Академия Изгнания (СИ) - Свон Таня

Рядом с ним чувствовала себя почти спокойно, потому что была уверена в охотнике больше, чем в себе. Даже когда сдамся, опущу руки и буду ходить по грани, Риган продолжит сражаться за мою душу. Он не достанет оружие и не примет мое обращение, как неизбежный, известный конец.

По какой-то причине Риган готов биться за мою жизнь ценой своего будущего.

— Здесь, — остановилась на верхушке холма и замерла, глядя на край обрыва.

Именно там пыталась спрятаться от Тьмы за завесой магии, но потерпела поражение. Именно оттуда камнем бросилась в реку, надеясь спастись.

Риган крепче сжал мою ладонь и шагнул навстречу выжженному на земле заклятью. Глубоко въевшиеся в почву знаки черными метками выделялись в свете магических шаров. Заклинание было настолько мощным, что по периметру пентакля и внутри него не осталось даже сухой травы.

Тяжело сглотнула и опустилась на корточки. Коснулась пальцами холодной земли, кончиками ощутив глубокие бороздки рун.

— Хочешь перерисовать? — Риган вышагивал вдоль края пентаграммы, изучая каждый элемент разбитого круга.

Качнула головой и отмахнулась:

— И без того помню наизусть. Здесь нет ошибки, — от этих слов в душе смешались торжество правоты и испепеляющая боль отчаяния.

Я не виновата в том, кем стала, и пыталась бороться изо всех. Выходит, мою встречу с Тьмой действительно подстроили. Более того, каким-то образом предугадали, что буду защищаться чарами крови, и нашли способ их сломать.

— Ты права, — заключил Риган, сидя напротив меня у края круга, — заклинание начертано верно. Да и судя по оставленному следу, чары крови сработали успешно.

— А мы по-прежнему не знаем, как можно их обмануть, — грустная полуулыбка коснулась губ, и я отвернулась от круга.

Если у поместья нам удалось узнать хоть что-то новое, то проклятый холм так и оставил стоять в тупике.

Не оборачиваясь на чернеющий в темноте контур бесполезного пентакля, подошла к краю обрыва. Застыла, глядя вниз, где в темноте плескалась черная вода.

— Не понимаю, как я не погибла, — уронила вслух, смотря, как в неспокойном потоке дрожат отраженные звезды и тусклая луна.

Хотела сказать, что жизнь в вечном страхе, в метаниях, в отчаянном поиске выхода — это не жизнь. Но слова застряли в горле, когда Риган осторожно нашел мою ладонь, погладил пальцем запястье и произнес:

— Тем ценнее твоя жизнь. Чудо ее спасло или случайность, но это знак — нужно бороться.

В груди болезненно защемило, а на глазах выступили слезы. Хорошо, что в темноте Риган не мог видеть чувств, которые вдруг оказалось так сложно скрыть.

Все из-за этого места. Здесь все началось, и, не будь рядом Ригана, боюсь, могло и закончиться. Ведь с каждым днем все невыносимей жить с гнетущим грузом на душе. Просыпаться с мыслями, что любой день может стать последним. Корить себя за совершенную ошибку и бояться сделать новую. Сойти с ума, поддаться Тьме и, лишившись всякой человечности, забрать с собой другие невинные души.

Не проще ли сделать всего шаг и освободить от страха и ответственности столько сердец?

Вместо ответа на свой вопрос кротко взглянула на Ригана, и моих губ тут же коснулась улыбка. Несмотря ни на что, вместе мы уже прошли немалый путь. Откопали новые зацепки, научились понимать друг друга и, кажется, влюбились.

Слишком быстро? Возможно. Но разве у меня достаточно времени, чтобы отрицать очевидное и бегать от самой себя?

— Ты прав, — прошептала, проглотив слезы. — Нужно бороться.

* * *

Как и в тот раз, когда я была на этом холме одна, мы запустили в небо сигнальное заклинание. И так же, как в прошлый раз, портальщик проигнорировал просьбу об открытии обратного прохода.

Нам оставалось только ждать, когда служитель Академии соизволит заметить наш сигнал, и верить, что случится это чудо раньше, чем окоченеем под пронизывающим осенним ветром.

Укутавшись в плащ, я села на край обрыва и свесила ноги. Было в этом хождении по грани нечто чарующее и символичное, отчего в душе все переворачивалось, а грудь изнутри щекотали бабочки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Риган застегнул под горло плотную кожаную куртку и опустился рядом. Наши плечи соприкоснулись, а взгляды устремились в ночное небо.

Мы сидели, не говоря ни слова. Болтали ногами над пропастью, искали звезды и иногда ближе склонялись друг к другу, чтобы согреться. Но ни я, ни Риган не пытались предпринять что-то большее. Хотя мне ужасно хотелось спрятаться в объятьях парня.

Что-то изменилось во мне, в нас в ту ночь, когда Риган ценой всего спас меня от онейры. Тогда он рассказал, что помнит меня с детства, а его заклинание, звездная бабочка, стало самым искренним признанием в чувствах.

— Почему ты решил стать охотником? — спросила, глядя в черную бездну, раскинувшуюся под нашими ногами.

Риган вскинул голову к небу и чуть наклонился назад, опершись руками о землю. Его грудь вздымалась от глубокого дыхания, а лицо в лунном свете казалось сотканным из звездной пыли.

— Отец всегда говорил, что я должен быть мужчиной, и что он хочет гордиться мной, — окунувшись в воспоминания, проговорил Риган.

— Ты хотел ему угодить? — спросила осторожно, заслужив слабую улыбку в ответ.

— Конечно. Я уважаю своего отца и всегда мечтал быть хоть капельку похожим на него. Даже хотел поступить в Имперскую Академию, чтобы войти в Совет. Так же, как отец.

Я смотрела на Ригана с восхищением и завистью. Столько любви и обожания было в его словах, что невольно задумалась о своей семье. Точнее, о ее осколках — ничтожных и бесполезных.

— Да, мой отец охотник и в Совет попал случайно. Но я жаждал пойти по его стопам и занять место среди самых влиятельных людей Империи.

— И вот ты здесь! — не удержалась от комментария. Мы оба тихо прыснули, обменявшись улыбками.

— Только потому, что понял, что значит быть мужчиной, — даже в темноте заметила ямочки, которые залегли под острыми высокими скулами. — Не власть делает тебя мужчиной и не сила, а способность защитить и стать опорой.

Задумчиво кивнула, поправила выбившуюся прядь за ухо и тяжело сглотнула. Риган говорит правильные вещи, но, выходит, мой отец настоящим мужчиной никогда не был.

Бросил нас с мамой, когда мы нуждались в нем больше всего. Выбросил из семьи меня, чтобы не мозолила глаза и не терзала сердце ужасной схожестью с погибшей женой.

Я крепко стиснула челюсти, сжала кулаки. Магические сферы давно потухли, и Риган не заметил во мне перемен. Он смотрел в чистое небо, и отражения звезд яркими искрами танцевали в его глазах.

— Однажды к нам в дом ворвался взбешенный крикун. Это сейчас я понимаю, что есть твари гораздо опаснее, но когда был ребенком, ужасно напугался. Поэтому отец, в одиночку отбившийся от чудовища, стал для меня героем и примером настоящего мужчины. Я понял, что хочу защищать людей, и именно в этом видел свой долг. Вот почему я поступил в Академию Изгнания.

Притихла, не сводя глаз с парня. Слушала, затаив дыхание. Риган будто открывался для меня с новой, казалось, никому неизвестной стороны. Дагер больше не казался ветреным прожигателем студенческих лет. Я понимала, что этот образ выдумала ему сама и была ужасно неправа.

Меня обманули внешность, статус и богатство, за которыми к Ригану тянулись столь многие. Глядя на вечные толпы вокруг Дагера, на его популярность, к которой он даже не стремился, я нарисовала свой облик Ригана и заведомо вычеркнула его из своей жизни.

Как же я ошибалась! Сама создала маску для другого человека и даже не попыталась заглянуть под нее, чтобы увидеть истинное лицо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Кто знает, если бы я не стала темератой, если бы не наша связка, сумела бы разрешить себе разбить все маски, стереть иллюзии и взглянуть правде в глаза?

Вряд ли. Я бы так и продолжила избегать Ригана, считая его популярной и симпатичной пустышкой. Мы бы закончили Академию и разбрелись по миру, а я бы так никогда и не узнала, что мальчик с ярмарки вырос и стал мне лучшей опорой, чем родной отец.