Линейный корабль "Андрей Первозванный" (1906-1925) - Рафаил Мельников

В первый день похода, начатого после ночной стоянки на внешнем рейде 5 апреля, кораблям удалось пройти лишь 5 миль после маяка Грохара. Днем 6 апреля, при попытках преодолеть встретившийся особо тяжелый торосистый лед, оборвался буксир "Рыси". Затертая во льдах лодка получила повреждение корпуса и вынуждена была вернуться в Гельсингфорс. Но и "Андрей Первозванный", имея под парами все 25 котлов и работая как ледокол, с огромным трудом пробивал отряду дорогу. Несколько раз его почти безнадежно затирало во льдах, и корабли отряда стопорили машины. В 20 час. остановились на ночевку, так как, не видя расположения трещин, нельзя было выбирать оптимальный путь. В 5 час. 30 мин. 7 апреля "Андрей Первозванный" возобновил атаку на льды. В 10 час. 10 мин. по курсу открылся о. Гогланд. Корабли стопорили ход, ожидая, пока "Андрей Первозванный" с разбегу пробьет канал, и, пройдя несколько десятков, метров вновь остановились, а 18 час. 45 мин. он поднял сигнал: "Прекратить пары. Застрял во льду".

Работая машинами на полный ход, корабль не мог сдвинуться с места. Пройдя за три дня лишь 60 миль, корабли заночевали близ о. Родшер. Движению шедшего навстречу "Рюрика" и "Ермака" пыталась помешать своим огнем финская батарея на о. Лавенсаари. Не отвечая на провокационную стрельбу, корабли уклонились с курса и не дали немцам повода обвинить русский флот в нарушении перемирия на Балтике. Огни двух кораблей, показались из-за о. Гогланд около 21 часа 7 апреля. Утром продолжали плавание уже под проводкой "Ермака", за которым шли "Рюрик" и весь отряд. Движение ускорилось, но и "Ермаку" не удавалось сходу преодолевать оказавшееся исключительно мощным ледовое поле. Ночь на 9 апреля шли при свете прожекторов, к полуночи на 10 апреля "Андрей Первозванный" был замечен в виду Толбухина маяка. В Кронштадт пришли в полдень 10 апреля.

По "временному" боевому расписанию флота Балтийского моря на 1918 г. "Андрей Первозванный" находился в составе морских сил Кронштадта", во 2-й бригаде линейных кораблей (вместе с "Республикой" и "Рюриком"), состоявшей "в готовности" вместе с 1-й бригадой. Четыре крейсера и "Гражданин" были в резерве. Из "морских сил Петрограда" в готовности были "Богатырь" и "Олег", в резерве "Адмирал Макаров" и "Баян". Успех ледового похода, в марте — апреле 1918 г., спасшего 185 кораблей, и последующий вывод из Гельсингфорса, Котки и Выборга еще 48 кораблей и судов вызвали заметную консолидацию матросов и офицеров. Возмущение флота вызвали и просочившиеся в печать слухи о намерениях большевиков взорвать и затопить корабли в Кронштадте и устье Невы. Существовала и диспозиция затопления кораблей, касавшаяся, конечно, и "Андрея Первозванного". Вообразив себя и вправду ответственным командующим, A.M. Щастный посмел всесильному наркому Троцкому указать на некомпетентность и безграмотность его вмешательства в дела флота.

A.M. Щастный 27 мая был арестован и лично Троцким подвергнут с большим пристрастием проведенному, нарочито путанному, провокационному допросу. Его целью было "поймать" адмирала в главном инкриминируемом каждому офицеру преступлении — "нарушении установок новой власти" быть только техническими исполнителями и не иметь "никаких решительно прав касаться политики". В предрешенном по воле Троцкого расстреле A.M. Щастного свою непременную роль сыграли: усердный партийный следователь В.Э. Кингисепп (1888–1918) и неуемный пламенный революционер, член Верховной морской комиссии Ф.Ф. Раскольников.

Обеспокоенность всего флота необъяснимым арестом A.M. Щастного выразила резолюция, принятая командой "Андрея Первозванного". В телеграмме, направленной в адрес морской коллегии, говорилось, что команда корабля, "обсудив вопрос об аресте командующего флотом Щастного, постановила требовать срочно от т. Троцкого через морскую коллегию выяснения причин ареста Комфлота Щастного. Председатель общего собрания Шевцов, секретарь Соколов (Шошков Е.Е. с. 112). Но большевики сумели справиться с положением. И уже 1 июня были приняты две резолюции. Первая, предложенная командой крейсера "Рюрик" от 21 мая, была переполнена клятвами верности Советской власти и угрозами "жестокой кары" в адрес всех тех, кто "клеветой и гнусной ложью на Советскую власть сеет в трудовых массах смуту и панику…" Под резолюцией, поддержавшей резолюцию команды крейсера "Рюрик", подписались и делегаты "Андрея Первозванного".

Что же представляли из себя в то время командный состав и команда "Андрея Первозванного"? В противоположность дредноуту "Гангут", судьбы офицеров которого со стороны белых (не менее восьми из тридцати одного офицера, бывших на корабле летом 1917 г.), стали известны из работы ушедшего к ним инженер-механика мичмана Н.Э. Кадесникова(ок.1895–1971, Нью-Йорк), "Краткий очерк белой борьбы под андреевским флагом на суше, морях, озерах и реках России в 1917–1922 гг.", (Нью-Йорк, 1965) сведения об офицерах "Андрея Первозванного" пока что не очень полны. Известно, что по ленинскому декрету от 29 января 1918 г. о массовом увольнении бывших офицеров еще до Ледового похода флот должен был покинуть старший офицер лейтенант В.А. Буцкой (1890–1967, Рим); Н.Э. Кадесников, упоминает его (с. 61) как организатора Уральского пункта радиосвязи между Добровольской армией и армией А.В. Колчака.

Других сведений об участии в добровольческом движении офицеров "Андрея Первозванного" в мемуарах не встречается. Но в книге не раскрыты имена сотен офицеров, которые в одиночку или группами до 20 человек (с. 75) в безвестности погибали в боях с красными на необъятных просторах России. Среди них могли быть и офицеры "Андрея Первозванного". Остаются нераскрытыми еще более обширные списки тех, кто погиб во время красного террора. Среди них также могли оказаться офицеры "Андрея Первозванного". И потому еще долго, видимо, нельзя будет хотя бы приблизительно сказать, кто из офицеров списка на октябрь 1917 г. мог остаться на корабле.

Достоверно можно сказать, что не было среди них и мичмана И.Д. Богданова — он в эмигрантских изданиях значился как подписчик "Морского журнала" 1931 г. За рубежом оказался и другой мичман корабля Ян Владиславович Нелавицкий (ок. 1895–1974, Африка). Неисповедимы судьбы людские: сын Я.В. Нелавицкого Владислав в 1993 г. содействовал выходу в свет подготовленной автором в издательстве "Гангут" книги "Линейные корабли типа "Императрица Мария". О нерасторжимости связи времен, людей и поколений, о не умирающей памяти свидетельствует и вышедший в наши дни, "Мартиролог русской военно-морской эмиграции по изданиям 1920–2000 гг." (М.; Феодосия, 2001). Из офицеров "Андрея Первозванного", оказавшихся развеянными от Рима до Осло, от Тулона до Брюсселя, от Афин до Шанхая, мартиролог (см. приложение) называет восемь имен.

Можно пытаться проследить их путь в истории, но уже сегодня можно сказать, что едва ли не последним ветераном корабля, о котором речь еще впереди, оказался его старший механик (в 1917–1919 гг.) Мечислав Мартынович Сляский (1878–1949, Польша). Прошедший войну с Японией в должности механика миноносца "Бурный" (в 1902–1904 гг.), он имел за войну два ордена (Станислава 3-й ст. и Анну 3-й ст. с мечами и бантом). В 1907–1909 гг. был старшим механиком на миноносце "Видный", в 1909–1913 гг. — транспорта (разоруженной канонерской лодки) "Грозящий", а затем стал трюмным механиком "Андрея Первозванного". В апреле 1914 г. получил чин инженер-механика капитана 2 ранга.

Ветераном войны был сменивший Л.М. Галлера (после временного командования в Ледовом походе) капитан 1 ранга В.Е. Затурский (1883 — ?), артиллерийский офицер 1-го разряда (с 1912 г.). Вахтенным начальником он в 1903–1905 гг. служил на крейсере "Дмитрий Донской", совершил на нем плавание с эскадрой вокруг Африки на Дальний Восток, участвовал в бою корабля с отрядами японских крейсеров — самом, наверное, героическом в Цусимском сражении. В 1906–1909 гг. служил на линейном корабле "Слава", в 1915 г. был и. д. старшего офицера на дредноуте "Петропавловск", с марта 1915 г. был и. д. старшего офицера на "Императоре Павле I", затем и.д. командира этого корабля, переименованного в 1917 г. в "Республику", и 28 июля 1917 г. он был утвержден в должности командира. На "Андрей Первозванный" его перевели после Ледового похода, когда из-за крайней ограниченности запасов топлива и выяснившейся безнадежности его подвоза линейный корабль "Республика" в августе присоединили к судам, сданным на долговременное хранение. "Андрей Первозванный" весь 1918 г. оставался единственным несменяемым линейным кораблем, в паре с которым с середины года менялись "Севастополь" и "Петропавловск".

В докладе Генмора от 27 августа 1918 г. за подписью начальника МГШ Е.А. Беренса и комиссара С.П. Лукашевича, содержавшем оценку состояния и задач флота, определяющими оказывались две проблемы: подготовка к полному уничтожению кораблей и сооружений на случай падения Петрограда и почти полная кадровая обездоленность. Относительно командного состава отмечался "незначительный процент" кадровых специалистов и преобладание в нем "запасных и наскоро обученных во время войны". Очевидно, речь идет о прапорщиках и мичманах военного времени, мичманах последнего (1917 г.) выпуска, а также поступавших на службу недоучившихся гардемаринов. Представителем этой молодежи (и еще не самых молодых) был, например, 25-летний вахтенный начальник "Андрея Первозванного", представитель обширной флотской фамилии (разделившихся между белыми и красными) Борис Юльевич Рыбалтовский (1893-?), ставший в 1919 г. старшим штурманом "Дианы". Боевая подготовка практически отсутствовала. После одной-двух стрельб в 1917 г. корабли в 1918 г. в большинстве уже ни разу не стреляли (Мордвинов Р.Н. с. 309). Одно из немногих счастливых исключений составлял "Андрей Первозванный". Документами зафиксирована проведенная им 28 ноября 1918 г. вторая учебная стрельба. Корабль вместе с "Петропавловском" (до 1 декабря был в доке) составлял тогда все наличные линейные силы действующего Балтийского флота.