылку бренди.

В бильярдной было темно, горела только продолговатая лампа, установленная над столом, который был покрыт неярким зеленым сукном. Было тепло, однако в пыльной бильярдной царило явное запустение. Элен тихонько улыбнулась, представив себе, как выглядела эта комната, когда здесь собирались тучные английские джентльмены, попыхивавшие сигарами и заключавшие друг с другом пари. Она прошлась вдоль стола, провела пальцем по полированному красному дереву и представила себе, как красиво смотрятся на зеленом сукне разноцветные бильярдные шары, которые откатываются, ударившись друг о друга…

Бильярдная была далеко от других помещений, и в ней Элен чувствовала себя гораздо спокойнее.

Том снял пиджак и в перерывах между ударами натирал свой кий мелом, вид у него был задумчивый. Оливер налил себе бренди и поставил бокал на угол стола.

– Ты играешь, Пэнси? – он протянул ей кий. Пэнси тут же сняла бархатный пиджак и взяла у него кий. Нахмурившись, она обошла вокруг стола, затем поняла, куда нужно бить, и ее лицо прояснилось. Пэнси нагнулась вперед, и умело сложила пальцы «мостиком». Блестящий кий, словно тоненькая змейка, метнулся взад и вперед: Пэнси примеривалась перед тем, как ударить. Затем раздался щелчок, шары ударились друг о друга и раскатились в разные стороны. Розовый шар покатился и мягко упал в лузу.

– Неплохо, – Оливер и Том одобрительно закивали.

– Я иногда играю с папой. Ким с нами не играет, она считает, что это совсем неженственно. И потом, у нее все равно не получается.

– А ты, Элен? – повернулся к ней Оливер.

– Я понятия не имею, как это делается.

– Вот, посмотри. Видишь?

Он подвел ее к столу и вложил ей в руку блестящий кий. Затем помог ей поставить руку, принять ту же позу, которую за несколько минут до этого так небрежно приняла Пэнси. Оливер склонился над Элен, она ощущала спиной тяжесть его тела. Он накрыл своими ладонями ее руки.

– Левую руку положи вот так… теперь посмотри на кий…

Он прикасался щекой к ее волосам. Элен отчаянно боролась с собой, стараясь не обращать внимания на то, что он стоит совсем рядом. Но дыхание ее все равно было прерывистым, а пальцы как будто ватными.

– Расслабься, – прошептал он, и на мгновение ей показалось, что воспоминания захлестнут ее с головой…

Ничего уже не соображая, она отвела руку назад и ударила кием по ближайшему шару. Он откатился в сторону, а кий упал на зеленое сукно, поцарапав его.

Элен уронила его, словно в ее руках оказалось раскаленное железо.

Оливер тут же выпрямился. Элен стиснула кулаки, еле сдержавшись, чтобы не потянуться за ним. Она отвернулась, чтобы не видеть, как его пальцы пробегают по сукну. Два других игрока озабоченно наклонились вперед.

– О'кей, – небрежно промолвил Оливер. – Ничего страшного. Но, пожалуй, тебе лучше побыть зрителем. Вот, выпей.

С таким же успехом он мог бы разговаривать с бессловесными шарами, лежавшими перед ним на столе. Элен, не глядя, взяла у него бокал. Она места себе не находила от унижения. Молча отвернувшись, она подошла к стулу с твердым кожаным сиденьем, стоявшему у стены. Там по крайней мере было темно.

– Ты знаешь, как надо вести счет? – спросил ее кто-то.

Она поглядела на доску из красного дерева, на тяжелые бронзовые подвижные маркеры.

– Нет.

«Лучше бы я сидела дома, – беспомощно подумала она. – Я не умею ни ездить верхом ни играть в бильярд, ни даже разговаривать по-человечески. Мой приезд сюда был ошибкой».