Афганистан. Подлинная история страны-легенды - Мария Вячеславовна Кича
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зная об этом, Насрулла контактировал с наиболее консервативными муллами и заверял, что у них есть друг во дворе. Муллы, в свою очередь, утверждали, что у принца много друзей в сельской местности.
Насрулла-хан ненавидел англичан по религиозным мотивам (ведь фаранги были кафирами) и регулярно предлагал провозгласить против них джихад. Вообще в последние годы британского протектората принц являлся самым высокопоставленным и титулованным реакционером Афганистана – и зачастую вел себя как эмир. По слухам, как-то он сказал товарищу, что может за день свергнуть брата. Впрочем, Насрулла ничего не предпринимал, выжидая удобного случая, – тем более что старший сын и наследник эмира, трусливый и легкомысленный Инаятулла, определенно не мог составить конкуренцию своему хищному дяде.
Интересно, что в молодости Насрулла успел повидать мир. В 1895 г. он заменил отца во время официального визита в Великобританию (здоровье не позволяло Абдур-Рахману предпринять столь долгое и трудное путешествие). 29 апреля Насрулла отплыл из Бомбея. 23 мая он высадился в Портсмуте и спустя четыре дня встретился с королевой Викторией в Виндзорском замке.
3 сентября 1895 г. принц отправился из Лондона в Париж, затем – в Рим и Неаполь, и 16 октября 1895 г. добрался до Карачи. Он вернулся в Кабул через Кветту, Чаман и Кандагар. По версии журнала «National Geographic» (1921), это было самое длинное путешествие, когда-либо совершенное афганцем.
Главной проблемой для официального Кабула в то время была Великая война, которую позже назовут Первой мировой (1914–1918). Махмуд-бек Тарзи и Насрулла твердили, что Афганистан должен сражаться с Великобританией (первый считал так из симпатии к младотуркам, второй – из ненависти к британским «неверным»)[105]. Поразмыслив, Хабибулла решил сохранить нейтралитет. На эмира давил османский монарх Мехмед V, объявивший Антанте джихад и ожидавший массовой поддержки от единоверцев. Дело в том, что с XVI в. султаны Высокой Порты носили титул халифов – повелителей всех мусульман на земле, и Мехмед V уповал на то, что соберет многомиллионное воинство. Но светскость Хабибуллы сыграла ему на руку. Он не позволил втянуть свою страну в длительный кровавый конфликт – и, если честно, Афганистан не примкнул бы ни к одной из сторон без ужасных для себя последствий. Государство Хабибуллы находилось под протекцией Великобритании и располагалось по соседству с Россией – а значит, не могло выступить против этих держав. В то же время для страны с мусульманским населением было бы глупо присоединяться к Антанте – и тем самым автоматически ввязываться в противоборство с самим халифом.
С декабря 1914 г. в Кабуле работал Оскар фон Нидермайер – немецкий разведчик, возглавлявший германо-турецкую военную миссию. Нидермайер неоднократно встречался с эмиром и его вельможами, суля им от имени кайзера не только гарантированную победу, но и помощь в создании Великого Афганистана (за счет аннексии ряда территорий Персии и Британской Индии). Но Хабибулла удержался от соблазна – и в мае 1916 г. Нидермайер уехал ни с чем.
Между тем англичане пристально следили за обстановкой. Для них суверенитет Кабула означал, что афганцы могут сражаться за Туманный Альбион, просто перейдя «линию Дюранда» и влившись в ряды очередной индийской армии. На европейских фронтах сражалось около 700 тыс. индийцев – треть из них исповедовала ислам, а свыше 80 % солдат-мусульман по случайному совпадению рекрутировали на границе с Афганистаном. Иными словами, афганцев в рядах британских колониальных войск оказалось очень много. По окончании Первой мировой войны Хабибулла заявил, что в победе Великобритании есть и заслуга афганцев. Эмир даже попросил допустить Афганистан к участию в Парижской мирной конференции (1919–1920) – но Фредерик Тесиджер, виконт Челмсфорд (вице-король Индии) назвал эту просьбу нелепой.
20 февраля 1919 г. – через месяц после начала Парижской мирной конференции – Хабибулла отправился на охоту в восточную провинцию Лагман. Время для подобного мероприятия было выбрано странное, ибо в феврале горы еще покрыты снегом; но эмир любил приключения. Его верный друг, мустауфи Мухаммед Хусейни, задержался в Джелалабаде, а свита вместе с монархом направилась дальше.
Спустя пару часов Хусейни, по словам очевидцев, получил какую-то записку, прочел ее – и побледнел. Мустауфи тут же набросал несколько строк и послал бумагу вдогонку повелителю – причем приказал гонцу переодеться в черное и взять черную лошадь, чтобы тот резко выделялся на фоне снега – и чтобы эмир его непременно заметил. Казначей надеялся, что Хабибулла встревожится и сразу прочитает письмо; но монарх, увлеченный охотой, сунул конверт в карман нераспечатанным.
Ночью, отужинав жареной дичью, государь удалился в свой шатер, довольный и изнуренный. Лагерь охранял генерал Надир-хан – старший из братьев Мусахибан; тут же присутствовал и принц Насрулла. По бокам царского шатра дежурили четверо офицеров; пятый, полковник Реза, караулил у входа.
Затем в шатер вошли трое мужчин – два массажиста и сказочник; каждый вечер перед сном они растирали эмиру ноги и убаюкивали его волшебными историями. Как только Хабибулла задремал, слуги бесшумно выскользнули из шатра; но едва они успели сделать несколько шагов, как раздался хлопок – и вслед за ними выскочил человек в черном. Полковник Реза схватил незнакомца за руку, но в темноте не разглядел его лица. Тут же подбежали Надир и Насрулла – они словно кружили поблизости в ожидании чего-то. Предполагаемый убийца вырвался и скрылся во мраке. Больше его никто и никогда не видел.
Эмира Хабибуллу застрелили прямо в сердце. Вероятно, злоумышленник забрался в шатер заранее и долго сидел в засаде.
Утром Насрулла поспешил в ближайший город – Джелалабад – и провозгласил себя эмиром. Покорный Инаятулла присягнул дяде на верность, легко отказавшись от короны.
Когда новость об убийстве государя достигла Кабула, молодой Аманулла действовал молниеносно. В мгновение ока он захватил казну, принял командование армией и пообещал повысить жалованье солдатам, дабы заручиться их лояльностью.
