Бессонный патруль - Коллектив авторов

Да, я сам!..

Из поселка кирпичного завода сообщали, что там появился неизвестный человек. Он просится на работу, но о работе хочет говорить только с самим директором завода.

Директора в этот момент на заводе не было, и неизвестный обещал заглянуть попозже. Обо всем этом сообщила участковому инспектору заведующая отделом кадров.

Maйop Гарин и младший лейтенант, участковый инспектор милиции, шагали через заросший бурьяном пустырь к длинным корпусам кирпичного завода. Директор был уже у себя.

Участковый остался у входа в контору, а майор прошел в кабинет директора.

Носов был еще бодр и свеж. Белая густая шевелюра почти не старила его лица. Черные блестящие глаза смотрели внимательно, сосредоточенно. Директор завода имел привычку смотреть прямо и пристально в лицо собеседника.

Когда он поднялся к окну, чтобы прикрыть форточку, Гарину бросились в глаза его величественный рост, юношеская спортивность его фигуры.

«А ведь ему лет сорок пять», — подумал Николай Петрович.

Орденские планки на синем пиджаке директора как бы подтверждали предположение майора. Валентин Михайлович Носов действительно был участником Великой Отечественной войны.

Николай Петрович кратко изложил сущность своего визита:

— Я думал он у вас сейчас находится.

— Был, — подтвердил Валентин Михайлович, нисколько не удивившись. — Был только что, совсем недавно. Таких у нас много бывает в течение дня. Большинство мы берем: рабочей силы нехватка, мужики покрепче идут на шахты, где можно деньгу зашибить, и квартиры опять же у них. А нам три дома три года строят!

— А этот?

— Его я не принял. Уже не молод, а специальности никакой. Мне в мехцех слесаря нужны. В прессовом же у нас в основном женщины…

Носов, говоря это, просматривал какие-то бумаги, некоторые подписывал и откладывал я сторону. Раз он нажал кнопку. Вошла секретарь-машинистка. Директор, не взглянув на нее, подал документ и велел снять с него копию.

Женщина молча наклонила красивую голову.

«Ее зовут Людмила Петровна. — вспомнил Гарин. — Да… Людмила Петровна».

Директор старался больше не смотреть на майора. Ему было некогда.

Все-таки майор не мог еще уйти:

— Скажите, а были у него документы?

— Документы?

Носов оторвался от своих бумаг и прямо посмотрел в лицо майора:

— Да, были… Был паспорт, — сказал он уверенно. — И какая-то справка. Содержание ее не помню, потому что, по правде сказать, даже не прочел ее толком.

Майор вздохнул:

«Значит, это был не Лапин. Откуда у Лапина оказался бы паспорт? Может, это паспорт ограбленного лысого ловеласа? Нет, не похоже. Фотография совсем не подходит… Не Лапин это, а все же…»

— А давно он ушел?

— Минут за пятнадцать до вашего прихода… Или даже раньше. После него еще была женщина-вахтер, просила пособие, потом начальник печного цеха…

Валентин Михайлович поднялся, протянул руку к круглой стоячей вешалке и снял плащ.

— Простите… Еще минутку… Возможно, секретарь лучше помнит?

— Нет, ее не было в приемной, когда он ушел.

— А вас?

Застегивая плащ, Носов удивленно посмотрел на майора. И вдруг, не удержавшись, засмеялся:

— А вы откуда знаете, что я выходил?

Майор молча указал на подоконник. Там ясно виднелись следы подошв, отпечатавшиеся на белой масляной краске.

Носов покачал головой:

— Это в тот момент, когда меня вызвали в коридор. В кабинете оставался мастер мехцеха и этот… Когда я вернулся минут через пять, ни мастера, ни просителя не было.

Ну, мастер пошел в цех, а этот…

— Значит, не решился столкнуться еще раз с вахтером, — спокойно добавил Гарин. — Хоть и был у него паспорт…

Вот так… Я бы попросил вас, Валентин Михайлович, побыть пока на заводе.

— Буду в цехах, — сухо ответил директор. — Сами понимаете, работа.

Итак, он ушел через окно. Кого он увидел? Почему не пошел обычным путем через коридор и далее через заводской двор к проходной. Значит, боялся встречи с милицией, с вахтером… Но ведь это, скорей всего, не Лапин. У Лапина не могло так скоро быть паспорта с фотографией.

Следы были вдавлены в землю под окном кабинета.

Один след. Второй ногой он наступил прямо на клумбу.

Выбравшись из окна, неизвестный оказался на пустыре, за пределами заводского двора. Именно на пустырь выходили окна директорского кабинета. Отсюда он должен был двинуться к шоссейной дороге, по которой мчались груженные кирпичом самосвалы, автобусы, мотоциклы.

Но следы показывали, что человек не пошел к шоссе.

Следы вели по сырой глинистой тропинке к дверям гаража.

Майор остановился у дверей. Ничего подозрительного — прочный замок. Рядом с гаражом Гарин увидел поддомкраченную машину на трех колесах, а под ней мужчину в замасленной шапке и ватнике поверх комбинезона. Надвинув на глаза защитный щиток, он возился с электросварочным аппаратом.

Майор негромко спросил:

— Проходил здесь кто-нибудь?

— Когда?

— Минут пятнадцать назад.

— Может, и проходил, да я в цех отлучался…

«Да, — подумал разочарованно майор. — В гараж, конечно, никто проникнуть не мог, не сломав замка. Позвонить, что ли, на шахту?»

Участковый сидел у дверей отдела кадров, читая газету.

— Вызовите лейтенанта Никитина, — распорядился майор. — Фотографа тоже… Где тут у вас коммутатор?

Через пару минут майор говорил с отделом кадров шахты, с комендантом здания комбината, с проходной.

Все ответили, что никто из посторонних на территории или вблизи ее не был замечен.

Звали ее Галина Витковская, но она велела называть себя Генриета. А почему Генриета?

— А черт знает, почему, — ответила она дежурному офицеру милиции. — Так нравится!

— Что, жить без фокусов скучно?

— А что, весело? Подумаешь — веселье… Прошвырнуться вовсе нет места. Весь город — от барахолки до вокзала.

— Как-никак километров семь будет, девочка. А сколько в нем садов, школ, клубов, кино, предприятий!..

— Подумаешь… Нужны мне ваши предприятия! Москва — пятьдесят километров, говорят.

Витковская кивком головы решительно откинула длинные золотистые волосы, достала из сумочки сигарету. Так и пошла по коридору, встряхивая длинными распущенными волосами, широко шагая, стуча каблучками старых туфель, держа в руке незажженную сигарету. Зажечь ее без разрешения дежурного она все же не решилась.

Потом она сидела перед майором в его кабинете, примостившись на краешке стула и держа сигарету. Майор сам протянул ей коробок спичек и предложил:

— Если хочешь, кури.

Начался разговор.

Галка не работала уже месяц, но утверждала, что живет на деньги, скопленные раньше. и еще ей помогает дядя.

Дядя этот живет далеко, на Кавказе. Сейчас она не знает, где он, так как дядя переехал в Крым. Но месяца три назад он выслал ей сразу пятьсот рублей. Он продал выгодно дом и сад и часть денег послал любимой племяннице.

— Потому что моя мама была его любимая сестра, — пояснила Галка. — А я любимая племянница.

— А где твоя мама?

Галка тряхнула волосами и вскинула голову:

— Я не крошка, чтобы мне говорили «ты», товарищ начальник… Вы же культурный человек, насколько я понимаю.

Майор сердито хмыкнул и продолжал допрос:

— Где те бандиты, что на вокзале совершили нападение на человека?

— О чем речь? Какие бандиты? — Витковская удивленно округлила голубые невинные глазки. — Что? Говорите, был командированный? Уехал к своей старухе? Тем для него лучше. Выцарапать бы ему, бесстыжему, глаза. Дайте мне его адрес, товарищ начальник. Я сообщу его супруге насчет его похождении… Связался с какой-то рыжей! Да рыжих теперь полбазара. Хна продается и каждом парфюмерном отделе…

Разговор окончился ничем.

Витковская шагнула с крыльца управления на мокрый асфальт, раскрыла над головой зонтик. Осенний вечер плотной стеной подступал с трех сторон. Но впереди светились огни на проспекте — фонари и освещенные окна магазинов.

Галина шла не спеша, словно ей не — хотелось никуда идти — ни домой, ни к знакомым и, наблюдая за ней, шел парень в плаще и кепке на пышной шевелюре — Никитин.

Дождь усиливался. Вот она зашла в гастроном на углу.

С бутылкой, спрятанной под пальто, она еще долго шла по главной улице и, наконец, свернула в переулок. Из открытых дверей полуподвала, в котором помещалась пивная, слышались голоса, обрывки пенья. С минуту постояв, словно не решаясь войти, девушка пригнулась и заглянула в окно полуподвала. Потом выпрямилась, тряхнула распущенными волосами и застучала каблуками вниз по ступеням.

Никитин тоже вошел вслед и сел у входа.

Огненные волосы прядями падали на глаза Галки. Она сидела у окна, ни к кому не обращаясь. Потом налила в кружку с пивом из своей бутылки и выпила. Конечно, одна она сидела недолго. Осклабившийся гуляка, подмигнув приятелям, перекочевал за ее столик.