Вспоминалки - Владимир Рыскулов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В то время ходила байка про трёх подруг, которые поставили целью жизни выйти замуж за иностранцев и добились своего. Одна выучила английский, другая — французский, третья — итальянский. Читали их книги, смотрели фильмы, штудировали их историю. Две девушки из моего класса тоже вышли замуж за иностранцев и уехали за границу. Что касается франкофилии и вообще западничества, то меня привлекают их история и культура, но не более того.
О читерстве и не только
Любители шахмат часто спрашивают, как правильно произносить фамилию первого русского чемпиона мира — Алёхин или Алехин, и предпочтение у нас традиционно отдаётся первому варианту. В Московском Дворце пионеров с нами занимался мастер Александр Чистяков (1914–1990), который эти две точки не учитывал, что меня удивляло. Однажды к нам приехал с сеансом международный гроссмейстер Ратмир Холмов. Мне почему-то казалось, что надо произносить его фамилию с ударением на первый слог, и я сообщил об этом тренеру. Чистяков специально подошел к нему уточнить, и оказалось, что надо говорить Холмо́в. Тогда наш тренер (это было сразу после матча Спасский-Фишер 1972 г. в Рейкьявике, когда я учился в 8-ом классе) ещё продолжал играть. Однажды он поздоровался с мастером Григорием Равинским, который вёл младшую группу, и довольным голосом сказал: "плюс-минус". Я понял, что его противник не явился на партию.
Увидев ещё в советское время в "Шахматном словаре" Гейлера фамилию Богатырчука и его победы над Ботвинником, я отправил письмо в журнал "64-Шахматное обозрение". Мне ответили, процитировав статью о нём из справочника Д. Хупера и К.Уайлда «The Oxford Companion to Chess». В российское время я послал письмо Чарушину, автору книг об Алехине, Боголюбове и Юнге, что неплохо бы написать и о Богатырчуке. Он мне ответил, что пишет о тех шахматистах, которых любит. Потом он умер, и в результате о Богатырчуке, украинском и российском коллаборационисте, написал другой автор.
Однажды в командных соревнованиях по блицу мой соперник переходил (иначе он терял ферзя). После изучения Шахматного кодекса, мне сказали: "Судья не видел, стало быть, это недоказуемо". Естественно, партию я проиграл: пока я разговаривал с судьёй, мне пришлось дважды останавливать часы, но мой противник нажимал на них опять, чтобы моё время продолжало идти. Похожий случай произошёл в блицпартии на вылет в Сирии. Один очень уважаемый человек, который играл заведомо лучше меня, переходил (свидетелей не было). Я ему сказал: "Но должна же быть какая-то этика!" Тогда он снова расставил фигуры и обыграл меня уже по-честному.
Конечно, в заочных шахматах сейчас без движка делать нечего, но на Личессе я ни разу им не пользовался. Однако один из соперников в товарищеской партии вдруг сказал, что я — читер: "Вы играете слишком хорошо, у меня на Личессе рейтинг больше 2200. Я тут же сделал слабый ход и написал, что он неправ. Мы обменялись ещё несколькими сообщениями, потом ему стало как-то неловко, и он предложил ничью.
Ещё раньше я играл с читершей. Это был какой-то древний шахматный сайт. По тому, как она сама вступила в разговор и чтó говорила, я подумал, что она ходит туда как на сайт знакомств (там было несколько очень разговорчивых шахматисток). Партию я проиграл, правда, мне показалось подозрительным, что она часто выходила из сети. Потом девушка начала партию с другим соперником (я остался как зритель), но он сразу раскусил её: "С компьютером я могу и дома поиграть".
Много лет назад я помогал администратору известного сайта chessgames.com (он из США) редактировать и дополнять сведения о советских шахматистах. В частности, он большинство из них называл российскими, не разделяя на нынешние независимые государства. Особенно не повезло многочисленным шахматистам с Украины (я написал ему, что нам вполне хватает и своих). Также была путаница с однофамильцами, отдельными партиями и т. д. На том сайте я зарегистрировался потому, что составлял для себя, используя свои книги и информацию из Интернета, исторические синхронистические таблицы по всем шахматистам мира, участвовавшим в международных турнирах, которые довёл до 1995 года.
В Сирии я постоянно играл с одним нашим военным у него на кухне. Всё было хорошо, пока он себе и мне не стал подливать в рюмки неразбавленный джин. Он продолжал играть так же сильно, а я поплыл. К тому же я упрямо играл чёрными голландскую защиту. С тех пор невзлюбил её, может, незаслуженно.
Когда я учил среднюю дочь в детстве играть в шахматы, я подшучивал над нею:
— А король-то го-олый!
Наверное, поэтому она не стала шахматисткой.
Иногда мы от института ходила на Красную площадь, на демонстрации. Так даже весело было, мы с парнем из студенческой команды, перворазрядником, вслепую играли в шахматы друг с другом в ожидании нашей очереди.
О зарубежной поп-музыке
Детство наше проходило при полном доминировании Beatles, а потом Wings. Их песни в интернате исполняли на английском под гитару, а один мальчик, который вместе с семьёй потом эмигрировал в Италию, великолепно делал это со сцены, перед всей школой. Каждое утро начиналось с песни Girl, которую заводили старшеклассники в соседней спальне. Среди групп тяжёлого рока у нас преобладал Deep Purple. Отдельные меломаны восхищались Led Zeppelin, что считалось признаком хорошего тона.
Лидером глэм-рока тогда был, безусловно, Slade. Однажды на большой перемене, в последний год учёбы в интернате, мы завели магнитофонную кассету этой группы. Следующим уроком была физкультура. Двери мы не запирали. Вечером выяснилось, что принадлежавшие одному из моих приятелей кассета с песнями Slade и ещё стопка других пропали. Кроме наших ребят, музыку слушало несколько 8-классников, и, когда я последним ушёл на урок физкультуры, они оставались в дверях. Директриса вызвала меня и ещё одного парня в рекреацию и попросила расследовать это дело.
— Будьте нашими Шерлок Холмсами, — сказала она.
Среди подозреваемых 8-классников я тотчас подумал на одного мальчика, которого я недавно возил на командные соревнования «Белой ладьи». Однажды он зашёл в наш класс (моя парта стояла прямо у двери) и задал мне какой-то вопрос об организации турниров. Я на его глазах вытащил тоненькую книгу Майзелиса и Юдовича «Учебник шахматной игры» без обложки и что-то
